Фразу про дураков и дороги кому только не приписывали. Но наиболее вероятно, что ее произнес ЕИВ Николай Павлович.
Это был самый путешествующий император. По стране он путешествовал в основном зимой. Оно и понятно - дороги зимой в России тогда были лучше, вернее, крепче. Тот же хлеб везли по дороге в основном зимой. И хорошо укатанная зимняя дорога доставляла путнику куда больше приятности. Другое дело, что мороз. Но у Николая Павловича был особливый возок с медвежьими полостями и с печуркою. Этакая нанотехнология той поры. Печурка была хитрая. Фактически это был самовар, что не только грел августейшего путешественника, но еще доставлял ему горячий чай, сбитень (Николай Павлович охочь был до этого напитка), а равно согревал и другие блюда. Т.е. вкушать пищу можно было на ходу, любуясь при этом панорамами заснеженных полей и лесов подвластной державы. В жаровню клали не угли, а разогретые камни во избежание угара и пожара. Т.е. перемещался Николай Павлович довольно комфортно.
И был у Их Величества любимый кучер. Всюду он царя-батюшку возил, и ему даже было позволено вступать с августейшею особою в разговоры и вести беседы на разнообразные темы погоды и отчасти философические. Но у кучера-философа был и недостаток, целиком вытекавший из его профессии. Если царственный путешественник сидел в каморке и пил горячий чай с бубликом, то кучер сидел спереди на облучке, открытый всем ветрам и непогодам. И печки у него не было. А потому ему приходилось греться внутренне, употребляя напитки, способствующие философическому взгляду на жисть.
И вот однажды кучер так досогревался, что оказался в положении, в котором сложно отличить санную дорогу от Млечного пути. Т.е. ушел в астрал. Результатом этого космического путешествия стало то, что возок с Николаем Павловичем опрокинулся. При этом сам кучер получил каменюкой из печки по голове, а у царя-батюшки сломало ключицу. Вот тогда Николай Павлович и произнес свое знаменитое: «Бл*дь, да в России всего две беды — дураки и плохие дороги!»
Поскольку камень из печки чуть не проломил кучеру голову, государь его наказывать не стал и никуда не сослал, более того, он так и остался любимым кучером. Но с напитками стал куда осторожней.
Такой вот исторический анекдот. В свете про эту фразу государя долго судачили и нашли ее весьма остроумной. А уже потом ее стали вставлять всюду - мало какой цензор позволит себе покуситься на цитату самого государя.
Событие произошло зимой 1836 года.
PS. Кучер оный был отставлен от службы по старости с пенсионом в 1000 тысячу рублей серебром и награжден орденом св. Владимира (вещь небывалая), возводящим кавалера в дворянство наследственное. Единовременно от Николая Павловича он был пожалован особого крою кафтаном с золотым шитьем и 20 тысячями ассигнациями. И еще парсуна императорская на шею.
Жуковский, что часто пользовался его услугами, будучи воспитателем Цесаревича, отзывался о нем как о философе.
Не иначе как из напитков философия проистекала.
April 3 2013, 11:10:55 UTC 6 years ago
April 3 2013, 11:21:51 UTC 6 years ago