Чтобы немного отдохнуть от размышлений о политике, поговорим о культуре.
Причем о культуре региональной, замысловатой, местами даже хипстерской.
Все как мы любим.
Причем о культуре региональной, замысловатой, местами даже хипстерской.
Все как мы любим.
Многие, вероятно, помнят, а те кто не помнят, могут восстановить в памяти благодаря всевидящему way back machine события 1990-1991 гг. в бывших советских республиках. В момент распада Советского Союза на территории национальных окраин был разыгран грандиозный спектакль. Его целью являлось не только получение моментальных политических дивидендов, но и утверждение самобытной антисоветской культуры. Антисоветская культура в большинстве случае означало антирусская, так как именно этот компонент по своему развитию подавлял все остальные вкусы в интернациональном коктейле.
Сказано-сделано.
Первым делом были реанимированы национальные языки, миллионными тиражами стали издаваться учебники грузинского, азербайджанского, эстонского и казахского языков. Введены запретительные правила в школах и университетах на преподавание русского в угоду вновь созданным артефактам. Понятно, что новые языки во многом были созданы в тот самый проклятый «советский период». Никакого значения это не имело. Работа предстояла грандиозная. На местные филологические кадры изливались моря сахарного сиропа. Многие оказались упакованы до конца жизни. Продукт их деятельности был коряв и не всегда полностью помещались во рту у автохтонного населения, которое в лучшем случае владело им на уровне немецкого-французского языка очень средней советской школы. Однако прецедент был создан.
Сказано-сделано.
Первым делом были реанимированы национальные языки, миллионными тиражами стали издаваться учебники грузинского, азербайджанского, эстонского и казахского языков. Введены запретительные правила в школах и университетах на преподавание русского в угоду вновь созданным артефактам. Понятно, что новые языки во многом были созданы в тот самый проклятый «советский период». Никакого значения это не имело. Работа предстояла грандиозная. На местные филологические кадры изливались моря сахарного сиропа. Многие оказались упакованы до конца жизни. Продукт их деятельности был коряв и не всегда полностью помещались во рту у автохтонного населения, которое в лучшем случае владело им на уровне немецкого-французского языка очень средней советской школы. Однако прецедент был создан.
Следом за этим все новые националистические государства создали в кратчайшие сроки свою собственную прессу, в значительной степени унаследованную от СССР только со знаком «-» перед фразой о «дружбе народов».
В отдельных случаях комизм происходящего заставлял Аверченко крутиться в гробу подобно веретену в бесплотных попытках укусить себя за локти.
В Эстонии, к примеру, так: на русском говорят 60% населения страны. С точки зрения городского населения эта цифра – 80%. Данные, конечно же, предоставляются эстонскими властями. Если убрать фальсификат, то говорят все.
Русскоязычные медиа получаются переводом с эстонского СМИ, которые, в свою очередь, переводят с русского (из российских изданий) на эстонский русскоязычные эстонцы. Кадров критически не хватает :-)
За прессой последовали сложносочиненные и производные сущности.
Для начала неуверенная, затем, получив государственного пинка (и бюджеты), все более и более развитая публицистика. За первые 5-6 лет три десятка человек удалось научить писать трехстраничные тексты с выводами чуть-чуть сложнее «мама мыла раму». В 2000-х разошлись не на шутку – стали печатать документальные расследования, +/- связно изображать перевод с английского и даже русского (!) Дальше, правда, это не пошло. Да и потом появился google.translate. Стало ясно – писать такие вещи лучше сразу на английском. Чтобы и отчитываться автоматическими переводами, все равно это никто не читает.
Спустя 15 лет бесплотного ожидания Годо взялись за сценическое искусство. С чем черт не шутит, может и получится. С удовольствием вспоминаю нетленку Беккета от театра им.Руставели, который в середине 2000-х мне приходилось посещать в Москве. Думал, что мне понадобится набор для реанимации, так весело было наблюдать за происходящим на сцене в битком набитом МХАТе.
Имитация получилась на твердую тройку и у местных кадров взыграла гордыня. Такими темпами можно взяться и за литературу.
Факир большую часть времени был трезв, но фокус все равно не удался. Получился максимум на уровене провинциального советского диссиденства. Планка остановилась на Алексиевич. Как известно большие тиражи без премий не летают, поэтому от
Вариантов проявить себя оставалась все меньше и меньше. Пришлось послушаться совета В. И. Ульянова-Ленина и вложить остаток средств в важнейшее из искусств.
Давние читатели журнала, вероятно, обратили внимание, что я питаю слабость к бессмысленному обсуждению кино. Вот сейчас как раз все и начнется.
Пройдемся по национальным окраинам Союза Независимых Государств, сплоченных общей судьбой.
Всем известны украинские шлягеры Нестеренко-Адольфыча. Кажется, что выключи звук и загороди ширмой экран, волны идущие из телеприемника укачают вас лучше любого быстроходного судна. Главное запастись нужным количеством бумажных пакетов.
Средняя Азия поднялась до уровня проходных латиноамериканских сериалов категории B. Так держать.
Чуть более приличным примером могут служить казахские боевики. В пределе они могут быть даже отдаленно похожи на лучшие образцы Болливуда.
Республики Северного Кавказа экспортируют свое печальное занудство в сторону мирового сосредоточения уныния – международных кинофестивалей. Туда же едут встречать старость и местные кадры.
Прибалтика при всех нюансах имела самые радужные перспективы.
Сегодня по улицам Таллинна, на которых снимали советского Шерлока Холмса водят экскурсии, а местную киностудию от греха подальше прикрыли. Только деньги разбазаривать. В ЕЭС на все есть квоты. Не положено Эстонии иметь собственное кино.
Литовская киностудия, считавшаяся советским «образцовым хозяйством» после обретения самостийности умудрилась снять аж 3 полнометражные картины. В советское время с 1953 по 1989 гг. таковых насчитывалось более 30.
Крупнейшая после Мосфильма и Довженко Рижская киностудия, выпускавшая с середины 50-х годов минимум 3 фильма в год за последние 25 лет умудрилась подготовить 2(!) полнометражные картины. Последнюю из перечисленных – в 2001 году.
Ау-у-у, таланты, где вы?!
На это мне можно возразить, что старые павильоны и регрессивные производства должны уйти в прошлое и нынешний век – время маленьких независимых киногрупп. Что же, взглянем на то, что бьющая ключом культура говорит сама о себе не связанная костными цензурными рамками.
Я очень долго искал образцово показательный пример национального кино и похоже нашел. Это настоящее сокровище, своеобразный универсальный символ всей эрзац-культуры пост-советского мира. Душа рвется поделиться радостью. Вещь называется «Zero 2».
Прошу специалистов, ценителей и прочих трендсеттеров не бросать в меня испорченными томатами и куриными яйцами. Знаю, что я опоздал на несколько лет, но у меня есть оправдание. Все время, прошедшее с момента выхода этого шедевра я провел за никчемными неореалистами и бездарностями типа Пола Томаса Андерсона.
Будучи человеком, напрочь лишенным художественного чутья, я стороной обходил эту интеллектуальную вершину, забраться на которую сумел лишь на этой неделе.
Строго не судите. Вину признаю.
Не исключаю также, что на эту тему написаны тонны текстов и в ЖЖ явление уже расписали под хохлому все кому не лень.
Но… не могу молчать. Настолько это прекрасно.
Сознаюсь еще в одном грехе. Я посмотрел ЭТО два раза. Один раз в присутствии русскоязычного дубляжа, второй – с оригинальной звуковой дорожкой. И вот вам мой вывод, он же совет первопроходцам: цензурный русский язык все портит.
Для тех, кто как и я дожил до июля 2016 года и не подозревал, что все это время культурно себя обкрадывал, вкратце расскажу о явлении. Хотя, что уж там, слова тут бессильны. Подошла бы элегия или гимн. Исполняемый в алых тогах, с зажженными факелами и кубками Gevrey-Chambertin в дрожащих руках.
«Zero 2» является сиквелом «Zero. Сиреневая Литва». Тише-тише, пока еще рано смеяться. Про первый фильм читаем: «это литовская криминальная драма с элементами чёрной комедии, вышедшая на экраны в 2006 году. Была снята кинокомпанией AXX на киностудии RGB при поддержке британской Guerilla Films, впервые представлена на кинофестивале «Красота и вожделение»» Вот теперь уже можно себя не сдерживать. «Партизанские фильмы», «Красота и Вожделение». Ай-яй-яй.
Поскольку для просмотра первого шедевра мне требуется восстановить форму, выпить энергетиков поверх корвалола, поговорим о неизбежности 2009 года.
«Полицейский Сильвестр (Кестутис Якштас) и криминальный авторитет Макс (Рамунас Рудокас) получают задание от руководителя спецслужб: в течение суток найти пропавшего курьера с наркотиками, которого пытались встретить оперативники и которые были убиты. Сильвестр и Макс принимаются за работу, но не всё так просто. Сильвестр слишком верен своим принципам и не вступает в сомнительные связи, а Макс фактически выставлен за дверь своей квартиры из-за ссоры с женой. Обоих ждут съёмки мыльной оперы, ругань по поводу пластической операции и семейных ценностей, а также борьба с наркоторговцами. »
Отзывы зрителей:
«Никогда так не смеялся»;
«Не знал, что так можно»;
«Смело и бескомпромиссно»
Сюжетно «Zero 2» представляет собой пародию пародии «Криминального чтива», исполненную литовскими селянами в естественных декорациях спальных районов Вильнюса. Мастерство съемки и выстраивание диалогов наводит на мысль о документальном характере фильма. Люди не играют, а живут на пленке в собственном реквизите и мыслях. Оригинальный звук в равных пропорциях делится на трехэтажный русский мат и местный воляпюк. Последний ингредиент как раз и отвечает за драгоценную культурную составляющую. Впрочем на фоне первого ингридиента, полностью теряющийся.
Пересказывать какие-то конкретные сюжетные ходы было бы бессмысленно – это машина времени в 1993 год.
Фильм является калькой внутренней политики прибалтийских стран. Полностью завися от старшего восточного соседа, они старательно воспроизводят образ мальчиша-плохиша повторяющего все за старшим дядей. Американскую культуру даже с точки зрения пародии и сарказма местные не понимают настолько, что становятся похожи на персонажей Марка Твена, а не Тарантино.
При всем разнообразии образов, урками в «Zero» являются все. Вот она сила Станиславского. Как ни старайся, а будучи интеллигентом в первом (и бракованном) поколении интеллектуала перед камерой изобразить не удастся. Нужно еще лет 30 подождать. И не в Литве.
Попытка искренне насмешить, как это водится у провинциальной прислуги, приводит либо к откровенной чернухе, либо к дальнейшему углублению в самопародию.
Вообще, литовцы ассоциируются у европейцев с реквизитом Гая Ричи. На тему криминального приключения в Литве есть куда более занимательный фильм «Redirected», переведенный на русский язык, как «Занесло». Снимали англичане с любовью и типичным юмором.
В данном случае дурная рекурсия ассоциаций уходит прямиком в бесконечность.
В ту самую психоаналитическую бесконечность, где у малочисленных региональных элит теплится надежда на дальнейшую имитацию культурного разнообразия: выращивание учебников в теплицах и искусственного опыления творцов на гигантских ходулях.
План-то так себе, на самом деле. Все блины пока комом.
Главное в фильме, конечно, название. Емкий символ повторился аж два раза.
Культурная ставка национальных окраин была на "красное и черное". Вот сейчас попрет Стендаль. Для приличия покрутившись положенное число раз вокруг собственной оси рулетка судьбы указала на выигрышное деление со старательно выведенной цифрой «0».
Прошло 25 лет и стало понятно даже тем, кому не было понятно:
«Ставки сделаны, ставок больше нет».
July 9 2016, 10:07:10 UTC 3 years ago