Всегда, когда речь заходит о тех или иных социологических исследованиях, сразу возникает куча вопросов к данным. И вопросов этих всегда больше, чем ответов. Никто не расположен показывать свои методики и выборки данных, объяснять, как они получены и каким образом верифицированы.
Происходит это не только из-за частых манипуляций, но и по причине слишком большого коммерческого интереса к правильной, т. е. достоверной и воспроизводимой, оценке данных.
Информация стоит огромных денег, но сам рынок перегружен фальшивками, внешне неотличимыми от объективной реальности.
Есть несколько простых правил, которыми всегда нужно руководствоваться при чтении соцстата:
1) Исследование должно быть строго ограничено любым измеримым показателем (или несколькими показателями): числовым, географическим, демографическим. Не принципиально. Важно именно само ограничение и чем уже оно делает область, тем лучше;
2) В случае отсутствие в этой ограниченной области катастроф и форс-мажоров, все данные должны хорошо биться с предыдущими исследованиями. Если же сама статистика предусматривает катастрофу, то ее можно смело выбрасывать в мусорный ящик;
3) Если речь не идет о вопросах веры, этические категории должны быть отставлены в сторону. Слова «хорошо», «плохо» или «тихо», «агрессивно» не могут фигурировать даже в преамбуле серьезной работы.
Зачем об этом помнить?
Как минимум один инструмент, часто ассоциированный с социологией нарушает все эти нехитрые заповеди.
Профессионалы сразу поймут о чем я, а вот людям далеким от статистики расскажу чуть подробнее, ибо энтропия растет.
Каждый день любой из нас сталкивается в СМИ со словосочетанием «общественное мнение».
Традиционно, в головах слушателей между «опросами общественного мнения» и «социологическими опросами» прокинут невидимый мостик, скрепленных их последним словом. Опрос и есть опрос. Разница тем не менее слишком велика, чтобы не обратить на нее внимание.
В реальности социология к опросам общественного мнения не имеет никакого отношения.
Название «общественное мнение» возникло в позапрошлом веке в Соединенных Штатах и было связано с заполнением анкет читателями популярных газет.
В частности, небезызвестного «The Literary Digest». Никакой научной коннотации тогда в него не вкладывали, да она и не была востребована. Таким образом владельцы медиа-канала, как сказали бы сейчас, опрашивали потенциальных читателей на предмет их предпочтений.
Потом к невинным вопросам литературно-публицистического характера, буржуазной публике плеснули политики и стали интересоваться выборами президента. Тут впервые произошла популяризация, как такого способа ведения дел, так самого «общественного мнения», как метода получения достоверной информации.
Любой социолог конца XX - начала XXI века понимает, что общественное мнение предполагает две составляющие: общество и мнение. Общество, как мы знаем, не существовало всегда. Предпосылкой его возникновения является единое информационное поле, в котором то самое мнение отдельных индивидов соотносится с мнением других индивидов. Мнение же возможно высказать только тогда, когда, во-первых, есть связная картина мира, во-вторых, понятные и теоретически осуществимые социальные интересы.
Поэтому даже в середине XIX можно говорить не о направлении общественного мнения тех или иных классов или любых других больших групп населения, а доказывать само его наличие.
Благодаря массированной рекламе, следующей за коммерческим интересом, на нас до сих пор обрушивается лавина опросов общественного мнения.
В отличие от инструмента социологических опросов, чье качество зависит от репрезентативности выборки, матмодели подсчета, да и психологически выверенных вопросов, общественное мнение до сих пор опирается на масштабное анкетирование.
Вот так просто: чем больше человек ответило на опрос, тем надежней выглядят результаты.
При этом хорошо известен следующий факт: большая часть людей, влияющих на то самое мнение в опросах по его выявлению не участвует.
Кроме того участвующие могут сознательно искажать анкетные данные, что еще больше сужает потенциальный разброс мнений или выборку в случае социологических опросов, а это полностью выбраковывает массовые опросы общественного мнения.
Интересно заметить, что сам термин вошел в употребление именно благодаря его навязыванию.
В некотором смысле это то, что на другом уровне происходит внутри концепции общественного мнения.
Когда вы слышите громкую фразу: «65% американцев поддержали реформы Обамы» или «85% россиян выразили доверие политике Путина», на источник смотреть бесполезно. Общественное мнение. Хромает аксиоматика трех правил – кидайте его смело в печь.
Такого рода вещи очень востребованы на тех местах в головах избирателей (покупателей), до которых идеологическая обработка пока не добралась.
Воплощение квантовой физики – подобным счетчиком Гейгера легче распространить, нежели измерить заражение среды. Или, воспользовавшись другой аналогией, опросы общественного мнения не снимают показатели со счетчика, а создают и счетчик и показатели на нем, да зачастую и саму силу тока. В обществе.
https://telegram.me/mikaprok
