"До свидания, мальчики
Почему «эффективные менеджеры» не могут удержаться во власти и управлять страной
Они молоды, богаты, успешны. Они не будут воровать: у них все есть. Они идут во власть, чтобы повысить собственную капитализацию, выйти на новый уровень амбиций, поделиться своим успехом с родиной. Когда в 2003 году сорокалетний бывший вице-президент «Норильского никеля» Дмитрий Зеленин шел на выборы губернатора Тверской области, подобные тезисы звучали в стране часто и громко. На прошлой неделе постаревший на восемь лет губернатор вынужден был положить на стол президенту заявление «об уходе по собственному желанию». И это стало событием не только для Тверской области. Оказалось, что приход во власть — в губернаторские кресла и министерские кабинеты — поколения «эффективных менеджеров» не гарантия успеха. Зачастую это оборачивается полным крахом. «Русский репортер» попытался выяснить почему.
Дмитрий Карцев, Дмитрий Соколов-Митрич поделиться:
22 июня 2011, №24 (202)
Вадимыч отмучился
— Геннадий Андреевич, угости меня белым вином, пожалуйста.
— Легко!
В день своей отставки Дмитрий Зеленин почему-то позвонил не кому-нибудь, а Геннадию Климову, местному медиамагнату, владельцу холдинга «Тверское княжество», человеку, с которым перестал воевать всего лишь год назад.
— Мы посидели за уличным столиком в ресторане «Оазис» на Трехсвятской, это наш местный Арбат, — вспоминает Климов. — Мимо шли какие-то подвыпившие парни, узнали губернатора и как заорут: «Вадимыч!!! Поздравляем, отмучился!» Он до этого сидел хмурый и подавленный, а тут вдруг повеселел. Мне показалось, что, даже если бы ему в тот день позвонил сам Медведев и выразил соболезнование, это не произвело бы на него такого впечатления.
Тверь, которая восемь лет назад встречала «эффективного менеджера» с надеждой, принимала с ожесточенным сопротивлением, потом долго и мучительно терпела, теперь отпускает его с миром и даже сожалением. Несмотря на все классовые и культурные различия, в отношениях Зеленина и вверенного ему региона было главное — искренность. Они честно пытались друг друга понять — богатый мальчик из интеллигентной семьи и изрядно криминализированный регион, только что вырвавшийся из рук губернатора-алкоголика.
Года полтора-два назад общий язык наконец-то был найден, и теперь даже заклятые враги Зеленина называют его устранение не иначе как вредительством. Подполковник ВДВ, выходец из Рязани, ни дня не живший в Твери, — преемника хуже, чем Андрей Шевелев, представить себе трудно. И дело тут не в личных качествах нового губернатора. Даже если наивно допустить, что новая команда удержится от затяжного передела собственности, область все равно ожидает кризис некомпетентности.
Непоследовательность и непредсказуемость вышестоящей власти — это один из ответов на вопрос, почему люди, построившие бизнес-империи девяностых, потерпели полное поражение в госуправлении нулевых. Но прежде чем их оправдывать, попробуем их обвинить.
Бочка дегтя
— Романтический период? Ну-ну. Я чего-то такого периода у Зеленина не заметил, — на условиях
анонимности рассказывает нам человек, который на протяжении нулевых возглавлял один из районов области. — Вскоре после того, как он пришел к власти, у нас остановились все сделки с землей: пришли его «комиссары» и дали понять, что земля теперь — сфера интересов нового губернатора. В первые же годы своего правления Зеленин стал крупнейшим в регионе землевладельцем. Его структуры при поддержке админресурса скупали колхозные паи, разоренные дома отдыха, пансионаты, пионерские лагеря. В какой-то момент заложницей инвестиционных интересов губернатора стала экономика всего региона. Когда в Тверь приходили инвесторы, им предлагали в первую очередь земли Зеленина и делали все, чтобы альтернативы не было. Если же инвесторы приобретали чужие земли, им на каждом шагу выкатывали ценник. Перевод земли из сельскохозяйственной в статус промышленного назначения — 30–50 процентов
от переводимой земли, натурой или 200–300 долларов за сотку. Все вопросы такого рода решались через губернаторских советников.
— Ты видишь, как развивается Калужская область? — соглашается со своим коллегой чиновник из другого района. — Там создают промзоны: вычищают землю юридически, подводят к ней коммуникации и приглашают инвесторов: приходите, работайте! Так вот, все эти «Фольксвагены» и «Шкоды» сначала приходили к нам, в Тверь. Во-первых, с таким производством выгодней находиться между Москвой и Питером, а во-вторых, у них были иллюзии, что Зеленин — из бизнеса, с ним легко найти общий язык. Но эти иллюзии очень быстро развеивались. Человек европейской внешности на поверку оказывался ничуть не лучше какого-нибудь дорвавшегося до власти генерала.
Среди других личных интересов Зеленина недоброжелатели называют дорожную отрасль и лесную промышленность. По их словам, в первые же годы своего правления новый губернатор стал искусственно банкротить и скупать тверские ДРСУ, а также карьеры по маршруту будущей платной автотрассы Москва — Санкт-Петербург. Впрочем, этот актив пока себя не оправдал: строительство магистрали так и не началось.
Что же касается лесной отрасли, то руководители леспромхозов по всей области в один голос свидетельствуют: получить лес напрямую практически невозможно. Самые привлекательные участки под вырубку получает аффилированная с губернатором фирма-посредник, которая не имеет ни техники, ни кадров. Сняв свою маржу, эта паразитическая структура передает лес тем, кто реально способен его рубить, транспортировать и обрабатывать. В результате стоимость сырья увеличивается как минимум на треть.
— Комитет по туризму тоже фактически превратился в департамент по управлению активами Зеленина, — продолжает очередной недоброжелатель. — Вот лишь одна история. Есть такая девелоперская фирма КСК, из Красноярска. Эти ребята еще при прежнем губернаторе Платове купили земли в Осташковском, Пеновском и Селижаровском районах. Купили, конечно, по дешевке, да и хрен с ними, зато у этой фирмы были серьезные планы развития Селигера — на 25 томов концепцию накатали. Ну и что? Им предложили: вы столько-то гектаров переводите куда скажем, и все у вас будет хорошо. Нет — будете до конца дней своих бумажки собирать. В результате земли стоят без дела, а ребята развивают совсем другие проекты совсем в других регионах планеты.
И таких историй у нас в области сколько хочешь. Так что если и можно говорить о каком-то романтическом периоде, то лишь по отношению к некоторым членам команды Зеленина. Там поначалу были действительно толковые и честные ребята — например, зам по инвестициям Андрей Лошаков, благодаря которому в Тверской области все же появились промзоны «Редкино» и «Боравлево». Но эти романтики очень быстро поняли, что происходит, и сделали ноги.
А в целом поход так называемых эффективных менеджеров во власть был лишь логичным продолжением их бизнеса, попыткой захватить еще более высокодоходные активы. Но, кстати говоря, даже в том, что касается личного благосостояния, Зеленин оказался не на высоте. Я тут недавно прикинул — едва ли он вышел из Тверской области богаче, чем в нее зашел. Большая часть его земельных активов лежит мертвым грузом, а после введения нового налога на землю они еще и есть просят. Такой вот «эффективный менеджер».
Ложка меда
Так в Тверской области думают многие из тех, кто судит о Зеленине со стороны, исключительно по его поступкам. Даже те собеседники «РР», которые хорошо знали бывшего губернатора лично, обвинения недоброжелателей с некоторыми оговорками считают справедливыми. Но что касается мотивов его деятельности, тут они категорически не согласны лепить из бывшего губернатора законченного циника и мироеда.
— Я точно знаю, что он пришел в область не для того, чтобы тупо на ней зарабатывать себе в карман, — уверяет бывший враг губернатора Геннадий Климов, тот самый, с которым они в день отставки пили вместе белое вино. — На первых порах у него было искреннее желание развивать регион и серьезные политические амбиции вплоть до президентских. Ради реализации этих целей он готов был не только забыть о своем кармане, но даже свои собственные деньги вкладывать по примеру Абрамовича.
— Что же случилось потом? Среда заела?
— Да никто тут его особо не ел, по крайней мере первое время. Во времена сильно пьющего Платова о какой-то серьезной региональной элите в Твери можно было говорить лишь условно, неудивительно, что с приходом Зеленина эти люди сдали свои позиции почти без боя.
Тут Климов, конечно, скромничает. Во всяком случае сам Дмитрий Зеленин в одном из интервью журналу «Эксперт» признавался, что с первых дней своего губернаторства столкнулся с глухим сопротивлением местного сообщества и в первую очередь прессы, которая категорически не желала вдохновляться благими идеями бесплатно. Но вместе с тем, безусловно, противодействие местной элиты было весьма умеренным: силовики в Твери традиционно слабы, самостоятельных бизнес-фигур дефицит, а из местных политиков серьезное сопротивление оказал лишь мэр Твери Олег Лебедев, за что в итоге оказался в тюрьме. Причем, приложив немалые усилия для того, чтобы посадить оппонента, губернатор тут же стал прилагать не меньшие усилия, чтобы его условно-досрочно освободить. «Это вполне в духе Зеленина», — отмечают те, кто его хорошо знает.
— Зеленин скорее стал заложником собственной команды, — считает Климов. — В ней были люди толковые, особенно в финансовом и экономическом блоке. Но еще больше было таких, кого мы называли «лунатиками» — в социалке, ЖКХ, сельском хозяйстве. Не знаю, откуда он их брал, — думаю, это просто результат его обширных связей. Он сам мог позвонить очень многим влиятельным людям, но и ему могли позвонить очень многие влиятельные люди. В результате многие вещи губернатору просто некому было поручить, многое приходилось делать самому. Он работал с раннего утра и порой до двух часов ночи. Одно время мы были абсолютно уверены, что у него есть двойники, потому что невозможно за один день успеть провести планерку в областной администрации, выездное заседание в Бежецке, потом съездить на открытие свинарника в Максатихинский район, поздравить учителей с профессиональным праздником, а вечером оказаться в Каннах.
Судя по рассказам людей из среднего звена областной администрации, некомпетентность многих ключевых фигур в зеленинской команде действительно достигала порой клинических масштабов.
— Был у нас тут такой «лунатик» — Владимир Краснобородько по кличке Озимый Помидор. Так при нем заседания по сельскому хозяйству можно было записывать на видео и в селах показывать вместо «Комеди Клаб», — продолжает Геннадий Климов. — Однажды он при всех спросил докладчика, сколько солярки потребляет доильный аппарат. И в тот момент никто даже не хихикнул: все уже привыкли к такому идиотизму. Вообще вплоть до конца нулевых зеленинская команда вела себя как колонизаторы в Африке: приезжали в понедельник, уезжали в пятницу, не знали даже названий улиц, на которых работали, а ключевые решения принимались в узкой закрытой тусовке — нас туда вообще не подпускали. В результате на выборах 2009 года «Единая Россия» в регионе с треском провалилась. После этого Зеленин понял, что Тверская область — это не бизнес-корпорация, что циничный прагматизм в провинции не катит даже в сочетании с грубым самопиаром и что надо делать ставку на местных: это комфортней и выгодней.
За год до отставки Зеленин действительно предпринял ряд радикальных шагов — уволил наиболее одиозных «лунатиков», стал вкладывать деньги в инфраструктурные проекты, сделал ряд удачных, с точки зрения местного сообщества, назначений. И хотя это не сильно сказалось на результатах выборов 2011 года, его в Твери наконец-то начали воспринимать как своего. Что это значит? Кто кого победил? Зеленин завоевал Тверь или Тверь — Зеленина? Скорее всего, он и сам не знает ответа на этот вопрос.
Рагу из пустоты
Дом отдыха «Карачарово» — здравница, специализирующаяся на сердечно-сосудистых заболеваниях. Диагноз «перемены» местные врачи могут ставить, не включая телевизор. Если к ним на лечение опять потянулись влиятельные люди — значит, область снова колбасит. В местной бильярдной встречаюсь с очередным собеседником — крупным предпринимателем. Когда-то он был очень близок к бывшему губернатору, но потом с ним рассорился. Впрочем, это не мешает ему высказываться о бывшем друге без лишних эмоций.
— Я очень хорошо знаю Зеленина, первую половину его губернаторства наблюдал почти в ежедневном режиме. — Мой собеседник натирает мелом бильярдный кий и так крепко задумывается, что кладет мел в карман. — Он, конечно, никакой не романтик, но искренне хотел поднять Тверскую область, заявить о себе как о талантливом госуправленце, сделать первый шаг в политической карьере.
— Но, говорят, он с первых же дней начал скупать землю.
— Да, начал. Но тогда все начали скупать землю. В область потянулись крупные девелоперские компании, и губернатор был вынужден включиться в этот процесс, иначе вся земля оказалась бы в руках не пойми кого — и как потом разговаривать с инвесторами? Это очень распространенная иллюзия местных руководителей: пусть лучше я буду владеть основными активами, это лучше для развития региона, я же хороший, я не буду злоупотреблять таким положением.
— Почему же в итоге инвесторы натыкались в Твери на глухую стену?
— Ну, не совсем уж и глухую. Все-таки в области состоялись многие серьезные инвестиционные проекты, не каждый регион может такими похвастаться. Промзоны «Редкино», «Боравлево», гигантский девелоперский проект «Мокшино», а в последний год в регион всерьез и надолго пришла фирма Hitachi, экскаваторный завод решили строить. Да и бюджет за восемь лет в долларовом выражении вырос в четыре раза. Но вы правы: в целом инвестиционный климат здесь оставлял желать лучшего, и, скажем прямо, губернатор слишком часто действовал не из соображений развития региона. Если бы вы меня спросили три года назад, надо ли его снимать, я бы ответил: не только снимать, но и сажать.
— Куда же тогда делись благие порывы, с которыми он шел во власть?
— А вы вспомните то время, когда он в нее шел. 2003 год, страна поднимается с колен, Ходорковского еще не посадили, и Путин «такой молодой»… Зеленин пошел в политику, когда еще казалось, что в ней можно сделать карьеру, опираясь лишь на собственные амбиции и усилия. Вы знаете, что ключевым людям из своей команды он даже зарплату доплачивал из собственных средств? Ведь специалисты такого уровня не поедут работать в Тверь за тридцать, пятьдесят или даже сто тысяч рублей в месяц. Но люди такого склада, как он, не могут делать это лишь из соображений благотворительности. Они не умеют вкладывать, ничего не получая взамен, им нужен какой-то профит. Не обязательно в денежном выражении. Профессиональный и политический рост — этого Зеленину было бы вполне достаточно. Да, он действительно думал о президентстве. Но что случилось в стране буквально в первые же годы его губернаторства — вспомните!
— Ходорковский сел, политическое поле зачистили, выборы губернаторов отменили, стало ясно, что такая политическая система — это надолго.
— Вот именно! А значит, все мотивы зеленинского похода во власть — коту под хвост. Политическая карьера теперь делается не благодаря личным усилиям, а в зависимости от того, как там у кого-нибудь наверху фишка ляжет. Понять логику этих процессов невозможно. Цели неясны, ценности отсутствуют. От губернатора требуется лишь одно: процент на выборах, сохранение власти «Единой Россией», а что у тебя там в области, никого не интересует.
Люди, сформировавшиеся в бизнесе, так жить и работать не могут. Им нужны цель и мотивация, чтобы к этой цели идти. В новой политической реальности проект «Тверская область» для Зеленина просто перестал быть эффективным. А значит, следуя коммерческой логике, надо уходить в кэш, обналичивать те возможности, которые ты имеешь на данный момент как губернатор, тем более если тебе надо содержать за собственный счет свою команду. Разве не так? Люди, подобные Зеленину, входили в плодотворную среду, а оказались в вакууме, в пустоте. Одних эта пустота вытравила, других переварила. Дима до последнего момента был где-то между, но все больше склонялся ко второму сценарию. Так что я за него даже рад: он действительно отмучился.
Те же грабли
Удивительно, что большинство историй «эффективных менеджеров», по сути проваливших свою работу, писаны будто под копирку и различаются разве что небольшими нюансами. Если взглянуть на наш список менеджеров-неудачников (см. ниже >>), то окажется, что каждый из них начинал с того же, что и Зеленин: с конфликта с местными элитами и новой команды, мало что знавшей о регионе, который она возглавила, но много — об эффективных бизнес-схемах.
«Этого молодого человека посоветовал мне лично Владимир Владимирович Путин», — заявил губернатор Камчатской области Михаил Машковцев, когда у него в 2005 году появился новый заместитель Алексей Кузьмицкий — малоизвестный питерский менеджер со средней руки чиновничьим и предпринимательским опытом.
«Молодой человек» через два года занял губернаторское кресло и на ведущие посты в крае пригласил своих недавних однокурсников по Академии госслужбы. Большинство из них имели тот или иной предпринимательский опыт, а вот о чиновничьей работе знали в основном по лекциям своих московских преподавателей.
У Кузьмицкого было достаточно лоббистских ресурсов, чтобы за несколько лет увеличить бюджет края с 18 до 50 млрд рублей. Но эффективность использования московских траншей оставляла желать лучшего.
Попытка перенести предпринимательский стиль руководства на госслужбу катастрофическим образом сказалась на имидже Кузьмицкого. Осенью 2009 года на всю страну прогремела история села Парень на берегу Охотского моря. На весь поселок там был один телефон, который в какой-то момент сломался и стал работать только на входящие звонки. Селяне круглосуточно дежурили у трубки в ожидании, что кто-то позвонит и они смогут рассказать, что в Парень полтора года не завозили ни продуктов, ни лекарств, ни детского питания. Что в селе нет медработника, что дети не привиты, что никакого сообщения с Большой землей не осталось. Лишь случайный звонок одной из краевых чиновниц, интересовавшейся преподаванием корякского языка в местной школе, вырвал Парень из изоляции. А когда о ней спросили у губернатора, тот ответил:
— У нас есть Министерство здравоохранения, Роспотребнадзор. Задайте им вопрос. Зачем сразу губернатору-то задавать? Ну не будет же губернатор заниматься этими вопросами!
Несмотря на то что формально итоги четырехлетнего правления Кузьмицкого оказались вполне удовлетворительными (рост номинальной заработной платы составил 60%, число безработных сократилось на треть), мало кто ориентируется на официальную статистику. Никакого прорыва не произошло, и молодого перспективного менеджера с континента в марте нынешнего года сменили на старой закалки крепкого хозяйственника из местных — Владимира Илюхина.
Постоянного члена клуба российских миллиардеров Хазрета Совмена, который пять лет руководил Адыгеей, трудно назвать молодым управленцем. Когда в 2002 году он возглавил республику, ему было 64. В остальном же он очень похож и на Зеленина, и на Кузьмицкого.
Перво-наперво Совмен перетряхнул местную элиту в попытках разрушить сложившуюся клановую систему. Казалось, что кроме президентских полномочий безусловное право на радикализм в действиях ему давал тот факт, что помимо федеральных денег он вкладывал в Адыгею и свои собственные. Многомиллиардное состояние, заработанное на добыче золота, это позволяло. И логика его действий была понятна: то, что помогло заработать миллиарды в бизнесе, должно принести пользу и экономике маленькой республики. В правительство Адыгеи он привел своих подчиненных по бизнесу.
Но если сам Совмен отправился в Адыгею, что называется, «по зову сердца», то его соратники — практически по разнарядке. В итоге Совмен менял управленческую команду примерно раз в год, только премьер-министров Адыгеи за годы правления Совмена сменилось семь.
Оказалось, что огромный предпринимательский опыт Совмена далеко не всегда применим в депрессивной северокавказской республике. Он не смог реализовать ни одного из своих многочисленных проектов.
В итоге клановую систему власти Совмен так и не разрушил и сдался. Срываясь на местную оппозицию, он говорил: «Вы, перед тем как тут хрюкать, прикиньте сами, сколько я сюда вложил».
Вложил, как выяснилось, не то чтобы зря, но совсем не с тем эффектом, на который рассчитывал. «Я вкладывал большие средства, чтоб поднять из руин предприятия, а их попросту разворовывали, и никто ни разу не понес ответственности, — сокрушался он, обращаясь к народу по поводу своей отставки. — Годы моей работы на посту президента Адыгеи сопровождались глухим сопротивлением облеченных властью людей, привыкших жить за счет общества, непониманием друзей и соратников, искренне удивлявшихся моим наивным, на их взгляд, потугам изменить то, что нельзя изменить». Характерно, что заявление об уходе он подавал два раза. А последний год больше времени проводил в Лондоне, чем в Майкопе.
Безусловно, не все истории «эффективных менеджеров» столь печальны. Но практика показывает, что шанс есть только у людей, понимающих, чем, собственно, они руководят. Почему, пусть и не все, но получается у Олега Чиркунова в Перми и Александра Ткачева в Краснодаре? Потому что, хоть они и вышли из бизнеса, этот бизнес был местный. Им не пришлось тянуть в свою команду людей, привыкших ночевать в Москве, а те, кто пришел с ними, наверняка знают, что доильный аппарат работает не на солярке.
Схема с «эффективными менеджерами» может работать, но не может быть панацеей. Ведение Twitter и умение ориентироваться в новых информационных технологиях — лишь строчка в резюме, но не гарантия успеха. И опыт как успешных, так и неудачливых управленцев доказывает, что управлять регионом — это совсем не то что управлять корпорацией. Ну, хотя бы потому, что всех, кто мешает, не уволишь.
29.06.2011 08:22
ППЪ - http://politpskov.com/index.php/information/1471--l-r-.html
July 1 2011, 17:19:07 UTC 8 years ago
А в общем то почему не уволишь? Кто же их может уволить?
July 1 2011, 20:22:00 UTC 8 years ago
July 2 2011, 11:51:33 UTC 8 years ago