avva о первой сигарете, а также в контексте одной беседы с karaulovым. Как показала ревизия памяти, - - -.1.
Любящие родители в детстве приучили меня к "вину" - сладкому грузинскому (называемым не "красными", а "чёрными"), советскому шампанскому (я воспринимал его как разновидность газировки) и прочему алкогольному дюшесу. Я и сейчас его люблю - как и вообще "вкусный лимонад".
Мама любила коньяк - тонкой, понимающей любовью. У нас дома его пили особенным способом - в маленьких рюмочках, со слоем настоянного на сахаре лимонного сока на донышке. До сих пор считаю эту методику самой правильной из всех возможных: следующий шаг эволюции после пресловутого "ломтика лимона".
Водка для меня была тридцатипроцентным раствором CH3CH2OH, то есть химическим веществом, пригодным для разных опытов (я тогда увлекался химией), но "не пить же это, в самом-то деле". Нет-нет, разумеется, я пробовал "глоточек" - просто чтобы убедиться, что это и в самом деле гадость. Убедиться было несложно: "глоточек" приходилось запивать водой из-под крана, после чего я возвращался к интересным вещам. Например, к хлорированию этилового спирта с целью получить слоноубойное снотворное средство, которое уже готов был испробовать на себе доброволец, и уже весь дрожал в страхе и предвкушении чуда.
2.
Разумеется, мне приходилось по разным поводам "принимать её, беленькую". Каждый раз я старался уделить этой неприятной процедуре как можно меньше времени и внимания. Это было именно что неприятная необходимость - которой к тому же в большинстве случаев можно было избежать. И когда назюзюкавшийся одноклассник, размазывая по подбородку какую-то слизь, то ли носовую, то ли горловую, лепился насчёт глотнуть и вздрогнуть третьим тостом "за ребят... которые там... хнык", я выпил полрюмки и поставил недопитое на стол - отчасти потому, что прекрасно знал, что "там" он просидел то ли три, то ли четыре месяца на тыловом аэродроме, отчасти же потому, что не любил (и не люблю) этого стиля in toto, да.
3.
На дворе стояла зима - настоящая, тёмная, знобкая. Последние двадцать километров ехали с фарами. Гроб наверху был накрепко привязан заледеневшими верёвками, но всё-таки слегка шебуршил по крыше кузова. Я сидел в темноте и слушал, как дерево скребёт по железу - шштрх, шштрх.
Мама выехала в Тарутино ещё утром: надо было сделать множество дел: встретиться с председателем, выяснить ситуацию с кладбищем, договориться с местными хануриками насчёт ямы (долбить мёрзлую землю - "это же сами понимаете, стоит чего-то", а денег у нас тогда было в обрез). Ну и, конечно, протопить дом и напечь блинов. Другого отношения местные не поняли бы: как бы то ни было при жизни, а проводить Ивана Михайловича надо по-людски.
Сами похороны я почти не помню. Высокий снег забивался в сапоги, тихо матерился тесть, занося угол гроба. Когда стали опускать, бабушка кинулась было к яме с причитаниями - "Ванечка, Ванечка... холодно же, холодно ему, холодно" - да завязла в снегу, а потом мама её обняла и они немножко поплакали, а мы тем временем засыпали яму, и растрёпанный пьяный мужик с того конца села (не помню, как его звали) объяснял мне, что весной земля провалится, так что надо будет "обиходить", и не дам ли я ему на сей счёт бутылку прямо сейчас. Я, естественно, буркнул что-то вроде "там посмотрим", и напомнил ему, что на предмет выпить мы сейчас того-сего, к нам, пожалуйста, как же это не выпить: покойник.
Дома было сыро. Окна запотели, тряпьё намокло, в воздухе валялись комочки переохлаждённого водяного пара, задевали по лицу и садились на руки. Кое-как прогретый (за три часа) дом надо было бы, по-хорошему, сперва проветрить, а потом прогреть заново, да времени не было ни на что.
На кухонном пятачке вонял керосин. Над керосинкой стояла мама и допекала последние блины. Рядом по-рыбьи блестела бокастая трёхлитровка с мутным рассолом, в котором плавали склизские солёные огурцы. Их вылавливала и покладывала в миску какая-то неизвестная науке баба, с хлюпом пришёптывающая что-то вроде: "Ванечка-то, гу! и вроде крепкий был... в баню ходил с мужиками-т', гу! не иначь, дома-т' довели, гу!" Доходя до "дома довели", баба хитренько поглядывала на маму, не отреагирует ли та как-нибудь по-городскому, глупо. Мама, выслушив пару раз про "дома довели", наградила её соответствующим взглядом и процитировала сакраментальное: "фитилёк-то прикрути: коптит". Баба поняла всё правильно и фитилёк-то прикрутила.
Расселись без заминок: всем хотелось скорее дерябнуть, закушать блинцом и пойти восвояси. Речей особенных тоже никто не вёл: покойника на селе все хорошо знали - кто-то воровал у него инструменты, кто-то пиздил шифер и толь, кто-то просто так лаялся. Хорошо хоть не били старика - отчасти потому, что у него можно было угоститься на халяву. Дед в последние годы всё больше времени проводил в селе, потому как там можно было спокойно пить, не обращая внимания на егозню домашних. Пил он всё больше "своё", благо инженерные таланты его не оставили: впоследствии мы таки нашли его аппарат, который он прятал под ванной, с плоским змеевиком из нержавейки и остроумной по конструкции водяной рубашкой.
К делу перешли почти сразу. Мама, очень не любившая водку, опрокинула внутрь нОлитый всклянь стопарь, почти не поморщившись. Быстро заела блином. Взгляды присутствующих переместились на внука, перед которым стоял такой же стопарь, нОлитый опять же не вполсуха, а как положено. Я с отвращением поднял ёмкость, в несколько давящихся глотков освоил её, закушал ради разнообразия огурцом. Всё та же неизвестная науке баба заботливо подвинула бабушке: "Степановна, пейдодна, Ванечка-то, Ванечка". Бабушка посмотрела на бабу и тихо сказала: "Этого мне нельзя, вы же знаете". Баба на всякий случай отвяла.
Я тем временем немножко оклемался от первого, и приступил (под колючими взглядами деревенских) ко второму заходу. На сей раз я позволил себе наполнить его не доверху, а этак на две трети.
Второй стопарь пошёл не то чтобы лучше, но проще: вкус был столь же омерзительный, но быстрее зажевался. Деревенский же народ бухал сосредоточенно, вдумчиво, не позволяя себе отвлекаться на "глупостя". Мужики осваивали беленькую стакашечками, серьёзными такими семнадцатигранными, бабоньки позволяли себе разнобой, но тоже наливались быстро, споро, с явным намерением - уделаться в сопли, благо такой повод, Ванечка-то, угу.
Хмуро сидел с остывающим блином на тарелке тесть: ему было "вести машину".
Налили по третьей.
Потом, малость разойдясь, разрумянившись, начали говорить о своём, сельском: когда, наконец, Ленка отвянет-то от свово раньшего мужика, он же её забьёт, а когда Серёжкина-то мымра родит, и приедут ли, а если нет, так что, дом продавать, да не будут они дом продавать, сам-то понимать должен, надо бы перестелить полы, и будет оч ничё, ой-ё, да ты закушай, на? - я обнаруживаю в руке блин с завёрнутым в него обрезком огурца и машинально откусываю. Внутри стояло ровное сухое тепло, как будто где-то в районе желудка протопили печку. Ещё один блинок лёг аккуратно поверх этого ровного тепла, и ещё один, на этот раз с рыбонькой солёненькой, кто-то принёс, хорошо.
"Пожалуй, можно ещё", подумал я, и аккуратно плеснул на донце. Подумав, добавил ещё чуть-чуть.
И медленно - в один, но прочувствованный глоток - выпил.
)(
Anonymous
June 19 2003, 08:31:17 UTC 16 years ago
А вот о конструкции самогонного аппарата - нельзя ли подробнее, что там была за оригинальная рубашка?
C.S.
June 19 2003, 08:40:59 UTC 16 years ago
Не пью я сама , но проняло...)
Крылов,
June 19 2003, 09:52:24 UTC 16 years ago
June 19 2003, 10:16:04 UTC 16 years ago
Нет таких случаев, чтобы избежать было нельзя.
А так - банальное изнасилование разумом организма получается. Вроде бы, и по обоюдному согласию, и в то же время - против воли последнего.
June 19 2003, 10:18:47 UTC 16 years ago
Сто пудов!
Anonymous
June 20 2003, 03:31:29 UTC 16 years ago
Re: Сто пудов!
June 21 2003, 03:51:41 UTC 16 years ago
А рассказ мне очень понравился...
June 19 2003, 12:40:42 UTC 16 years ago
всё так
June 19 2003, 12:51:06 UTC 16 years ago
June 19 2003, 23:13:40 UTC 16 years ago
Водка - она должна быть сорокаградусная, а не тридцатипроцентная. Даже странно как-то.
С коньяком - следующий шаг эволюции: отказаться от всяких добавок и вовсе.
душевно
June 19 2003, 23:33:53 UTC 16 years ago
June 21 2003, 08:03:55 UTC 16 years ago