Ведущие российские ученые протестуют против реформы РАН

Фото: Алексей Ничукин/РИА Новости

Ученые бунтуют. Неожиданно оказалось, что почтенные академики и членкоры готовы протестовать, отстаивать свои интересы, открыто выражать недовольство «генеральной линией». Тихую академическую среду всколыхнул проект реформирования РАН, предложенный правительством. Еще не понятно, в какой степени удалось отбить атаку: впереди третье чтение закона, назначенное на осень (если только к тому времени правительство не уйдет в отставку, а проект не отзовут из Госдумы). Но уже произошла очень важная перемена. Семьдесят ученых открыто заявили о бойкоте новой Академии наук. Их поддерживают и многие зарубежные коллеги, и молодые ученые, которые еще недавно критиковали «патриархальную» Академию. Проект реформы оказался настолько корявым, что научное сообщество стало осознавать себя по-настоящему

—У этого нелепого проекта есть и положительные последствия. Он привлек внимание общества к науке. И мы теперь можем всерьез поговорить о науке.

Выступает академик Владимир Захаров. Конференц-зал Физического института имени Лебедева. Мрамор, позолота, остатки былой роскоши советской науки. Здесь происходит историческое событие: впервые крупнейшие российские ученые создают свое неформальное сообщество, не вписанное в рамки привычных институтов. В каком-то смысле реформа Академии уже началась. Только не по воле правительства, а благодаря противостоянию этой воле.

— Это собрание уже факт истории. Мы, конечно, пока не регистрируемся, но неформальное название нашего клуба — «Первое июля», — говорит академик Алексей Старобинский, знаменитый на весь мир специалист по рождению Вселенной.

1 июля — это день, когда ученые начали протестовать против проекта закона об Академии наук. Протест академиков внешне не похож на бунт. Кажется, будто люди собрались на очередную научную конференцию. Только вместо второго закона термодинамики обсуждают вторую редакцию закона об Академии наук. Она их тоже не устраивает: «некоторые вопросы даже хуже решаются». Собравшиеся намерены требовать возвращения проекта на второе чтение. Кроме того, они призывают 1 сентября созвать общее собрание РАН.

Роль бунтовщиков для академиков непривычна.

— Я в такую ситуацию не попадал никогда в жизни. И надеюсь больше не попадать, — признается в интервью нашему корреспонденту академик Валерий Рубаков, тоже космолог мирового уровня. Он руководил научными проектами и при советском застое, и при перестройке, и при кризисе 90-х. И раз уж он говорит «никогда в жизни» — значит, происходит действительно нечто экстраординарное.

Итак, знаменитое письмо.

«Выражая категорическое неприятие проекта Федерального закона “О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации” № 305828-6, направленного в Государственную думу, заявляем об отказе вступить в новую РАН, если закон будет принят, так как не считаем ее законной и достойной правопреемницей и заменой существующей Российской академии наук, основанной Петром I...» — это письмо подписали более 70 академиков и членов-корреспондентов РАН.

Индивидуальный протест иногда сильней коллективного. Особенно когда человек кладет на кон свой достаток и карьеру. Именно это сделали 66 членов РАН. Первым об отказе войти в новую Академию после ликвидации существующей РАН заявил Валерий Рубаков, академик, секретарь секции ядерной физики РАН. Для академика он достаточно молод, а когда-то был самым молодым академиком. Он всемирно известный физик-теоретик с числом цитирования его работ, приближающимся к 10 тысячам, что очень много для ученого, работающего в России.

Вторым был академик Владимир Захаров — это вообще самый цитируемый ученый из наших. Тоже физик-теоретик, классик по нелинейным явлениям в физике (солитоны, турбулентность и т. п.).

Одним из первых подписался Алексей Старобинский, автор первого и наиболее реалистичного на настоящий момент варианта теории космологической инфляции — это именно тот процесс, который «создал» нашу Вселенную, инициировав Большой взрыв. Его индекс цитируемости превышает 17 тысяч.

Первым из математиков об отказе заявил Виктор Васильев. Нам трудно оценить его вклад в науку: уж больно сложными темами он занимается, но это сделали сами математики, избрав Васильева председателем Московского математического общества.

И так далее. Среди подписавших письмо 27 академиков и 39 членов-корреспондентов. Один лауреат Нобелевской премии, правда, живущий в США — Алексей Абрикосов. По меньшей мере восемь директоров институтов и один директор крупного отделения ФИАН, руководитель самого крупного за последние четверть века и успешного российского исследовательского проекта в космосе. Проект называется «Радиоастрон», человек, о котором идет речь, — Николай Кардашев.

Среди отказников преобладают физики — 36 человек. Физики и до этого были самыми активными в РАН и не раз спасали ее честь. Много математиков — 15 человек. Далее идут науки о Земле — 7, гуманитарии — 4, биологи — 2.

Лидирующие институты: ФИАН — 6 человек, Математический институт имени Стеклова — 5 (если сложить московское с петербургским отделением, будет 7), Институт теоретической физики имени Ландау — 4 .

Среди городов, конечно, лидирует Москва — 45 человек, за ней идут Новосибирск — 5, Екатеринбург — 4, Питер — 3, Иркутск — 3, Саратов —1, трое работают в США.

Ни в коем случае нельзя сказать, что подписавшие — это все достойные люди в Академии. Там их гораздо больше. Но точно можно сказать, что в этом списке только достойные люди. Как ученые и как граждане. Пожалуй, они за эти несколько дней стали знаменитостями: набираешь в Гугле любую фамилию — и первыми выскакивают блоги со ссылками на этот список и одобряющими комментариями, причем этих блогов множество. Похоже, этим академикам и членкорам уже удалось изменить общественное мнение о РАН в лучшую сторону.

«Никто не хочет идти в болото, где пахнет отравой»

Владимир Захаров, академик РАН, неизменно один из самых высокоцитируемых российских ученых

Владимир Захаров. Академик РАН. Физик-теоретик. Один из самых признанных в мире российских ученых — имеет более 22 563 цитирований в международных журналахФото: Александр Забрин/Эксперт

— Первым, кто сообщил, что не будет вступать в новую Академию, был академик Рубаков. Вторым, с разницей в несколько часов, был я. Там требуется написать заявление, и это заявление я подавать не хочу, потому что считаю, что это унизительно.

Кроме того, в законопроекте введен пункт, которого раньше не было: что члена Академии могут исключить. Непонятно: мы попадаем в Академию — и что дальше? В зависимости от нашего поведения нас там могут и держать, и исключать? Это, извините меня, слишком ограничительно для человека со свободными взглядами. Это будет означать, что на мне узда. Я не смогу уже каких-то мнений высказать. В свое время ни Сахарова не исключили, ни Лысенко. Это два противоположных полюса, но они показывали, что Академия держится очень четко принципа: кто в нее попал, тот в ней остается. И этот принцип есть во всех академиях мира.

Именно эти два пункта и являются основными, против которых люди восстают. И сейчас в списке отказников уже 71 человек. На самом деле число гораздо больше, просто мы ограничили время подписей 3 июля.

Сейчас мы решили организовать клуб «Первое июля». В понедельник будет сборище этого клуба. Мы будем готовить свои версии поправок, создадим организационную структуру клуба и выберем комиссию, которой поручим это сделать. И комиссия уже будет заседать до поздней ночи. Потому что ко вторнику, к заседанию президиума Академии, мы бы хотели успеть. Я только что разговаривал с президентом Фортовым, и это и его просьба тоже, и он обо всем этом знает.

Если говорить серьезно, сейчас очень важный момент в истории страны. Я понимаю, что есть другие важные события, скажем, суд над Навальным или «Болотное дело», я и сам поддерживаю Навального… Но то, что происходит сейчас с Академией, — это принципиальный вопрос: пойдем ли мы по пути западной цивилизации или мы будем искать какие-то свои восточные пути. Потому что одним из важнейших принципов западной цивилизации является академическая независимость, свобода университетов, свобода академических институтов. Предположим, есть город и в нем есть университет. Конечно, они связаны тысячами связей, но все равно это независимые друг от друга миры. Town и gown по-английски. Gown — это академическая мантия. Город и мантия. Университеты управляются университетами, это является основой западной цивилизации и того, что привело в конце концов Запад к успехам в области технологий.

К Академии может быть много претензий, но принцип академического самоуправления здесь соблюдался. Академия — это самая демократическая организация, существующая в России, потому что в институтах есть ученые советы, которые избираются, есть директора, которые избираются учеными советами. Если директор института в научном отношении некомпетентен, то он долго не засидится, его уберут. Сейчас Академию хотят этой свободы лишить. Формальная причина очень простая: Академия живет на бюджетные деньги — значит, будьте любезны, слушайте начальников, которые эти деньги дают.

Ничего хорошего из этого не выйдет. Вот Михаил Ковальчук подгреб под себя Курчатовский институт. Институт не был в Академии, академических свобод там было намного меньше. Но все равно дух был общий, а сейчас там царит рабовладельческий строй. Директор института, который ничего не понимает в ядерной физике… Сотрудники не только не уважают, они через некоторое время начинают презирать такого директора. Это означает, что молодежь туда не пойдет, потому что никто не хочет идти в вонючее болото, где пахнет отравой.

В каждой западной стране разные системы, это правда. Общее — вот этот принцип свободы. Нас ведь не удивляет, что крокодил устроен не так, как леопард? Просто разные существа, которые так или иначе приспособились к окружающей среде. В США, например, выгодно заплатить в фонды университетов несколько миллионов долларов и уйти от налогообложения. Поэтому у университетов там колоссальные средства. Колумбийский университет имеет пять миллиардов долларов в банке, больше него в Нью-Йорке имеет только католическая церковь. В Стэнфордском университете первокурсник платит 60 тысяч долларов в год. Кто у нас будет такие деньги платить? Просто так взять и перенести американскую систему к нам — это наивно.

Как по уму можно было бы проводить реформу? Первое, что нужно было сделать, — создать ревизионную комиссию, чтобы группа ответственных людей осуществляла контроль за деятельностью руководства по управлению землей и собственностью. Потому что там, конечно, есть злоупотребления. Если 22 года власть не меняется, она неизбежно погрязнет в злоупотреблениях — это закон природы.

Второе: нужно увеличить финансирование, потому что у нас ученые получают в три раза меньше, чем в Польше, хотя у нас есть нефть и газ, а в Польше нет. Дальше — нужно создать пенсионную систему, чтобы люди выходили на пенсию, не теряя достоинства и сохраняя какой-то жизненный уровень. После чего нужно, конечно, провести аудит и какое-то количество людей убрать. Вообще, надо провести градацию между пожизненными позициями и временными, как это практикуется в США. Кстати, в Институте Ландау, которым я руководил, мы так и сделали.

Кроме того, надо убрать ряд нелепостей, например огромную арендную плату за земли. Если институты являются собственностью государства и земля является собственностью государства, то почему они должны платить за аренду земли? Это же нонсенс! А они платят очень много. И в результате у них не хватает денег на коммунальные услуги — на газ и электричество, отсюда стремление сдавать помещения, что, с моей точки зрения, следует запретить.

То есть нужно сохранить существующую Академию, но совершенствовать ее. Фортов был к этому абсолютно готов. Он вообще не президент войны, а президент мира. И тут эта сумасшедшая реформа. Разумеется, она вызвана стремлением задавить всякую свободу и всякую демократию.

«С грамотными людьми не советовались»

Виктор Васильев, математик, академик РАН, президент Московского математического общества

Виктор Васильев. ­Академик РАН. Математик. Президент Московского математического общества Фото: Ivonne Vetter/MFO

— Пока трудно сказать, что стоит за поправками в закон о реформировании РАН, и это хочется понять. Ясность наступит не раньше осени, когда пройдет третье чтение документа. Поэтому решения ученых будут откладываться до осени. Сейчас такое время, когда мы, академики, подписавшие письмо «отказников», не можем говорить поодиночке за всех — мы действуем совместно, и ответственность лежит на всех, поэтому в каждом серьезном вопросе друг с другом нужно советоваться. У всех ведь совершенно разные взгляды на эту реформу. Чтобы вступить в новую РАН, каждый ученый может предложить свои условия. Из солидарности и понимания, что все эти условия сейчас нужно проговаривать совместно, а не кричать и не диктовать с разных сторон, что нужно с этим законом делать, мы по отдельности просто не станем выступать.

На такой радикальный шаг — заявление об отказе от членства в реформированной Академии — ученые пошли по нескольким соображениям. Какое из них было решающим и, так сказать, сломало спину верблюду, тоже сложно определить, но были в действиях реформаторов вещи, которые просто недопустимы в человеческом общении.

Тот факт, что документ реформы готовился давно и в полном секрете, — это неадекватно. Потом было оправдание со стороны Дмитрия Ливанова — он говорил, что в совете при Министерстве образования и науки шли обсуждения… Но мы все понимаем, что это враки, что совет этот был просто завесой: ученые, которые в него входили, тоже ничего не знали о готовящейся реформе. Видимо, в нашем правительстве считали, что ученые реформу примут как неизбежность, возмутятся, немного пошумят и заткнутся… И это как минимум неэтично.

Непонятно кому нужно присоединение к Академии наук РАСХН и РАМН — это тоже послужило толчком к радикальным поступкам с нашей стороны. Когда придумали это объединение, с грамотными людьми не советовались… Вот если кто-то толково объяснит, чем это может быть полезно Академии, тогда можно будет что-то обсуждать. Ну, сейчас вроде как слияние отменили.

Понятное дело, что РАН нужно реформировать, об этом только ленивый не говорил. Сейчас ее руководящий аппарат работает неудачно, есть множество материальных трудностей, проблем со снабжением научных институтов. Но предложенные в реформе способы решения этих проблем очевидно не будут работать в нужном направлении.

Мы все видели, как это делалось в Курчатовском институте, когда во главе посадили якобы эффективного менеджера, который просто уничтожил там науку. Если такое будет происходить в рамках всей РАН — это катастрофа для всей российской науки.

Что будет дальше, пока предсказывать рано. Если РАН все-таки превратят в Курчатник, научная молодежь, конечно, побежит за границу. Старшее поколение — кто имеет возможности, какие-то связи за рубежом — тоже будет выдвигаться в том направлении. Лично я останусь в России, буду преподавать на факультетах математики в вузах. Из Академии наук придется уходить.

«Главное — сохранить институты и научные лаборатории»

Виктор Данилов-Данильян, экономист, эколог, член-корреспондент РАН

Виктор Данилов-Данильян, член-корреспондент РАН (2003). Бывший министр природных ресурсов России. Специалист в области экономики природопользованияФото: PhotoXPress

— Условия скрытности и обмана, в которых происходит это реформирование РАН, не внушают доверия. Нужно, чтобы все как можно меньше врали. У нас чиновники называют российскую науку неэффективной и как аргумент приводят, что на долю российских ученых приходится только 2% от глобального числа научных публикаций. А то, что в США порядка 200 независимых университетов, и каждый из них получает на свою деятельность гораздо больше, чем все российские институты, вместе взятые, — об этом почему не говорят? На таком фоне 2% научных публикаций — это очень хороший показатель.

Ученые начали протест после того, как стало понятно, что Академию хотят ликвидировать и исключать из нее — лишать звания академиков. По каким мотивам? Даже при советской власти такого не происходило: Андрея Дмитриевича Сахарова не исключили…

Конечно, главное сейчас — сохранить институты и научные лаборатории, в которых работают старые, заслуженные ученые. Я знаю множество случаев, когда стариков, руководящих этими структурами, просто некому заменить. Сейчас происходит колоссальный отток людей за границу — молодых научных сотрудников и уже зарекомендовавших себя хороших ученых. Мы теряем мозги. И если дальше реформирование пойдет таким образом, мы совсем останемся без них.

Приоритет правительства — обеспечить страну новыми научными кадрами, но молодые не идут в науку. Нельзя ей заниматься, когда на нее дают какие-то копейки. Потом президент и министр образования обвиняют старых академиков в том, что они не пускают молодежь. А где эта молодежь? Будто очередь выстроилась перед Академией… Нет ее!

Для того чтобы у власти и ученых получилось договориться, нужно прежде всего заменить руководителей в Министерстве образования и науки и в правительстве. Потому что там сидят люди, которые не понимают, с чем играют. Они настолько заняты своими административными фишками, кадровыми перестановками — думают, что назначение своего управленца поможет решить все проблемы науки, но не видят источника этих проблем или специально пытаются скрыть его.

«Причины, по которым мы бы не хотели вступать в новую Академию наук, остались»

Алексей Старобинский, физик-теоретик, член-корреспондент РАН, один из создателей современной теории развития Вселенной

Алексей Старобинский. Академик РАН. Физик-теоретик. Один из создателей современной модели рождения Вселенной — инфляционной теории Фото: Алексей Майшев для «РР»

— Мы решили организовать клуб под пока что условным названием «Первое июля» — по дате начала нашего открытого противостояния реформе. Мы не хотим вступать в ту Академию наук, которую предполагает законопроект, поскольку не считаем ее законной и достойной правопреемницей и заменой существующей Российской академии наук, основанной Петром I. Это я буквально процитировал то письмо, которое мы подписали.

Теперь вопрос: изменилось ли у нас что-нибудь после того, как поступил второй вариант законопроекта? Нет. Все те причины, по которым мы бы не хотели вступать в новую Академию наук, остались. Поэтому письмо мы не снимаем. И в этом смысле мы не согласны со словами Фортова, как они были изложены в средствах массовой информации. Мы с ним еще не встречались лично, может быть, он хотел сказать совсем другое…

Первое: мы сторонники того, что Российская академия наук, ведущая свое начало еще от Петра I, должна существовать, в то время как во второй редакции закона объявляется о создании новой РАН.

Далее. Абсолютно несерьезны слова о том, что членами ее могут стать академики старых академий. Что значит «могут стать»? Если бы второй физический закон Ньютона вам преподавали в том смысле, что тело, на которое действует сила, может приобрести ускорение, а может и не  приобрести? Все бы смеялись… Формула законопроекта несерьезная, а в действительности она написана таким образом, чтобы ее можно было толковать вкривь и вкось.

Далее. Мы не видим никаких оснований для замены нынешней Академии наук объединенной академией. Это академии разные. Объединять яблоки с помидорами — дело странное.

Насчет членкоров — их перевод в академики должен решаться выборами, а предлагают их сделать академиками сразу. Кстати, членкоры в нашем лице говорят абсолютно правильно, что им такое назначение не нужно. Это потеря статуса. Им действительно нужно, чтобы их выбрали. Есть вполне достойные, которые могли уже стать академиками, но скудное количество мест, которое нам правительство давало, мешало их избрать. Теперь же правительство готово профукать колоссальное количество денег для того, чтобы сделать академиками большое число людей.

Важно вот что: нам угрожают аудитом, а лучше этим не угрожать, а с этого нужно было начинать. Бюрократы из правительства и наши бюрократы сидели бы и разбирались, какое имущество используется с толком, а какое без толку и даже противозаконно. Нас же это только от работы отрывает.

Чем рискуют члены клуба? Мы рискуем потерять наши академические стипендии. Но мы подумаем, как при случае сможем позаботиться о тех, кто окажется в серьезном положении. Это действительно, я считаю, наша забота о тех, кого мы с собой в этот клуб втянули.

Что еще? На примере Института теоретической и экспериментальной физики, который перешел под управление неэффективных менеджеров, видно, что еще могут быть какие-то мелкие пакости. Например, если раньше пропускали по академическим пропускам, сейчас могут потребовать, чтобы пропуска оформляли, и так далее. Но это мы переживем.

Какие-то реформы нужны, с этим все согласны. Ситуация такая, что какой-то законопроект будет принят, но мы должны добиться, чтобы противоречивые или неопределенные места были ясно сформулированы в законе. Исходя из этого мы решим, какую борьбу продолжать в дальнейшем. Однако ясно, что дело это долгое, и заранее могу сказать, что принятием закона оно не ограничится.