Игорь Быстров, Русская национальная идея, 2011
Тогда, будучи активистом ЛДПР и депутатом Моссовета, я решил в качестве добровольной партийной нагрузки посмотреть, что у нас делается в моей родной области. Оказалось, что на тот момент числилось членов партии, принятых в основном через присланные почтой анкеты, всего 10 человек, была одна ячейка в Великих Луках - 5 человек во главе с Леонидом Никитиным, который даже входил в ЦК, но реальной работы развернуть не мог, и 5 неорганизованных человек в Пскове. Быстров был один из них, тогда он служил в десантной дивизии. Вместе со своим старым товарищем по истфаку И.Ермолаевым и В.Яшиным, тогда спецназовцем из 2 бригады, пошли познакомиться. Зашли, сели пить чай. Игорь был навеселе, немного буйствовал, на столе лежал нож типа мачете. Разговорились, мне что-то неудобно упиралось в локоть, оказалось это ручной гранатомет, незаряженный :)
Через некоторое время, когда я уже стал депутатом Госдумы от Псковской области, я познакомил Игоря с Алексеем Митрофановым, который стал плотно с ним работать. Виделись мы редко, хотя я, конечно, следил за его творчеством. Отношения были в целом нормальные. Правда, в 2004 г. он принял участие в кампании против меня. ("Псковская правда" не забыла про этот эпизод). Ясно, что сыграли роль деньги, но не стоило. Не скажу, что был на него сильно обижен, но посчитал это неправильным. За прошедшие годы мельком встречались раз или два. И вот грустные известия. Жаль. Неплохое интервью дал Митрофанов Донецкому в "Псковской правде:
Алексей Митрофанов: «Это был уникальный художник»
16 января исполнилось 40 дней, как не стало Игоря Быстрова
8 декабря 2011 года в больнице умер, быть может, один из самых ярких персонажей псковской околополитической ойкумены художник Игорь Быстров. Он родился в 1952 году на Дальнем Востоке, в поселке Витязь Приморского края, в семье военных. В 1970-м, окончив школу в Пскове, поступил в Ленинградский институт киноинженеров. Параллельно всерьез занимался борьбой самбо и в 1971 году защитил титул мастера спорта. Стал чемпионом Ленинграда. Любопытно, что на соревнованиях в финале победил будущего Президента России Владимира Путина. С 1980-го по 1991-й Игорь трудился в геодезической экспедиции, где и начал свою художественную деятельность.
В начале 1990-х он увлекся политикой, вступил в ЛДПР. С 1994 года картины Быстрова начал активно покупать депутат Государственной Думы Алексей Митрофанов. В 1998 году состоялась первая персональная выставка работ в Госдуме, которая вызвала широкий отклик среди политиков и в СМИ. Хотя многим Быстров запомнился своими художественно-политическими перфомансами (самый скандальный пример: предвыборный портрет губернатора Евгения Михайлова, якобы выполненный собственными экскрементами), у художника были и иные творческие устремления.
Так, в 2000-м, как говорится, «по зову сердца» художник добился поездки в зону боевых действий в Чечню, откуда привез свой «батальный альбом». После возвращения из Чечни выставка «чеченских» рисунков и этюдов прошла в Государственной Думе и неоднократно – в Пскове.
Вспоминая сегодня неординарного художника, мы обратились к мнению человека, который долгие годы был своего рода меценатом и заказчиком Игоря Быстрова и хорошо знал его лично – депутату Госдумы Алексею Митрофанову.
– Игорь Быстров обладал уникальным талантом, фактически он был летописцем эпохи, – оценил творческий дар художника депутат Государственной Думы Алексей Митрофанов. – Той политической эпохи, которая началась в 1993 году, эпохи Ельцина, Путина и Медведева. Что на самом деле останется от этой эпохи? Ничего. Ну, какие-то, быть может, арт-вещи… А благодаря Игорю сохранится огромная галерея образов того времени. Сейчас ведь существует немало художников-последователей Быстрова, которые в нулевых тоже начали работать в этой околополитической сфере. И даже есть известные художники, но они работают при помощи компьютера, а Игорь работал маслом на холсте. Но дело даже не в этом, а в том, что он нес юмор, иронию и воспроизводил определенные реальные эпизоды политической и общественной жизни страны. Его всероссийская известность началась со знаковой картины: «Березовский уговаривает Коржакова убить Гусинского», где Березовский с Коржаковым изображены в виде средневековых воевод или феодалов, плетущих интриги при дворе. И картина эта тогда обошла все журналы, она подарена очень известному человеку, и даже сам Березовский намеревался ее выкупить.
- Вы, можно сказать, продвигали творчество Быстрова, «работали» его промоутером?
– Да, у него прошла при нашем содействии уникальная выставка в стенах Государственной Думы, которая вызвала даже политическую дискуссию. В стенограммах Госдумы можно, если захотеть, даже найти запись этой дискуссии, потому что некоторые фракции поставили вопрос о том, чтобы снять эту выставку, дескать, такая выставка никому не нужна. Мы, разумеется, защищали Быстрова. И я что-то не припомню, чтобы какая-либо из выставок, проводившихся здесь, провоцировала столь широкий общественный резонанс и дискуссию среди депутатов: «Нужно или не нужно пускать?». Причем, извините, целый час времени высшего законодательного органа страны ушел на дискуссию вокруг творчества Быстрова! То есть в этом смысле художник он уникальный. И его рассказ о последних двадцати годах России – это и есть на самом деле Быстров.
– Рассказ в картинках?
– Я бы уточнил – в картинах. В живом виде, так сказать. И многие политические эпизоды уже забыты давно, но остались на его холстах.
– И сегодня, получается, многие его картины уже требуют специального комментария историка, ведь так?
– Что-то, да, нуждается в комментарии, лучше понимаешь политические обстоятельства тех прошедших лет, но, наверное, и картины старых мастеров требуют комментария. Я считаю, что Быстров был, как никто другой, самобытен, всегда шел своим путем, он фактически открыл направление «политического лубка» и стал в этом жанре единственным в своем роде мастером. И мне кажется, что нужно обязательно в Москве, а может быть и в Пскове, сделать галерею работ Игоря Быстрова.
– Насколько известно, у вас сейчас находится на руках большинство работ Игоря?
– Нет. Особенность такой фигуры, как Игорь Быстров, заключается в том, что я даже не могу сейчас перечислить людей, у которых имеются в коллекциях работы Игоря.
– Почему?
– Потому что эти люди живы и находятся в большой силе, дай Бог им здоровья. Картины подарены десяткам людей, среди которых до сих пор люди очень влиятельные. Я просто не хочу называть конкретных фамилий. Так что картины не только у меня. Но вот поскольку Игорь Быстров из жизни ушел, да еще таким трагическим образом, мне кажется, что настала пора задуматься о его галерее. При жизни, может быть, это было бы и нескромно, а после смерти – в самый раз.
– Так кто этим будет заниматься? Ведь кто-то конкретно должен поставить перед собой такую задачу.
– Подумаем. Если есть энтузиасты в Пскове, то пусть они откликнутся. Мы со своей стороны готовы оказать определенное содействие. Но это надо найти место и так далее. Я бы не хотел, чтобы это было в стенах местного музея, это не правильно.
– Почему вы так думаете?
– Да потому, что местные музеи – они о другом. Должно быть какое-то место, легкодоступное, в каком-то здании, на первом этаже, ведь все-таки это наша история. Потом ведь у Быстрова отдельно стоит его военное творчество. Он же в сотрудничестве с Псковской воздушно-десантной дивизией бывал в зоне боевых действий в Чечне, и делал там зарисовки. Я помню его знаменитую картину «Русский Сигал», где был изображен такой десантник в тельнике, похожий на Стивена Сигала. Все это отлично смотрелось.
– Думаю, должен вас разочаровать, но мне кажется, в Пскове вряд ли кто возьмется за создание галереи Быстрова. Он же, можно сказать, был маргиналом. Тут никто до последнего времени толком и не знал о его смерти. Этот факт остался незамеченным. А вы говорите, галерея…
– В этом смысле Игорь Быстров разделяет судьбу многих художников, значение которых при жизни современники оценить были не в состоянии. А понимание приходит со временем. Художники же – это уникальные люди, единственная категория людей, которые живут и сто, и двести, и триста лет после своей физической смерти. Даже дольше, чем большие политики. И, как правило, дольше, чем большие писатели. За редкими исключениями. Художники никуда не торопятся. Их слава неторопливая. Она часто приходит через какое-то время. Но она, безусловно, приходит".
January 24 2012, 12:13:11 UTC 7 years ago
(Я.)