63.А.А.Кофод. Итоги землеустройства

В советской литературе оценка результата столыпинских (т.е. Николая Второго) аграрных реформ была несколько двойственной. В целом они признавались провалившимися, не разрешившими крестьянского (земельного) вопроса:

     «Со всей очевидностью эти итоги свидетельствуют о том, что столыпинская аграрная реформа провалилась еще до первой мировой войны.

      Даже наиболее благоприятно настроенные исследователи, на мой взгляд, всё-таки недостаточно обращают внимание на ряд ключевых аспектов реформ. Так те, кто указывает на отсталость господствовавшего на надельных землях трехпольного севооборота, не видят отчётливо связи с чересполосицей и соответственно с общиной. Как показала практика, чересполосица и примитивные севообороты царили до коллективизации, то есть до полной ликвидации существовавших земельных отношений.

      Тут оценки и наблюдения Кофода как раз дополняют и уточняют анализ. В целом Кофод считает, что реформы шли в правльном направлении и решали поставленные перед ними задачи. Ни о каком провале или неудаче говорить не приходится.
Если взять землеустройство, то цифровые показатели следующие:

* Данные советские, Кофод им не доверяет, считая заниженными

      «Везде развитие шло крещендо, и хотя оно нарастало не везде в одинаковом темпе, однако к первой мировой войне оно захлестнуло нас. Прежде чем революция положила конец всему этому, в районе действия землеустроительных комиссий было разверстано 1 402 263 двора с площадью 15 066 000 га земель, или 10.5 процента крестьянских дворов в этих районах с 10.75 га земли в среднем на двор.

      Комиссии работали в общей сложности в течение 10 лет, с 1907 по 1916 год включительно, но прошло 3 года, прежде чем работа развернулась по-настоящему, а в 1916 году было сделано только 1/3 нормальной годовой работы. Если вычесть эти 4 года, то в оставшиеся 6 лет в среднем разверствывалось по 189 967 хозяйств, или 1.3 процента от всех крестьянских хозяйств ежегодно. По мере роста числа землемеров, занятых в разверстаниях, вполне можно было ожидать, что годовое число разверставшихся хозяйств будет расти, но, как бы быстро работа не шла, она не могла быть закончена за время одного, живущего тогда, поколения».

      Останавливается Кофод и на вопросе о выделах, число которых было примерно 1/3 от разверставшихся: «…из всех губерний, где имелись деревни с общинным владением землей, поступали прошения о выделе отдельных дворов, чьи хозяева заявили о выходе из общины и хотели теперь все свои клочки земли, разбросанные во всех концах общинного поля, а также свою долю в угодьях общего пользования собрать в одно с хозяйственной точки зрения удобно расположенное место…   Не было также недостатка и в примерах того что подобного выдела вышедших из общины требовали сами оставшиеся в общине домохозяева этой деревни. Такие их разбросанные в разных концах участки теперь стали неприкосновенной частной собственностью и поэтому мешали переделам общепринятыми методами оставшейся в общинном пользовании земли.

      Лично я был против таких выделов отдельных дворов. Я считал, что эти выделы, будучи предприятием, связанным с принуждением, будут уязвимым местом в правительственной программе и это будет использовано противниками этой программы как удобный повод для критики аграрных реформ в целом. И кроме того, это будет сеять обоюдную вражду между крестьянами. Так всё и случилось. Однако Столыпин не хотел отказываться от этого. Он мог быть упрямым, когда что-то предлагалось вразрез с его планами, а эти выходы из общины вместе с выделом земель вышедших из общего надела были как раз тем «клином», который он намеревался вбить в общину.»

      По цифрам получается, что серьёзное количество разверставшихся появилось только в 1909-1910 гг., надо тут учесть, что по мнению Кофода: «Радикальная форма разверстаний имела сильнейшее влияние и на образ жизни крестьян, но в течение первых трёх лет это влияние было нежелательного характера. Дело в том, что в первое время после разверстания было так много дел с простройками, а также с расчисткой от кустов и подлеска, что у детей не было времени ходить в школу и сам крестьянин запускал свои общественные обязанности. Но это было только временной помехой. Как только сельское хозяйство хуторянина налаживалось, эта сторона дела упорядочивалась сама собой». Время передела, само собой, был связан и с разного рода конфликтами в крестьянской среде, но постепенно они затихали.

     Явный перелом в сельском хозяйстве страны наступил после 1906 г. В течение длительного времени, с 1870 по 1906 г., сбор зерновых в 50 губерниях Европейской России ежегодно увеличивался, в среднем, лишь на 0.3 млн. т., а в десятилетие 1906-1916 он стал увеличиваться в среднем на 1 млн. т. Ежегодно. По империи в целом ежегодный прирост в это десятилетие был больше, главным образом, за счёт освоения новых земель в Сибири и составлял в среднем более 1.5 млн. т.» (С.Г.Пушкарев. Россия 1801-1917: Власть и общество. М., 2001, с.422).

       Таким образом, представляется очевидным, что выбранный вариант аграрной политики был в основном оптимальным. Упор на рационализацию землеустройства, давал большую перспективу в плане увеличения эффективности производства. Прежде всего, оно позволяло перейти к современным севооборотам. Этот эффект только начинал сказываться и при продолжении взятого курса он бы только увеличивался.

      Прямым доказательством правоты Правительства является оценка положения дел в послереволюционной России, реализовавшей альтернативный вариант ликвидации частной собственности  и «социализации» земли. Как пишет современный исследователь: «Это (госполитика - М.Е.) привело к закономерному разорению крестьянских хозяйств и снижению их производительности. В 1927 г. 28,3 % крестьянских хозяйств не имели рабочего скота, а 31,6 % – пахотного инвентаря, 56 % крестьянских хозяйств России, по данным за 1928–1929 гг., имели доход до 250 руб. (М. Я. Залесский, 1940), что ниже дохода бедных крестьян в 1913 г. Удельный вес бедных и маломощных крестьян за этот период увеличился в 2–2,5 раза и на 13 % уменьшилось число середняков.Развитие земледелия, увеличение валовых сборов зерна в годы новой экономической политики шло за счет экстенсивных факторов, поскольку урожайность за эти годы оставалась на одинаковом уровне, шло освоение заброшенных ранее почв. Практически были приостановлены работы по защите почв от эрозии…В первое десятилетие после начала революции, вследствие разрушения крупных хозяйств, господствующими стали мелкокрестьянские хозяйства с системой узких полос-наделов, которые нарезались, исходя из принципа справедливого распределения земли. Вследствие полного прекращения государственной поддержки и финансирования работ по повышению плодородия почв усилились процессы их деградации» window.edu.ru/window_catalog/files/r59756/stup468.pdf.

    Чаянов в 1927 г. дал такую оценку: «В итоге производящий аппарат нашего сельского хозяйства, ликвидировав крупные формы помещичьего хозяйства и  значительную часть, уже образовавшихся в начале войны фермерских хозяйств, в еще большей степени, чем раньше, оказался состоящим из хозяйств неизжитого еще докапиталистического семейного типа, с обостренными, благодаря обеднению, кабальными взаимоотношениями в области сдачи и найма инвентаря и рабочего скота».

     Развёрнутая колоссальная работа по рациональному землеустройству, которое счастливо сочетало в себе и способ увеличения производства и одновременно избежания социальных катаклизомов, только начинала давать отдачу, когда  была остановлена в результате прихода к власти Временного правительства. Можно добавить, что