Чтобы не откладывать в сторону мухобойку поговорим о Тарантино, реднеках и правосудии будущего.
Вторым и, что уж там греха таить, основным претендентом на режиссерский Оскар является наш несравненный маэстро клюквенного морса и напряженного напряжения, Квентин Тониевич Тарантино.
Непонятно как, но после бесцветного «Джеки Браун», двух сатирически-истерических «Биллов», уродливого интермеццо «Доказательство смерти» и абсолютно бесславных «Ублюдков», он снял в принципе актуального «Джанго». Правда, без актуальных выводов. Ну да и ладно. В конце концов, мы его любим не за его светлую голову, а за инстинкт, который редко его подводит. И в этот раз не подвел.
Основная проблема родины Тарантино, расовая сегрегация, о которой американское кино предпочитает, либо, стеснительно краснея что-то неразборчивое бормотать, либо во весь голос петь с комсомольским задором о «дружбе народов». Он первым из своих ровесников попробовал взять и сказать все так, как есть. Без одномерных картонных персонажей, без чудовищного пафоса и фальшивого панибратства.
Пару лет спустя он практически в тех же декорациях пробует повторить старый фокус. Насколько это у него получилось?
«Омерзительная восьмерка» должна была стать художественной интерпретацией 2014-2015 гг.: начиная с города-героя Фергюсона и заканчивая признанием южан нулевой величиной. Все это, к сожалению, здесь присутствует в избытке.
Здесь есть многое из того, что мы все любим: и фонтанирующее самоцитирование, и многоярусная структура интерпретаций и живой, резкий кадр. С другой стороны, мы практически гарантированно не получаем ожидаемого с 90-х и ремиссией чего явился задорный «Джанго»: цельной и непротиворечивой картины мира; героев, которым можно было сопереживать; соразмерного действию ритма.
«8-ка» до отказа поворачивает ручку дурно понятого постмодернизма и с первых же минут обращается к интерпретациям первых семи полнометражных лент режиссера.
Для получения хотя бы минимального удовольствия от происходящего, нужно методично и внимательно пересмотреть все наследие Тарантино. Что представляется отдельным и непростым упражнением, которое, тем не менее, я исполнил.
Автор «Криминального чтива» любит и умеет писать в театральном манере. С годами, правда, вкус начинает его подводить. Как и любого безусловно талантливого человека, Тарантино преследует грех повторения собственных затертых до дыр истин.
Смысла пересказывать сюжет трехчасового магнум опуса нет. Благо он, как и все действующие лица фильма представляет собой бродячий архетип. Сейчас в шутку вспоминают советское кино 30-х, якобы как две капли воды напоминающее нынешнюю поделку. С таким же успехом можно сослаться на Шарля Пьерро.
Понятно, что путь заснеженными дорогами Вайоминга – покорение Среднего Запада, а продуваемый всеми ветрами сарай – и есть та Америка, где наводят порядки белые, прислуживают чернокожие, вторгаются непрошеные мексиканцы (из-за которых все проблемы). Там со скрипом изнутри заколачивается дверь, периодически случаются эмоциональные перестрелки и все на свете можно купить. Оправдывая название картины, ни один из героев не вызывает живого сочувствия. У присутствующих нет идеалов, выживание здесь и сейчас единственная непреложная истина для 8 пассажиров этого тяжелого рейса.
Непонятно как, но после бесцветного «Джеки Браун», двух сатирически-истерических «Биллов», уродливого интермеццо «Доказательство смерти» и абсолютно бесславных «Ублюдков», он снял в принципе актуального «Джанго». Правда, без актуальных выводов. Ну да и ладно. В конце концов, мы его любим не за его светлую голову, а за инстинкт, который редко его подводит. И в этот раз не подвел.
Основная проблема родины Тарантино, расовая сегрегация, о которой американское кино предпочитает, либо, стеснительно краснея что-то неразборчивое бормотать, либо во весь голос петь с комсомольским задором о «дружбе народов». Он первым из своих ровесников попробовал взять и сказать все так, как есть. Без одномерных картонных персонажей, без чудовищного пафоса и фальшивого панибратства.
Пару лет спустя он практически в тех же декорациях пробует повторить старый фокус. Насколько это у него получилось?
«Омерзительная восьмерка» должна была стать художественной интерпретацией 2014-2015 гг.: начиная с города-героя Фергюсона и заканчивая признанием южан нулевой величиной. Все это, к сожалению, здесь присутствует в избытке.
Здесь есть многое из того, что мы все любим: и фонтанирующее самоцитирование, и многоярусная структура интерпретаций и живой, резкий кадр. С другой стороны, мы практически гарантированно не получаем ожидаемого с 90-х и ремиссией чего явился задорный «Джанго»: цельной и непротиворечивой картины мира; героев, которым можно было сопереживать; соразмерного действию ритма.
«8-ка» до отказа поворачивает ручку дурно понятого постмодернизма и с первых же минут обращается к интерпретациям первых семи полнометражных лент режиссера.
Для получения хотя бы минимального удовольствия от происходящего, нужно методично и внимательно пересмотреть все наследие Тарантино. Что представляется отдельным и непростым упражнением, которое, тем не менее, я исполнил.
Автор «Криминального чтива» любит и умеет писать в театральном манере. С годами, правда, вкус начинает его подводить. Как и любого безусловно талантливого человека, Тарантино преследует грех повторения собственных затертых до дыр истин.
Смысла пересказывать сюжет трехчасового магнум опуса нет. Благо он, как и все действующие лица фильма представляет собой бродячий архетип. Сейчас в шутку вспоминают советское кино 30-х, якобы как две капли воды напоминающее нынешнюю поделку. С таким же успехом можно сослаться на Шарля Пьерро.
Понятно, что путь заснеженными дорогами Вайоминга – покорение Среднего Запада, а продуваемый всеми ветрами сарай – и есть та Америка, где наводят порядки белые, прислуживают чернокожие, вторгаются непрошеные мексиканцы (из-за которых все проблемы). Там со скрипом изнутри заколачивается дверь, периодически случаются эмоциональные перестрелки и все на свете можно купить. Оправдывая название картины, ни один из героев не вызывает живого сочувствия. У присутствующих нет идеалов, выживание здесь и сейчас единственная непреложная истина для 8 пассажиров этого тяжелого рейса.
Картина распадается на разноголосую мозаику, отчаянно сопротивляющаяся попыткам режиссера все свести к зрительным цитатам из «собственной вселенной». В этой его вселенной должно быть достаточно скучно, потому как любимые нами Розенкранц и Гилденстерн мертвы настолько, что никакая реанимация им не поможет.
Бог в картине с первых же минут погружается в зимнюю спячку. Надо сказать, что это лучшие 3 минуты, снятые Тарантино в XXI веке.
Не в последнюю очередь из-за той самой музыки, под которую так радостно весь XX век этот американское кино конструировали.
Побеждает, как водится, правда, на которой держалось и будет держаться дальше черно-белое американское общество. От классического финала не уйти, как не петляй.
Побеждает, как водится, правда, на которой держалось и будет держаться дальше черно-белое американское общество. От классического финала не уйти, как не петляй.
Да-да, Голливуд уже пожирает собственных детей. Имеет смысл в пику поговорить о хороших медиа-продуктах и настоящей, а не придуманной справедливости.
Все вокруг ругают Netflix – и доступ дали не ко всему контенту, переводят через пень колоду да и просто дорого оказалось. Как говорится, жизнь коротка, а rutracker вечен. Что бы там не говорили, а посмотреть на стриминговом сервисе есть что. Он, в отличие от голливудских коллег, не перестает искать современные форматы подачи материала, интересные прогрессивному зрителю. В конце прошлого года Netflix выложил детективный сериал о десяти частях, который называется «Making a Murderer». События, описанные в нем, вызвали заметный ажиотаж, как в самих Соединенных Штатах, так и за пределами страны.
В последний месяц популярные ток-шоу Атлантики только и говорят о дальнейшей судьбе героев.
Забавным образом они продолжают снимать историю, но уже в прямом эфире. Тем более что сериал документальный и, как говорят в таких случаях, входящий в тонкости.
Поэтому если смотреть все подряд, что само по себе скучно, можно узнать пару интересных вещей.
События в Орегоне стали быстро легендироваться за пределами Соединенных Штатов.
На родине демократии бурления в провинциальном городке не заметили
Первая, очевидная – подробности работы машины правосудия в США. Они впечатляют, даже не принимая в расчет описанного случая. Только по официальной статистике на родине свободы в настоящий момент держателями юридических лицензий являются более 1,2 млн. человек, не считая помощников, секретарей, и тому подобных «подносителей снарядов». Если сюда добавить полицию (1,3 млн.), национальную гвардию (0,5 млн.), службы надзора, пенитенциарную систему и т.д., то мы получим заметный процент населения страны. Эта армия людей, которая каждый день должна поддерживать правопорядок за счет остальных граждан. Есть даже ощущение, что вроде бы как все работает в автоматическом режиме.
Все эти выбитые гранитом нормы ареста, с неизменной на протяжении десятков лет «мирандой», долгим выписыванием ордера, большим залогом, встречей с циничным адвокатом, правом на звонок и тому подобной «защитой от дурака» для грамотного налогоплательщика могут быть обойдены без особых усилий. Делается это не суровыми лоббистами в большом доме с колоннами, а каким-то мелким шрифтом в законодательстве Вайоминга, словом местного прокурора и ленью в оформлении очередной никому не упавшей ведомости. Одна из самых отточенных и сложных юридических систем когда-либо изобретенных человечеством ломается от двух-трех психологических приемов, известных еще пару тысячелетий назад, карандаша и листа бумаги формата А4. Конечно, мы еще не то видели.
Очевидно, остальной мир сталкивается с подобными вещами куда чаще. Вероятно даже, на территории ряда стран тихоокеанского бассейна нераскаявшихся вовремя преступников могут в наказание съесть. Не спорю, всякое бывает. Все же здесь, несомненно, самый большой перепад высот между ожиданием и реальностью. Например, до недавнего времени считалось, что деньги и публичность решают все проблемы. Выясняется же следующее: при достаточном раздражении органы правопорядка могут на протяжении десятков лет наводить ужас на местное население безо всяких последствий для себя. Никакая ротация кадров, демократия, собрания и тому подобная игра в правду не играют никакой роли. Последние события в Орегоне показали, что народные гуляния в северных широтах проходят ярко, но недолго. А также имеют тенденцию заканчиваться трагически для передового отряда активистов.
Все эти выбитые гранитом нормы ареста, с неизменной на протяжении десятков лет «мирандой», долгим выписыванием ордера, большим залогом, встречей с циничным адвокатом, правом на звонок и тому подобной «защитой от дурака» для грамотного налогоплательщика могут быть обойдены без особых усилий. Делается это не суровыми лоббистами в большом доме с колоннами, а каким-то мелким шрифтом в законодательстве Вайоминга, словом местного прокурора и ленью в оформлении очередной никому не упавшей ведомости. Одна из самых отточенных и сложных юридических систем когда-либо изобретенных человечеством ломается от двух-трех психологических приемов, известных еще пару тысячелетий назад, карандаша и листа бумаги формата А4. Конечно, мы еще не то видели.
Очевидно, остальной мир сталкивается с подобными вещами куда чаще. Вероятно даже, на территории ряда стран тихоокеанского бассейна нераскаявшихся вовремя преступников могут в наказание съесть. Не спорю, всякое бывает. Все же здесь, несомненно, самый большой перепад высот между ожиданием и реальностью. Например, до недавнего времени считалось, что деньги и публичность решают все проблемы. Выясняется же следующее: при достаточном раздражении органы правопорядка могут на протяжении десятков лет наводить ужас на местное население безо всяких последствий для себя. Никакая ротация кадров, демократия, собрания и тому подобная игра в правду не играют никакой роли. Последние события в Орегоне показали, что народные гуляния в северных широтах проходят ярко, но недолго. А также имеют тенденцию заканчиваться трагически для передового отряда активистов.
Все это наводит на мысль, мельком высказанную создателями сериала, что правосудие должно совершаться автоматически. Слишком уж силен еще у нас человеческий фактор.
Тут возникает вторая, куда менее очевидная вещь. Мы уже какое-то время живем в обществе, фиксирующим большую часть наших действий. При желании о каждом человеке можно узнать неограниченный объем информации. Далее сопоставить его с тем, что он сам о себе рассказывает или, как в случае сериала, имеет на него государственный обвинитель. Далее останется только сделать соответствующие выводы. Остается правда такая мелочь, как личная жизнь. В современной технологической ситуации об этом даже как-то неудобно говорить. Какая такая семейная жизнь? Характерно, что материал идет фактически без закадрового голоса и абсолютно не демонстрирует авторов. Это сплошной поток относительно качественной информации семейной хроники, камер видео-наблюдения, специальных полицейских интервью и, конечно же, адвокатских сплетен.
Если экстраполировать факты, представленные в этой деревенской истории на крупные населенные пункты, соцсети и «белых воротничков», окажется, что все прогнозы о «Большом Брате» уже стали частью скучной реальности. Все художественные истории, выглядящие, как фантастика оказались просто хорошо обоснованными и продуманными предсказаниями.
Продолжение следует...
Тут возникает вторая, куда менее очевидная вещь. Мы уже какое-то время живем в обществе, фиксирующим большую часть наших действий. При желании о каждом человеке можно узнать неограниченный объем информации. Далее сопоставить его с тем, что он сам о себе рассказывает или, как в случае сериала, имеет на него государственный обвинитель. Далее останется только сделать соответствующие выводы. Остается правда такая мелочь, как личная жизнь. В современной технологической ситуации об этом даже как-то неудобно говорить. Какая такая семейная жизнь? Характерно, что материал идет фактически без закадрового голоса и абсолютно не демонстрирует авторов. Это сплошной поток относительно качественной информации семейной хроники, камер видео-наблюдения, специальных полицейских интервью и, конечно же, адвокатских сплетен.
Если экстраполировать факты, представленные в этой деревенской истории на крупные населенные пункты, соцсети и «белых воротничков», окажется, что все прогнозы о «Большом Брате» уже стали частью скучной реальности. Все художественные истории, выглядящие, как фантастика оказались просто хорошо обоснованными и продуманными предсказаниями.
Продолжение следует...
February 9 2016, 17:42:08 UTC 3 years ago
В "Выжившем" парень из Техаса вообще запредельный подонок. Он в Бога не верит и расист и лицемер и предатель и жадина и трус и садист...
Я начинаю просто уважать ледяное спокойствие дикси.
February 10 2016, 06:15:13 UTC 3 years ago
Да и основными зрителями Голливуда в США все больше становятся меньшинства. Это одна из основных причин такого акцента на расовой сегрегации, как на проблемной зоне южан (конечно, абсолютно выдуманной и приписанной им задним числом).
Погубит же федеральную систему отношение к собственной истории в лучших традициях министерства правды. Это касается не только данной "разогретой" темы, но и ряда других, менее бросающихся в глаза.