: papa_gen (papa_gen) wrote,
2011-04-07 16:53:00

papa_gen
papa_gen
2011-04-07 16:53:00

This journal has been placed in memorial status. New entries cannot be posted to it.

Про "Преступление и наказание"

Современный типический пейзаж Коломны

Прочел во френд-ленте один пост про «Преступление и наказание», и вышла там у нас дискуссия весьма плодотворная. Не то, что в интернете называют срачем, а именно обсуждение. Позиции у нас были разные, но мы не ругались, а приятно беседовали. И это, замечу, хорошо.

Обаче решил по итогам свое видение утрамбовать здесь. Сразу говорю, что это есть исключительно мое видение романа. Видение как читателя. Кому не интересно, можно не читать.

Итак, поехали.

Маленькое вступление из воспоминаний детства.

У меня, как и у всякого человека была бабка. Родилась она еще до революции, глубоко до революции, и посему помнила давнопрошедшую жизнь очень даже хорошо. Я очень любил слушать рассказы ее и ее сестры, как они ходили в Филипповскую булочную, какие баранки продавали на Андреевском рынке. Что было в Питере в кровавое воскресенье 1905 года, и т.п. и т.д. Весьма познавательно и поучительно.

Поучительно тем, что в отличие от рассказов моего деда, сына необъятного генерала со зверообразными эполетами и аксельбантами, бабушка и ее сестра были, как теперь говорят, из семьи среднего класса. Но не такой простой, не какие-то там врачи, учителя, аблокаты, а из семьи полицейского офицера. Посему в их рассказах присутствовали и истории из службы их отца, т.е. моего прадеда по линии бабки. Весьма поучительные истории, даже детективные порой.

Прадед был из обедневших остзейских баронов. Жил со службы. Т.е. поместий и иных доходов не имел. Какое-то время он служил в гвардии, а когда женился, с военной службы ушел и поступил в полицию, потому как человеку с семьей в гвардии без стороннего дохода прожить просто не на что не было – надо марку держать, а это расходы. Пока семьи не было, жил, питаясь в основном «бедным рыцарем» – похлебка такая из крошенного ржаного хлеба и жареного лука. Жену «бедным рыцарем» не покормишь. Ну, и так к слову, хоть к делу и не относится. Был он очень набожным, хотя и принадлежал всего ко второму православному поколению в их семье. Речь любил уснащать словечками из славянского языка. Он даже Апостол иногда в приходской церкви читал по воскресеньям. В общем, его будущий сват, мой прадед по деду, был для него, если не небожителем, то столь вышним начальством, что в облаках и не разглядишь, откуда на тебя кулак мыслящей руки свалится.

Брал ли он взятки? Думаю, что брал, потому как ничем иным дом в Гатчине, купленный для проживания на пенсии, объяснить не возможно. Иметь шестерых детей и приобрести домик, пусть и не великий, на его жалование по всем моим прикидкам ну никак не получается. Впрочем, его извиняет то, что тогда брали почти все и не из какой-то звериной тяги к потреблению, что мы видим сейчас, а исключительно из заботы о собственной старости. Пенсионы тогда были маленькие, да и жилье служебное у вышедших на пенсию отбиралось. Так что брали именно на дом, чтобы было, где старость провести, чтоб потом не мыкаться. Нет, были тогда и прямо-таки жуткие мздоимцы, но для особо увлеченных этим делом существовало правило: «Не по чину берешь!». Так что вполне можно было и в Сибирь попасть, если не по чину брать.

Ну вот, чуток про прадеда рассказал. Теперь про одно дело в самом начале его полицейской карьеры. История то ли 1890-го, то ли 1891-го, может, и попозже, но никак не позже 1895 года.

В Нарвской части убили отставного майора ХХХ и его десятилетнего сына-пажа (кадета Пажеского корпуса). Майор жил в небольшом своем доме у Нарвских ворот. Жил с пенсии и ростовщичества. Убили летом. Таки к осени нашли.

Суть такая. Навела на дело кухарка майора. Она была организаторшей и наводчицей. Была у него приходящей кухаркой месяца три. Вызнала, где майор хранил деньги и заклады, а потом нашла лихого человека. Лихой человек был из вечных студентов. Убил он майора и его сына обухом топора. Во всем они сознались и даже показали, где были спрятаны заклады (деньги они поделили).

Так вот при допросе его, студента, спросили:

– Да зачем вы на это дело пошли, ведь у вас отец коллежский советник и столоначальник в вашей губернии? Ведь вы могли вернуться домой, поступить на службу, иметь честный и прямой доход и готовиться к сдаче экстерновых экзаменов?

И вот что он ответил:

– С отцом у меня нет никакой связи. Он душитель свободы.

Вот такой вот реальный раскольников, правда, 90-х годов, но все же. Вот убить ребенка он может, а с отцом примириться не может. По политическим, т.е. высоким мотивам.

И таких раскольников в Коломне и Нарвской части были целые тучи.

***

А теперь про «Преступление и наказание». Для краткости буду его называть «Преступление».

Я лично считаю, это мое мнение, что с художественное точки зрения «Преступление» – самое лучшее произведение Достоевского. Ведь вкусно по языку написано. И драйв есть. Нет этого часто заунывного разжевывания, как в «Братьях Карамазовых», и рваности, как в «Униженных и оскорбленных», нету.

С драйвом вообще-то понятно, откуда он. Ведь по жанру «Преступление» – полицейский роман. Сейчас этот жанр умер, сменившись детективом, а тогда по всей Европе был очень популярен. Зачинателем его был Франсуа Эжен Видок (François Eugène Vidocq; 23 июля 1775 — 11 мая 1857). Бывший преступник и даже пират, а заодно зачинатель дела уголовного розыска в современном его виде. Фигура во всех смыслах примечательная. Он даже немного был фактическим главой французского правительства. Писал он бойко, но говорят, что за него писали литературные негры.

Эжен Сю вывел Видока в «Парижских тайнах» (тоже полицейский роман) под именем Родольфа Герольштейнского, на что Видок ответил романом «Настоящие тайны Парижа» (Les vrais mystères de Paris, 1844). У Бальзака Видок выведен под именем Вотрена, у Гюго в «Отверженных» он стал прототипом сразу двух – Жана Вольжана и инспектора Жовера. Его еще куча писателей использовала как прототип. Больно уж яркая личность была. В общем, это он запустил полицейский роман.

В России самым известным полицейским романом был «Петербургские трущобы» Всеволода Крестовского. Целая эпопея, вначале публиковавшаяся в «Отечественных записках», а потом вышедшая отдельно в четырех томах.

Так что с драйвом все понятно. Ну нельзя было в полицейском романе шибко уж разлюли малину выдавать, не формат это, говоря современным языком. Вот и вышло «Преступление» самым читабельным романом Достоевского.

Теперь про «главного героя», беру в кавычки, ибо мне сдается, что настоящий главный герой вовсе не он, но об этом чуть ниже. Вот кто такой Родион Раскольников? Вот давайте поймем, кто он. Просто, без всяких там идей. Вот идем мы по тогдашней Садовой улице и видим его бредущего от Сенного рынка или от Никольского. Вот что бы мы про него могли сказать? Кто он такой на общем фоне петербургских жителей.

А вот тут все просто. Вечный студент, имеющий проблемы с успеваемостью, а потому не могущий пробиться в число казенокоштных студентов, за обучение которых платила казна. Скажу сразу, что попасть в их число особого труда не составляло. Нужно было просто «успевать» по ряду предметов. Многие питерские студенты, проучившись за свой счет первый год, попадали в их число. Да, не сладко жилось, бедно жилось. Многие весь период учебы питались «бедным рыцарем», да подрабатывали уроками. Даже иногда подрабатывали тем, что грузили баржи с хлебом на том же Никольском рынке. Но они учились и учились успешно, грызли гранит науки. А он не грыз. Он идеи имел. Даже вот статью опубликовал пасмурную с довольно людоедскими идеями.

И таких вот раскольниковых, вечных опустившихся деклассированных студентов было в тогдашнем Питере пруд-пруди. Особенно много их было в Коломне, где и происходит действие романа. Замечу, что Ф.М. Достоевский сам жил в ней и очень точно все описал. Многие дома до сих пор стоят. Вот даже место, где Порфирий Петрович служил, полицейский участок, так даже и назначение не сменил – знаменитый 2-й отдел милиции СПб, куда часто свозят теперешних крамольников. Коломна вообще место фантастическое. Тут тебе и Офицерская улица, и дом Хвостова, где умер Суворов, и пышнейший собор Николы Мокрого, и Мариинский театр, и такие улицы и дворы, что и сейчас с опаской заходишь, а они уже тогда были. Некоторые черные лестницы так пропахли еще с тех времен «бедным рыцарем» и картошкой «жареной» на воде, что запах до сих пор стоит, не выветрился. Кстати, Акакий Акакьевич тоже в Коломне жил.

Вот в этом вот месте и жила большая часть вечных студентов. Именно из них и вышли все эти каляевы, каракозовы и прочие борцы за лучший мир, за святую свободу. И они тоже думу думали и мысль имели. И многие из них, кстати, имели куда вернуться. Вот даже Раскольников мог вернуться. Замечу, что и в службу поступить мог. Ну получал бы он в месяц рублей тридцать как коллежский регистратор. Ну, да не Стива Облонский, что восемь тысяч в год огребал, но жить-то можно было и не так уж бедно. Да и мать-старушка уход имела, а не жила бы в нищете, жуя беззубым ртом моченое яблоко.

А теперь посмотрим на поступок Раскольникова. На его, как говорят во Франции, жест, что в свою очередь можно перевести на славянский язык словом «подвиг» (Шансон де жест – Песня о подвиге). Вот в чем был «подвиг» «не твари дражащей»? Вот не знаю, многие ли такое видели в своей жизни, и многие ли имеют столь живое воображение, чтобы этот «подвиг» вживую представить. Я видел. Не буду ни кому желать его увидеть… В общем, паскудный вид это все имеет – проломленный череп, залитая кровью голова, часто выпученные глаза жертвы, куски и брызги человеческого мозга… Хреново это все выглядит. Кто хочет дополнительно понять, отсылаю к атласам судебной медицины… Вот такой вот жест, т.е. подвиг совершил «право имеющий». Такой вот поступок у титана мысли.

Да, Достоевский его не без положительных черт описал. Ну так оно понятно. Напишешь без положительных черт, читатель следующую книжку журнала не купит. А это гонорар автора. Достоевский с него жил и жил неплохо. И маркетинговую составляющую своей профессии он туго знал. Они даже вдвоем с Щедриным публичные скандалы на раутах устраивали для поднятия тиражей, а потом вместе тайком укатывали в Петергоф, где кутили в вокзальном ресторане и совсем даже морды друг другу не били и за бороды не таскали. А Толстой с Тургеневым только злились на этакую их рекламно-скандальную деятельность. Так что нельзя было Раскольникова страшным убивцем делать, никак нельзя. Да и у Достоевского, я думаю, тут другая цель была.

Вот давайте вот вдумаемся, вот кто положительный-то герой «Преступления», кто противостоит и как противостоит убийце и душегубу? И ведь идейно противостоит, не просто так, а и идеям Раскольникова? А вот Порфирий Петрович ему противостоит.

Кто есть по большому-то счету Раскольников и ему подобные, наводнявшие тогдашнюю Коломну? Да умственные трусы они есть. Им проще старушку или ребенка топором ухайдакать, чем признаться, что их высокоумные идеи довели лично их до положения парий. И домой к родителям им вернуться тяжелее, чем человека убить. Даже до Базарова не дотягивают. Увы. И это действительно сложная в психологическом плане вещь уметь быть честным с самим собой, уметь признаваться в собственных ошибках. Вот японцы не умеют. Они до последнего не признаются в них. В морской юстиции есть даже термин «японский синдром», когда капитан, однажды приняв ошибочное решение, прет на аварию как баран. Когда японцу становится очевидно, что поступал он и мыслил ошибочно, он выпускает себе кишки. В рамках христианства это невозможно. Это слишком простой и, если честно, трусливый способ. Вот ты попытайся переменить себя, понять, что ты жил по лжи. Да, часто это связано и с позором, но ты обязан пройти и через это, ибо и это часть отриновения в тебе ветхого человека. Это и есть часть покаяния. Кстати, покаяние по-гречески и есть «перемена себя».

Но ведь гордецы так не могут. Они же титаны мысли. Вот и Раскольников тоже себя титаном считал, не знаю как на счет отца русской демократии, идеи его больше к нечаевщине ближе, но титаном считал: «Тварь я дрожащая или право имею?»

А кто такой Порфирий? Полицейский следователь, чиновник. Не очень и большой. Речь простая, но с заковырками, выдающими его любовь петь по субботам и воскресеньям на клиросе в приходской церкви, читать "Часы" и, вероятно, Апостол. Т.е. обыватель в самом пошлом значении этого слова.

Но ведь этот обыватель все правильно в статье Родиона понял. Более того, этот филистер даже высмеял, при том весьма колко, основные положения статьи Раскольникова. Он же Раскольникова дураком, пардон, выставил. Червяк и размазал титана мысли! С чего это вдруг? Так, может, Порфирий-то совсем даже и не дурак, может, он потому и размазал, что что-то в жизни-то больше знает и понимает. И судя по тому, как размазал, выходит, что и Порфирий когда-то из таких же студентов-недоучек. Он сумел гордыню побороть и остался человеком, пусть и со своими тараканами, но не душегубствует.

Вот и получается, что главный-то герой «Преступления» совсем даже и не Раскольников, а Порфирий Петрович. Думаю, поэтому тогдашние прогрессисты как пираньи на Достоевского набросились, потому что все правильно поняли, поняли, что единственный, кто в этом романе живет не по лжи, так это не Раскольников, а Порфирий, пусть он иногда и не пропустит то, что ему само в руки плывет, но он единственный настоящий человек в романе. И самое им тогда обидное было то, что в жизни все примерно так и было, что их «имеющие мысль» собратья по большей части были умственными трусами и подлецами. Ведь тот же Нечаев, чьи мысли во многом перекликаются с мыслями Родиона тоже подлецом был, при том довольно жутким. Вот этого и не могли потерпеть тогдашние вольнолюбцы.

А обаяние у Родиона есть. Особливо его остро чувствуешь, если посмотришь фильм с Тараторкиным, а потом роман перечитаешь. Кстати, перечитывать хочется, вкусно написано.

Tags: Записки на манжетах

ex_major_at

April 7 2011, 13:55:24 UTC 8 years ago

"Преступление" - это классический роман о неудачнике. Что есть неудачник? Существо, у которого амбиции расходятся с возможностями.
Конфликт "Родион - Порфирий" - весьма классический. Что есть Порфирий (как явление) глазами неудачника? Порфирий есть часть системы, которая ему, неудачнику, "мешает жить". Можно заменить Порфирия Петровича на Пал-Палыча Знаменского, а Родиона превратить из убийцы в фарцовщика... Да все фарцовщики времен Пал-Палыча о том и кричат-с, что их "система душила", от того они фарцовщиками и сделались. Больная, понимаете ли, совесть, заставляла иконы на джинсы выменивать-с... Обычное дело-с!

Про "Преступление и наказание"

демонстрируя знание предмета

Re: демонстрируя знание предмета

Re: демонстрируя знание предмета

Re: демонстрируя знание предмета

Select pictures (pictures will be 640 pixels wide)