Мёртвая Смерть: krylov

Сегодня, наконец, удалось поспать. Вчера у меня сломалась в горле какая-то дрянь, и отказал механизм автоматического дыхания: при засыпании я задыхался. Утром пришлось поехать в больницу, где заспанный, но удивительно любезный дежурный врач произнёс какие-то непонятные слова и написал на бумажке несколько названий лекарств - от которых, однако, стало "лучшее". Так что - - -.

Сон, собственно, такой. Я нахожусь в пространстве, напоминающем переулки вокруг Тверской. Это пространство на самом деле невелико, но при этом поместительно. То есть, если идти из него, с намерением "выйти", то выходишь очень быстро. Если же идти внутрь, то плутать можно очень долго - на этом пятачке помещается огромный город.

Всё это пространство огорожено высоченной чугунной решёткой, идущей по кругу. За решёткой находится сад, в котором бегают собаки. У каждой собаки на шее висит ключ, которым можно открыть эту ограду (в каждой секции которой есть нечто вроде маленькой калиточки). Собаки не злые, но совершенно дикие, и приманить их, чтобы через ограду снять с шеи ключ, очень сложно. Обычно они бегают себе, просто не обращая внимания на людей.

Сад окружён вторым кольцом ограды. Есть какой-то способ пробраться и за неё, но это мало кого интересует. За ней - крутой склон, переходящий в обрыв. Обрыв бесконечно глубок - там, внизу, ничего нет вообще. Впереди тоже ничего нет - одно небо. Это всё.

Мы находимся в старом ("сталинском") здании, я знаю, что это больница. Мы - это несколько человек, спасающихся от наводнения.

Город постепенно затопляется водой. Мы знаем, что вне города наводнения нет. В самом же городе оно было почти всегда, но раньше вода затопляла только некоторые улицы, и то не сильно. Теперь же оно хлынуло по-настоящему. При этом на разных улицах уровень воды разный: где-то она стоит уже по крыши, где-то затопило только подвалы и первые этажи, а есть и сухие улицы. От уровня улиц это никак не зависит: просто где-то вода есть, а где-то нет.

Мы бежим по каким-то плохо освещённым коридорам, открываем двери. Везде медицинское оборудование: узкие кушетки, покрытые клеёнкой, столики и шкафчики с инструментами, штативы для капельниц, гинекологические кресла в ряд... Иногда попадаем в палаты, где копошатся сонные больные старухи. Им всё пофиг - их-то точно не затопит. Мы это знаем, но к нам это не относится - мы продолжаем бежать.

В конце концов мы выбегаем на блестящую солнечную улицу, абсолютно сухую и абсолютно пустую. Она ведёт прямо к садовой ограде. Я почему-то остаюсь один. Я стою около решётки и долго-долго пытаюсь приманить собаку, которая то прячется, то выглядывает. Мне уже пофиг наводнение - мне нужно попасть в сад. В конце концов собака подходит, прижимается грудью к решётке, и я снимаю с её шеи ключ. Открываю дверь (этого, впрочем, не помню) и оказываюсь по ту сторону.

Там тихо, спокойно, хотя и несколько темновато. Пожелтевшая листва, с некоторых деревьев свисают крупные яблоки. Собаки лениво бродят, или отдыхают в кучах жёлой листвы. На город даже не хочется смотреть.

Я дохожу до второго кольца ограды - там, где обрыв. Обрыв, впрочем, начинается не сразу за ней - есть небольшое просторанство, примерно метра в полтора, а дальше земля кончается. На этой узкой полоске земли протоптана дорожка - кривоватая, глинистая. Я лениво размышляю о том, что по ней, наверное, кто-то ходит.

Наверное, кто-то ходит.

)(