«Anger management»
Несколько человек попросили высказаться о событиях во Франции.
Одна из ключевых особенностей подачи новостей современными СМИ – уход от глобального контекста или его произвольное искажение.
Все происходящее во фрейме восприятия обязательно уникально, случается только «здесь и сейчас», забывается на следующий день после окончания активной фазы действия.
Чтобы несколько разбавить этот пресный тон, я бы начал с нескольких аналогий и окружающего «белого шума».
Любой записной интеллектуал, я бы даже не побоялся сказать политолог, и в русскоязычном и в европейском пространстве, считает для себя обязательным демонстративное противопоставление французских волнений 2018 года и 2005 годов.
Смотрите, друзья: социология, причины и ожидания городской герильи совершенно различны.
Я позволю себе не согласится с этим тезисом.
Да отличия есть, но они носят декоративный, а не содержательный характер.
И в том и в другом случае:
- мы имеем дело с превращенной формой уличных беспорядков, возникших из ниоткуда и уходящейй в никуда. Кажется, даже те самые оголтелые представители трейд-юнионов уже не настаивают на генезисе происходящего от роста налогов, а уж нам и подавно не следует. Как и происшествие с мигрантом 13 лет назад – это лишь удобный повод оправдать поджог бикфордова шнура.
- у протестующих на удивление отсутствует переговорный орган. Первоначальные лозунги-требования имплицитно шире озвученного перечня и невыполнимы в полном объеме. В случае их спуска в практическую плоскость, конечною. Кроме того их количество растет по мере набора веса движением, что случается всегда.
- мощь протестов формируют СМИ, а не протестующие. Так, в 2005 году 2 недели первые полосы всех без исключения европейских газет с циркуляцией 100000+ были посвящены только сожженным машинам и проблемам миграции. После двух недель какие-то события начали просачиваться, а после окончательного замирения сторон всякое обсуждение прекратилось буквально за 1 неделю. Действия правительства подавались только в негативно-саркастичном ключе, провоцируя по меньшей мере сочувствие к протестующим.
- массовка беспорядков не просматривается, поэтому очень сложно говорить о ядре активистов. В 2018-м говорят о «среднем классе». Имеющие представление о реальном среднем классе Франции, смеются в голос. Исчезающему (и, кстати, этнически инородному) пролетариату сложные математические подсчеты вообще не интересны, но и на работу лучше не ходить. Поэтому их удобно использовать в качестве ширмы.
Развитая культура стачечного движения – основа политики республики.
Франция, в отличие от США, например, +/- открытая репрезентативная демократическая система.
Высказывания электората несут некий заряд, помимо выбора синего или красного цветов.
Правда случаются они один раз в несколько лет. По мнению оппозиции – редко, нужно чаще встречаться.
Поэтому освоенной практикой жизни гражданского общества в стране являются периодические и неожиданные (для стороннего наблюдателя) демонстрации своей воли.
Диалог позиции и оппозиции.
Во всех случаях ударной силой служат профсоюзы, как коллективный выразитель «мнения простых людей».
Про их деятельность в ЕС имеет смысл поговорить отдельно, но в целом понятно, почему они: где есть актив, тот и правит бал.
Те из событий, которые международное сообщество спешит поддержать – вызывают бурный резонанс и входят в спираль обратной связи: насилие, смена курса и корректировка внешней политики.
Те, которые носят локальный характер внутрифракционной политической борьбы, обсуждаются вскользь. Хотя ничем по форме не отличаются от первых.
Парадокс? Не думаю.
В этом смысле перформанс 2018 года больше всего напоминают свой аналог из 1995 года. Он находится на рубеже века интернета, но финишную ленточку еще не пересек. Поэтому многие вещи говорились более откровенно.
Вкратце напомню контекст.
Весной 1995 года прошли президентские выборы. С большим трудом, во втором туре победил Жак Ширак. Его противник, Лионель Жоспен, посчитал действия части эстеблишмента страны нечестными, как оказывающие поддержку одному из кандидатов.
В ноябре-декабре этого же года на улицы вышли сначала работники железнодорожных, транспортных и логистических компаний, а дальше уже все подряд вплоть до мелких банковских клерков и учащихся лицеев.
На Юге Франции забастовки продлились до января.
Угадайте под каким предлогом их туда вывели :-) Налоги, минимальные зарплаты, социальное страхование.
Всё, как всегда.
Страйкеров можно было опознать по оранжевым жилетам, аляповатым лозунгам и требованию отставки г-на Ширака.
Что было до этого?
Разговоры с кабинетом министров шли с 1993 года в прицеле на следующий выборный цикл. Посадить своего человека на нужное место не удалось и диалог перетек в другую плоскость.
Перенесемся на 22 года вперед. Когда то же самое началось у г-на Макрона?
Если обращать внимание на колебания поверхности воды, то с лета прошлого года. Т.е. сразу же после выборов.
Говоря же о сильном возмущении – с весны 2018 года.
Кто вышел первым? Те же железнодорожные профсоюзы, дальше авиакомпании, а потом и все остальные.
В общем, даже большую часть активности «желтых жилетов» можно было бы проиллюстрировать фотографиями из 1995 года.
Такое несложное уравнение.
Тем не менее, масштаб волнений уже достаточно серьезный, поэтому имеет смысл поговорить о содержательных нюансах.
Продолжение воспоследует...
https://telegram.me/mikaprok
December 16 2018, 17:46:14 UTC 7 months ago