О консерватизме

Консерватизм является идеологией, то есть явлением, относящимся к эпохе Модерна. При этом консерватизм обычно определяют как попытку обоснования необходимости возвращения к домодерновым институтам – религиозным, государственным, культурным – или, как минимум, к замедлению модернизации. Это кажется противоречивым: аппарат идеологии – детище Модерна – используется для критики, обесценивания и разрушения Модерна как такового. Если понимать дело так, то консерватизм можно назвать самоотрицанием Модерна (в то время как либерализм становится формой его же самоутверждения).

Всё меняется, если мы начнём воспринимать консервативную идеологию как попытку (более или менее удачную) укрепить институты Модерна – особенно там, где они слабы или несовершенны – домодерновыми, традиционными институтами. У которых есть огромное преимущество: они работают. Но в новых условиях они не могут существовать сами по себе, и им необходимы некие подпорки (или, если угодно, скрепы). Которые, в свою очередь, являются искусственными, «модерновыми» конструкциями.

Чтобы не ходить далеко за примером, возьмём популярный в консервативном дискурсе вопрос о состоянии общественной морали. Зрелый модерн, оттеснив на периферию общественного сознания религиозные, национальные, а теперь уже и семейные ценности, встаёт перед вопросом – могут ли люди, не верящие в Бога, Родину и семью, быть честными и доверять друг другу.

Либеральный ответ на этот вопрос прост: достаточно страха перед законом и хорошо работающей полиции. Однако, практика показывает, что в условиях нравственной аномии и войны всех против всех полиция начинает обходиться слишком дорого (во всех смыслах) и к тому же становится крайне неэффективной.

Консервативный же ответ состоит в том, что необходимо возрождение общественной морали, а также и всего того, что её питает – в том числе религии, патриотизма и семейных ценностей. Каковые в новых условиях нуждаются в специальной поддержке со стороны общества и государства – хотя бы в своей пропаганде или «продвижении» через СМИ, массовые общественные организации и т.п. Опять же, практика показывает, что подобные методы могут быть успешными.

На этом примере мы видим обычный консервативный modus operandi: консерваторы восстанавливают некоторые институты прошлого, причём для этого восттатновления используют современные институты. Это напоминает действия реставраторов, которые возвращают прежний вид ветхому зданию, но при этом используют современные материалы и технологии.

Этот консервативный ход – лечение «провалов» современных институтов при помощи реставрации институтов прошлого средствами самой же современности – может быть прослежен для любой реальной консервативной политике, работающим с каким бы то ни было прошлым. Например, нынешний российский консерватизм предлагает лечить «провалы» современного российского общества (крайне руинированного) путём частичного восстановления советских и досоветских институтов – разумеется, современными средствами. Понятно и то, что в качестве «работающих» воспринимаются прежде всего советские институты. Их искусственно поддерживают в работоспособном состоянии. Например, советская, по существу, «социалка» очень долго оставалась на плаву благодаря особой государственной финансовой и организационной политике, по существу глубоко несоветской. Другой пример – советский патриотизм (сконцентрированный вокруг культа Победы в ВОВ), который оказался вновь востребован во второй половине нулевых. При этом методы поддержания и раздувания этого типа патриотизма были вполне современными (использовались новые медийные техологии и т.п.)

Однако подобный консерватизм в российских условиях, как минимум, недостаточен. Это связано с ущербностью самих советских институтов, поддержание которых на плаву в стратегической перспективе оказывается невыгодным. При этом именно советская власть полностью уничтожила в России целый ряд важнейших институтов, утрату которых другие общества не переживали – начиная с церкви и кончая национальной солидарностью. Все эти институты рано или поздно придётся воссоздавать. Именно воссоздавать, а не просто поддерживать. Однако эта задача – которую можно назвать, например, супраконсервативной – выходит за круг традиционного консервативного дискурса. Разница здесь – как между реставрацией (сколь угодно радикальной) и инставрацией, то есть попыткой заново построить полностью уничтоженное по плохо сохранившимся чертежам.