В принципе, она может его очень крепко приложить, несмотря на свой возраст и его увёртливость. Вега ещё крепкая сука - крупная, тяжёлая, ширококостная, бьёт грудью, давит весом. Но перед Реем она ложится на снег и даёт себя грызть. Старушка-хозяйка притворно сердится, командует: "Вегуся, встань, наподдай ему! Ну как же так можно!"
А та только сладко поскуливает.
Некогда у нас с хозяйкой были непонятки, но потом мы подружились, а я обогатил её словарь словом "мазохизм".
Когда у Веги была последняя течка, мы пересеклись "днём позже". От неё всё ещё шёл аромат течной суки, но всем ухажёрам уже говорилось решительное "нет". К Рею, однако, Вега повернулась не только оскаленной мордой, но и довольно привлекательной попкой. Все дела, однако, ограничились лёгким петтингом без последствий: понюхал, полизал, как мартышка очки - и с тем же безрадостным финалом.
Мы с хозяйкой, впрочем, уже знаем, что так будет - а потому особо и не напрягаемся. Я только слежу, чтобы он в экстазе не оторвал ей что-нибудь полезное, типа куска уха.
Хозяйка смотрит на свою девочку, и в выцветших глазах её явственно читается: "А вот мы были не такими. Мы тогда таких-то штук вовсе не знали."
)(
