Пришел ко мне в комменты один выпускник Литературного института и распочал мне массировать мозги в том разрезе, что великие писатели не творят ради денег. Что Толстой и Достоевский не о деньгах думу думали, а себя разлюбезных самореализовывали. Этакий бесплатный духовный стриптиз перед фраппированной публикой устраивали.
Хотел я ему письмецо какое из наследия Федора Михайловича выложить, чтобы показать, что классики очень живо пеняземи интересовались, да недосуг искать было. Нынче же выкладываю.
Письмецо это, замечу, показывает не только благую любовь к деньгам самого Федора Михайловича, но и наглядно опровергает тезис, выдвинутый тем выпускником Литинститута, что Лев Николаевич, этот председатель Всероссийского общества босохождения с палочкой, жил со своих имений, а гонорары играли в его домостроительстве воторостепенную роль. Так вот, все как раз наоборот. Письмецо ясно показывает, что основной доход провозвестник непротивления злу насилием имел со своих книг.
А. Г. ДОСТОЕВСКОЙ
20 декабря 1874. Старая Русса
Старая Русса. 20 декабря/74.
Милая Аня, вчера получил твое сонное письмецо строк в 10 я был очень доволен, что ты хоть доехала благополучно. Главное, здорова. Как-то ты проводишь время? Жду тебя не только с нетерпением, но и с любопытством. Авось кое-что порасскажешь. Деточки, слава богу, здоровы совершенно, только чтоб не сглазить. Мне они не мешают; я сплю по утрам подолгу. Хоть нынче день и не особенно холодный, и не ветреный, но сыроватый, инейный. Я их, однако, отпустил гулять к батюшке и дал на извозчика. Лиля премилая, Федя тоже, но немного отбился от рук, няню не слушается и шалит; по ночам спит очень хорошо, так же и Лиличка. Ждут тебя и вчера говорили, что тебя очень любят. Вчера, в обед, зашел батюшка (Георгиевский) и просидел с часок, пока не пошли на почту. Увы, из книгопродавцев никто почти не откликается. По-видимому, "Мертвый дом" сядет, разве потом, медленно и исподволь по библиотекам разберут и кое-какие любители. Не очень-то нас ценят, Аня. Вчера прочел в "Гражданине" (может, и ты уже там слышала), что Лев Толстой продал свой роман в "Русский вестник", в 40 листов, и он пойдет с января, - по пятисот рублей с листа, то есть за 20000. Мне 250 р. не могли сразу решиться дать, а Л. Толстому 500 заплатили с готовностью! Нет, уж слишком меня низко ценят, а оттого, что работой живу. Теперь Некрасов вполне может меня стеснить, если будет что-нибудь против их направления: он знает, что в "Р<усском> вестнике" теперь (то есть на будущий год) меня не возьмут, так как "Русский вестник" (1) завален романами. Но хоть бы нам этот год пришлось милостыню просить, я не уступлю в направлении ни строчки! Не знает ли что Поляков о нашем деле? Кабы хоть какие-нибудь деньги поскорее и на всякий случай получить! А то, пожалуй, останемся как раки на мели. От Некрасова всё еще нет никакого уведомления.
До свидания, Аня, обнимаю тебя; получишь это письмо не ранее 22-го, и, кто знает, может быть, уже тебя не застанет. Это письмо от меня, стало быть последнее; написать завтра - значит, сильно рисковать, что тебя не застанет. Так и знай и не беспокойся. За детей тоже не беспокойся, я за ними смотрю и особой тягости это мне не составляет. Пожалуйста, не теряй и не бросай зря мои письма в Петербурге, где ты остановилась, чтоб не прочли другие. (2) Кланяйся Михаилу Николаевичу от меня и брату, если застанет письмо. Что Анна Николавна? Не уехала ли с Ив<аном> Григорьевичем? Ей тоже поклон от меня.
До свидания. Береги в Петербурге здоровье; всё пишут в газетах про тиф. Берегись, ради Христа.
Твои все: Я, Лиля и Федя.
Ф. Достоевский.
Сейчас на почте от тебя письма не получил. Что такое? Всю ночь промучаюсь!
(1) было: журнал
(2) текст: чтоб ... ... другие. - вычеркнут, вероятно, А. Г. Достоевской
Я специально отметил самое вкусное, чтобы долго искать было не нужно.
Что мы тут видим? А видим мы тут несколько вещей:
1) Достоевский полагает мерилом своей оценки гонорары: "Не очень-то нас ценят, Аня."
2) Лев Николаевич Толстой поимел за свой роман 20 000 рублей (тогдашних). Напомню, что семья действительного статского советника и разных орденов кавалера Ильи Николаевича Ульянова стала получать с 1878 года пенсион за почившего администратора в размере 1000 рублей в год, что позволяло если не жить на широкую ногу, то достойно жить, т.е. качественно, пусть и без шику, питаться и одеваться, а также расти над собой, покупая книги и выписывая журналы и газеты, плюс иметь и, главное, содержать (дом тоже вложений требует) просторный дом в Симбирске, а всем детям семьи получить хорошее образование. Эти 20 000 рублей ровно в четыре раза превосходили тот доход, что Лев Николаевич в лучшие годы получал со своих имений.
3) Экстраполируя цифру аванса Льва Николаевича (500 рублей) на цифру аванса Федора Михайловича (250 рублей) получаем, что Федор Михайлович получил за свой роман около 10 000 рублей, т.е. десятилетний пенсион, получаемый семьей Ульяновых.
И еще. Чуть выше Федор Михайлович пишет про "Мертвый дом". Это его самостоятельный издательский проект. Он некоторые романы издавал своекоштно, а потом распродавал книгопродавцам и даже продавал приходящим ему на квартиру людям. У него на квартире в Коломне даже особливый чулан для таких книг был.
Вот такие вот человеки были Лев Николаевич и Федор Михайлович. Это коли не пытаться сделать из них идолов, да не рассуждать прА высокую миссию литературы. Помните слова Шаляпина: "За бесплатно только птички поют" Ну, еще тщеславные графоманы, а настоящий писатель, подобно Достоевскому всегда знает, что главная оценка - гонорар. В этом смысле писатель от печника мало отличается.
November 23 2012, 13:04:41 UTC 6 years ago Edited: November 23 2012, 13:05:46 UTC
"Предвижу ваше возраженье;
Но вас я знаю, господа:
Вам ваше дорого творенье,
Пока на пламени труда
Кипит, бурлит воображенье;
Оно застынет, и тогда
Постыло вам и сочиненье.
Позвольте просто вам сказать:
Не продается вдохновенье,
Но можно рукопись продать.
........................................
Вы совершенно правы. Вот вам моя рукопись. Условимся.")
November 23 2012, 13:08:36 UTC 6 years ago
У художников это видно еще более явно - хороший художник несколько раз может переписать картину, но и заломит он за нее по полной.
November 23 2012, 13:10:11 UTC 6 years ago
November 23 2012, 13:10:53 UTC 6 years ago
November 23 2012, 13:17:48 UTC 6 years ago
November 23 2012, 13:21:20 UTC 6 years ago
November 23 2012, 14:24:57 UTC 6 years ago
November 23 2012, 14:28:26 UTC 6 years ago
November 23 2012, 14:35:59 UTC 6 years ago
November 23 2012, 14:37:06 UTC 6 years ago
November 23 2012, 16:07:39 UTC 6 years ago
Работа серьезная и уважаемая. Профессия. Хорошая работа должна быть оплачена.
В дурном сне не приснится, чтобы Толстой, или Репин произнесли :"В ма-ааем творчестве..." Язык бы отсох. Потому что знали: художник - инструмент. А Творец - Один.
А теперь женщина засовывает себе курицу в причинное место и вот - она уже художник, творчеством занимается.
November 23 2012, 16:12:38 UTC 6 years ago
November 23 2012, 16:36:55 UTC 6 years ago
За профессию обидно. Художник сейчас - ругательное слово
November 24 2012, 09:21:50 UTC 6 years ago
Т.е не все ради денег. В том же письме читаем "Но хоть бы нам этот год пришлось милостыню просить, я не уступлю в направлении ни строчки!"
Кстати про 250р. Из воспоминаний жены Достоевского "...Некрасов приглашает мужа в сотрудники ... и предлагает цену по двести пятьдесят рублей с листа, тогда как Федор Михайлович до сих пор получал по ста пятидесяти".
November 24 2012, 10:46:02 UTC 6 years ago
November 24 2012, 15:07:24 UTC 6 years ago
Писатель пищущий не за деньги — не писатель