Максим Солохин (palaman) wrote,
Максим Солохин
palaman

Category:

Смутное Время в широком историческом контексте

Собственно, два разных взгляда.

С Запада:

Вспомним, что было тогда в Англии, в начале XVII века. Только недавно умерла Елизавета I, сделавшая из своего королевства оплот протестантизма в Европе. Между скандинавами и англичанами налаживаются экономические и политические отношения, те и другие были ревностными протестантами. В Европе образовалась антипротестантская лига во главе с Испанией. Назревал большой конфликт, который должен был вылиться вскоре в Тридцатилетнюю войну. Шведам было крайне невыгодно усиление практически у себя в тылу Речи Посполитой за счет её унии с Московией. Это могло означать существенную перетасовку сил в Европе в пользу католических радикалов, поскольку именно таковым слыл король Сигизмунд III. Отсюда в интересах всех протестантов было сохранение выгодной «архангельской торговли», а также хотя бы военного нейтралитета Москвы.
Собственно, эти задачи и осуществляет князь Пожарский.


И с Востока:

В контексте геополитики начала XVII века вполне понятны действия Шуйского и заговор его группировки против Лжедмитрия I. Массовое убийство подданных Речи Посполитой на свадьбе Лжедмитрия I и Марии Мнишек выглядит настоящим безумием, поскольку Москва после голода и гражданской войны не имела достаточно сил для обороны от поляков. Возможно, в случае с заговором мая 1606 года мы имеем дело с международным заговором, за которым вполне могла скрываться Порта. Известно, что Лжедмитрий I собирался организовать поход против крымцев и турок; собственно, это и было главным условием для него со стороны короля Сигизмунда.
В 1603 году в Малой Азии вспыхнуло восстание недовольных новым султаном Ахмедом I. Вскоре восстанием воспользовалась Персия, напав на Османскую империю. Положение Стамбула стало критическим, поскольку мятежники в Малой Азии и персы угрожали лишить империю экономического базиса существования, восточных провинций.
Ударь тогда поляки совместно с русским корпусом Лжедмитрия I с севера, и Османской империи вполне мог прийти конец. Но в мае 1606 года в Москве заговорщики устроили массовую резню поляков, приехавших на свадьбу Лжедмитрия I и Марии Мнишек. Русско-польская коалиция распалась. Началась затяжная война Речи Посполитой с Москвой.


А теперь попробуем соединить обе картинки в одну.
Речь в обоих случаях идет о борьбе с католиками. Москва оказывается союзницей одновременно протестантов и мусульман.

Возникает вопрос: кто в Европе (кроме разве что дьявола) в то время мог мыслить настолько широко, чтобы соединить в своих замыслах православных, протестантов и мусульман?

Вот это они и есть.
Tags: Габсбурги

vittal

January 25 2016, 15:10:19 UTC 3 years ago Edited:  January 25 2016, 15:16:55 UTC

Ну, в данном случае ответ напрашивается: Франция. Как раз при Генрихе IV усилилось французское влияние на османов. А фантастическая история Генриха III - польского короля иллюстрирует присутсвие Франции в регионе.
Может быть... Генрих Наваррский - интересная фигура. И мне сразу вспоминается из Норвича:

другие серьезные проблемы... все были дипломатического рода, и их разрешили с достаточно заметным успехом. Наиболее важной из них было убийство французского короля Генриха III, которое 1 августа 1589 года совершил фанатичный доминиканский монах. Генрих, который давно покинул постель своей жены ради общества более пикантных миньонов, не преуспел в рождении наследника; и с ним линия Валуа пресеклась. Законным наследником престола являлся протестант Генрих Бурбон, король Наварры, но, хотя Генрих объявил, что готов принять католическую веру, тем не менее против него яростно выступали Французская католическая лига, чрезвычайно могущественный дом Гизов, Филипп Испанский и папа Сикст V.

Венеция, с другой стороны, одобряла кандидатуру Генриха. Всегда терпимая в вопросах религии, республика также ясно сознавала, что среди ведущих держав Европы Франция была ее единственной поддержкой против амбиций Испании. Все, чего она хотела, — чтобы Франция была сильной, единой и внутренне стабильной. Сразу же, когда сообщение об убийстве Генриха III достигло города, венецианскому послу во Франции, Джованни Мочениго, были посланы инструкции добиваться немедленной аудиенции у нового короля, принести ему поздравления республики и заверить его в ее неизменной дружбе и расположении. Наградой был любезный ответ, который привез в Венецию особый посол, Франсуа де Люксембург, с благодарностью за столь дружеские чувства, которые, как Генрих охотно признавал, он ценил больше всего, так как Венеция была единственным государством в Италии, которое признало его права.

Такая инициатива не могла не вызвать гнева папы, чья реакция не замедлила последовать. Если, бушевал он, Венеция хочет сохранить репутацию верной дочери церкви, ей лучше отказаться от контактов с еретиками. Неужели она считает себя величайшей страной в мире, что жаждет подать пример всем остальным? Ответ республики был почтительным, но твердым: Генрих Наваррский является законным наследником престола Франции.

Теперь была очередь Филиппа гневаться, протестовать и даже угрожать; но испанские войска и силы французских католиков медленно отступали перед армиями Генриха. 25 июля 1593 года торжествующий король принял католическую веру, после чего заметил, что Париж стоит мессы: в марте 1594 года он вступил в свою столицу, и восемнадцать месяцев спустя папа Климент VIII даровал ему отпущение грехов и официально принял его в свою христианскую паству.

Понятно, что Венеция не могла содействовать военным успехам Генриха в завоевании его законной короны. Однако на дипломатическом поле своим искренним и смелым примером, а также заступничеством перед пятью сменяющими друг друга папами Венеция сделала многое, чтобы дать Генриху возможность укрепить дипломатическое влияние, она сломила оппозицию католиков и постепенно добилась для него политического и религиозного признания, что было ему крайне необходимо. Это усиление влияния в дипломатической сфере и признание Генриха со стороны папы окончательно сломило дух Филиппа II. Он продолжал бороться еще какое-то время, но все менее успешно и в мае 1598 года был вынужден смириться. В сентябре он умер.
Читаю как раз Норвича. ) Жена на НГ книжку подарила.
И ещё, насчет веротерпимости:

Венеция собралась обложить духовенство Бреши, наравне с обычными горожанами, налогом на восстановление крепостных укреплений; и в 1600 году последовал новый, еще более серьезный конфликт, и снова по поводу юрисдикции. На этот раз дело касалось небольшого городка Ченеда,[273] который, хотя и принадлежал Венеции последние двести лет, фактически находился под управлением местного епископа с раннего Средневековья — обстоятельство, которое подтолкнуло папу послать епископу Ченеды предупреждающее письмо, в котором он отвергал власть Венеции и требовал, чтобы все апелляции в будущем отправлялись в Рим, под угрозой отлучения от церкви. В последующем споре Венеция, полагая, что затронут важный принципиальный вопрос, не уступила ни пяди. Климент понял, что просчитался, и частично уступил, но это дело явилось первым ударом грома, предвещая в будущем гораздо более яростную бурю. Если бы только республика могла об этом знать…

В начале XVII века уже не вызывало сомнений, что религиозная терпимость Венеции становилась все более неприемлемой для Рима. Это ухудшение положения было на совести Рима, но не Венеции. С распространением Реформации по Европе и, в частности, с обнародованием в 1598 году Нантского эдикта, в котором Генрих IV подтвердил наихудшие подозрения папы, предоставив французским протестантам свободу вероисповедания и равные политические права с католиками, Рим постоянно усиливал давление, чтобы заставить католические правительства подчиниться папскому контролю. Венеция отказалась покориться. Занимая такую позицию, она не считала себя виновной в неподчинении главе церкви. Как рассуждал дож, когда его обвинили в кальвинизме: «Что значит кальвинист? Мы такие же добрые христиане, как и сам папа, и умрем христианами, нравится это кому-то или нет».

Проблема была в том, что вопрос, который папа называл духовным, Венеция считала исключительно политическим. Республика чтила католические доктрины; с другой стороны, она не могла рисковать политической независимостью, которая была для нее священной. Кроме того, будучи космополитическим городом, само существование которого основывалось на международной торговле, как могла республика подвергать дискриминации еретиков в большей степени, чем ранее иноверцев?


Венецианцы были теми, кто давно отбросил религиозные принципы как несостоятельные в области политики.
В этом они опередили остальную Европу на несколько веков.
такой жизненно важный вопрос не может оставаться только теоретическим. Страны, как и полемисты, тоже приняли одну из сторон. Испания, естественно, была настроена враждебно; Англия и Голландия предложили свою активную поддержку. Во Франции Генрих IV уже балансировал на опасной грани: он не мог заявить о своей позиции настолько открыто, как ему бы хотелось. Однако он все-таки дал понять Венеции, на чьей стороне его симпатии, и предложил свои услуги в качестве посредника. Но к этому времени Венеция была не слишком настроена идти на уступки. Благодаря блестящей защите Сарпи ее позиция нашла поддержку в гораздо более широком масштабе, чем ожидалось. Ее религиозная жизнь продолжалась, как всегда; церкви были едва ли не более заполнены людьми, чем раньше. Ее дело было справедливым, а совесть была чиста. Шли недели и месяцы, и республика начала ощущать растущую гордость и радостное возбуждение: это была великая духовная битва, и она ее выигрывала. Оставалась единственная тревога: папа может попытаться навязать свою власть при помощи военной силы, с Испанией в качестве добровольного союзника. Только по этой причине Венеция могла задуматься о том, чтобы прийти к соглашению; но оно должно быть заключено на ее условиях.

Папа Павел и его курия оказались перед лицом ужасной правды. Отлучение не принесло результатов, на которые они рассчитывали. Самое страшное оружие в папском арсенале — то самое оружие, одной угрозы применить которое в Средние века было достаточно, чтобы поставить королей и императоров на колени, — утратило свою мощь. Хуже того, об этой неудаче стало известно всему миру. Последствия для папского престижа, уже неисчислимые, множились с каждым днем, пока действовал этот нелепый приговор. Его нужно было отменить, и немедленно. Сделать это было нелегко, но так или иначе способ нужно было найти.

Такими были доводы курии. В течение некоторого времени Павел был неспособен даже обдумывать такой сокрушительный удар, нанесенный его гордости, но наконец даже он был вынужден согласиться. Предложение Франции о посредничестве было принято, и переговоры начались. Венеция, руководствуясь, как всегда, советами Сарпи, запросила многого. Например, она наотрез отказалась просить о снятии анафемы. Любая подобная просьба должна исходить от короля Франции, и в таком случае республика позволит, чтобы ее ассоциировали с ним; дальше этого она не пойдет.
Приведенные мною выше цитаты должны проиллюстрировать следующую мысль: роль Венеции в судьбе Франции тех лет и Генриха Наваррского в особенности просто невозможно переоценить.
Борьба католиков и протестантов не логична. Ни как нельзя обьяснить почему Франция и Испания не стерли с лица земли тех, кто их всех уработает. Речь идет о протестанском логове - Ост индской компании в Амстердаме - Лондоне.

Католические Испания и Франция, просто на уровне инстинктов должны были спалить все судоверфи в Амстердаме, сломать все плотины, залить все потопом, устроить сто казней египетских, клятым протестантам, голландским москалям с их путиным - Ост индской компанией.

И если этого не было, то не было и противостояния католиков и протестантов.

palaman

January 27 2016, 19:06:29 UTC 3 years ago Edited:  January 27 2016, 19:31:25 UTC

Католические Франция и Испания были главными противниками, между которыми разворачивался основной конфликт в XVI - начале XVII века. Испания была гегемоном, Франция - субгегемоном. И Франция подыгрывала протестантам, использовала их против гегемона. А главное, на стороне протестантов и Франции были "старые деньги" из Италии.
Но если бы Франция в ту пору действовала исходя из принципа "католик - друг, а протестант - враг", то никаких шансов на выживание у протестантов, конечно, бы не было. Но Французы были умнее и сыграли в более сложную игру, что и позволило им в конце концов лишить Испанию гегемонии и самим стать мировым гегемоном. На этом вираже протестанты и выехали.
У 1854 году, Англия как гегемон и Франция как субгегемон, то же имели противоречия и разногласия. Но.

Собрались вместе, отложили в сторону обиды, и нагнули сообща Российскую Империю. А что такое РИ с её проливами, по сравнению с Ост индской компанией.

Будь в это время состоявшиеся государства на самом деле. У Ост индцев, не было бы шансов вообще. Единственное обьяснение этому, протяженные государства с помощью огнестрельного оружия, которое только только появилось, и создавались в период тридцатилетней войны.

1648 год, это время появления первых протяженных государств. Начало пост Античной Новой истории.
> У 1854 году, Англия как гегемон и Франция как субгегемон

Нет, между 1815 и 1854 субгегемоном была Россия. Франция стала субгегемоном в результате Крымской войны, для того и помогала Англии.

> 1648 год, это время появления первых протяженных государств. Начало пост Античной Новой истории

Такого рода концепции мне нравятся, но не внушают бОльшего доверия, чем стандартная концепция истории, которая также имеет множество доказательств своей справедливости. Её невозможно просто отбросить. Альтернативные исторические концепции - это интересная и полезная игра.
Пользователь fomasovetnik сослался на вашу запись в своей записи «Смутное Время в широком историческом контексте» в контексте: [...] Оригинал взят у в Смутное Время в широком историческом контексте [...]
Пользователь fomasovetnik сослался на вашу запись в своей записи «Заметки по истории» в контексте: [...] Смутное Время в широком историческом контексте [...]