Мы живем на планете, где власть целиком захватила Гингема, эта коварная предводительница консьюмеризма и чистогана. Она полонила человеческий мозг, запустив в него маленьких белесых червячков, что ползают внутри наших черепных коробок, дергают прямо за самое чувствилище, побуждая жить нас в мире неуемного потребления и иллюзий. В этом мире вынужденная честность филологического труженика, что по утрам, напялив перелицованное пальтишко, семенит с авосечкой за двумя бутылочками кефира в ближайший «Молокосоюз», воспринимается как несомненная добродетель и бескорыстное служение науке. Да ему просто взяток никто не дает, потому и пальтишко у него перелицованное, а поставь его, положим, районными библиотеками заведовать, так такой жулик и вор проявится, что иной Занос Попилович всплакнет горючей слезой, видючи, как плешивый человечишко в штопанных брючках, за полгода купил себе хоромы посреди губернского града.
Или вот биохимики-технологи какие. Ведь внешне честнейшие люди, добродушные даже иногда. Тоже ничего вроде не крадут. Сидят себе в своих лабораториях, смешивают чего-то в колбах, кипятят что-то в ретортах, смотрят пристально в мелкоскопы и увеличительные стекла, нюхают чего-то такое, на бедных мышах испытывают, короче занимаются внешне чем-то хорошим. А пойдешь в магазин, где выставлено сорок сортов йогурта, а он весь на один вкус по итогу получается – вкус стирального порошка. Или купишь котлеты, на упаковке которых размашисто написано: «Из мяса молодых бычков», а там от мяса-то только и есть, что куриная шкура, а все остальное – соя. Да и сои положить пожмотились, разбавив ее гнилым луком или еще чем таким, о чем и помыслить-то страшно.
В нашем мире родители помещают детей в дорогущие частные школы, пребывая в полной убежденности, что там их чада получат превосходное образование. На самом же деле детишки выходят из этих школ полными дурнями и дурехами, но преисполненными познаниями в самых утонченных пороках, каких только могло измыслить человечество . А причина отдачи довольно проста – любезные кровиночки мешают карьерному росту и романтическим приключениям, принимаемым с точной дозировкой будто лекарство какое или занятия фитнесом под пристальным присмотром тренера.
Детишки, повзрослев и войдя в силу, платят родителям той же монетой, сдавая «предков», словно старую мебель в дома престарелых, убеждая себя и окружающих словами: «им там лучше». Даже рассказывают сказки, как бойкие бабуси и дедуси ведут активную жизнь, ездят на экскурсии в «Диснейлэнды», погружаются в пучину куртуазии и играют свадьбы.
В истеричном припадке бежит современный человек всякой боли и скорби. Не жди от него милосердия и участия. К чему оно в разумно устроенном мире? В мире, где ничто, никакая язва не омрачает душевный покой потребителя жизненных благ. Для сирых и убогих есть филантропы, что подают справедливую помощь.
Есть ли что более точно характеризующее наш мир, как не филантропы, эти профессиональные служители добра, поставившие милосердие на поток? Кто может бросить им обидное слово? Любой, кто посмеет усомниться в чистоте их намерений, есть уже преступник, что должен быть растоптан, обращен в прах, превращен в ничто.
Чего только не напридумывали они для блага человечества. Когда Гингема еще только брала власть над этим мирам, эти суетливые благодетели изобрели работные дома для сирот. В них ежегодно умирало до четверти неисправимых юных преступников.
Да и герои нонче пошли все какие-то картонные, бутафорские какие-то. Отважный борец с наркомафией оказывается брачным аферистом, а пламенный сокрушитель коррупции торгует в своем магазине паленой водкой. Мы стали пленниками имитации, и уже не знаем, как вырваться из этого порочного круга.
Толи дело в давешние времена, когда воздух не был отравлен освежителями воздуха, содержащими парфюмерную композицию, имитирующую запах альпийских трав. Когда на лугах росла обычная трава, а посреди нее задумчиво бродили большерогие коровы, что давали вкуснейшее и жирнейшее молоко. Тогда и люди были другими, что жили честно, а не по лжи.
Разве может в наше время появиться Александр Македонский? Нет, скажу я вам с полной уверенностью. Не может. У теперешних людей медвежья болезнь целиком происходит от страха. Порой так людей скручивает, что месяц в нужном чулане жить готовы. Особенно те, кто под следствие какое попал.
У Александра же Македонского даже эта болезнь была источником подвигов и величия. Вот, что пишет Плутарх, в биографии Александра: «...страдая поносом, он перешел реку Орексарт, которую принял за Танаид, и, обратив скифов в бегство, гнался за ними верхом на коне целых сто стадиев».
Эк, мужика-то пронесло! Не только реки перепутал, не только скифов разбил, но еще и гнался за ними почти 18 километров! Куда там нонешним людишкам.
Или вот Сократ. Можно сказать, начальник всей философии. Когда Аристофан вывел его в своей комедии «Облака», великий философ в знак презрения к автору встал, да и простоял на своем месте все представление. Где вы сейчас сыщите таких философов, что несколько часов сряду способны простоять под палящим солнцем на одном месте? Нет нонче таких философов, не делают, все больше изнеженные граждане, что изучают античную эстетику, не зная не только греческого языка, но даже латыни. Сможет такой имитатор умственной деятельности, что все свои статьи понатырил у других, простоять хотя бы часок? Вот то-то же.
Правда, в истории со стоянием Сократа мне всегда было интересно, каково было тому мужику, что сидел за ним? Так ничего и не увидел, да еще, небось, в антракте перед самым его носом в буфете кончились коньяк и бутерброды. А ведь никакой компенсации за страдания, даже имени его не сохранилось.
В жизни всегда так: одним - почести и цикута, другим - пустой буфет и забвение.
Хотя этот мужик, небось, потом всех агитировал голосовать, чтоб Сократа отравили. Бегал, наверное, прокламации расклеивал. А жизнь такая заковыристая штука: думаешь, что совершаешь величественный поступок, а оказывается, что элементарно наживаешь врагов из числа незнакомых людишек. Да.
В этом смысле мы мало в чем отошли от прежних людей. Как и они, подобны ракам, что ползают в прибрежной речной тине, аппетитно едят что-то несусветное. Потом чья-то мыслящая рука извлекает нас из теплых оливковых вод и бросает в кипящий котел, приправя по вкусу солью, перцем и лавровым листом.
Пяти минут не проходит, и вот мы, со всем нашим богатым внутренним миром уже красные лежим на блюдечке, а жирные мужики в войлочных шапках, сделав щедрый глоток пива, ломают толстыми пальцами, что мгновение до этого ласкали кудри их пышнотелых подруг, наши панцири и высасывают из них с причмокиванием естество. И только правдолюбец Чуркин с творческим косоглазием на лице из последних сил пишет ослабевшей клешней протестное письмо в Музей Арктики и Антарктики. Но и оно никуда не дойдет, ибо существует только в больном воображении его затухающего сознания.
Хотя, надо признаться, что надежда есть. Надежда есть всегда, ибо даже когда ее нету, всегда можно надеяться, что какая-то, пусть и завалящая надежда, но появится. Придет кто-то добрый и одарит златыми горами и полными вина реками. Правда, я бы попросил еще у дарителя пилу какую и кружку. Ну, чтобы золото не пришлось выгрызать зубами, а вино лакать, встав на четвереньки, подобно псу.
Ну и зевать, конечно, нельзя ни в коем случае. Подвалило счастье, так хватай его скорей обеими руками, и, торопливо топоча, уволакивай в самый дальний чулан, где, запершись на щеколду и цепочку, глядя на мир в замочную скважину, приступай к вкушению своего счастья, пробуя и обсасывая его косточки со всех сторон. Большинство почему-то мнется, начинает заниматься экивоками, этими ложными символами приличия, делано открывают рот. В результате счастье, устав ждать, уходит от них, а они так и продолжают сидеть с открытым ртом, но уже не делано, а возмущенно, силясь издать из самых глубин своей подкорки хриплый вопль: «Доколе?!»
У меня один приятель, Владимир Мефодьевич, как-то тоже хриплый вопль издал, но не «Доколе», а другой, очень даже впечатляющий. Ему кто-то сказал, что сейчас «тема» модная пошла рестораны китайской и корейской кухни открывать. Вот он и открыл, но дело поначалу не шибко шло, потому как корейские повара что-то уж совсем страшное для русского желудка стряпали. Тогда он выписал из самого Китаю какого-то чудо-повара за несусветные деньги. И сразу дело на лад пошло. Публика валом валить стала. Даже столпы общества подтягиваться начали.
И вот однажды в самый обеденный час заявился к ним не кто-нибудь, а господин вице-губернатор со своими клевретами и прихлебателями. Они там толи стройку какую смотрели, толи еще что всей толпой разнюхивали. Присматривались, наверное, что и как сподручней отпилить можно. А как присмотрелись, так всем автобусом в харчевню Владимир Мефодьевича с голодухи и устремились.
Владимир Мефодьевич, как прознал про это, вмиг в свое заведение примчался, чтоб, значит, честь по чести дорогих гостей попотчевать. Как же, такая публика! В фавор войдешь, будут потом к тебе со всего города съезжаться, да не только отважные администраторы, банкиры всякие переговоры у тебя назначать будут, опять же мошенники всякие торговать местами в Госдуме начнут. Озолотишься!
Ну, конечно, накрутил всем хвост, повару важность момента, как мог, объяснил. А тот и рад стараться. Решил все свое умение показать, не дурак тоже, хоть и по-русски почти ни бум-бум. Что-то такое весьма чудное сготовил. И решил форс свой поварской показать: вынести торжественно это чудо китайской кулинарии пред светлые виц-губернаторовы очи.
Тут понятно, потушили свет, заиграла китайская пищеварительная музыка, и шеф-повар в окружении поваров и поварят, поднес дорогому гостю эту усладу Поднебесной. Поднес и встал в почтительном полупоклоне. И как только доблестно-властный муж проглотил первый кусочек дивного китайского деликатеса, китаец учтиво вопросил с диким китайским акцентом:
– Ну, как? Зае*ися?
Весь зал ресторана погрузился в тревожное молчание, которое было прервано зычным виц-губернаторским гласом:
– Не то слово! Это просто пи*дец какой-то!
И зал наполнился грохотом одобрительного смеха.
Потом, когда у китайца выпытывали, откуда он понабрался таких глаголов, тот, глядя наивными китайскими глазами, спросил в ответ:
– А разве по-русски это не означает «высший класс»?
И да, когда господин вице-губернатор пожаловал в ресторан в следующий раз, китаец опять подал ему изысканное блюдо, уже другое, но без вопроса, на что властный муж недовольно вопросил:
– А «зае*ися» где?
С тех пор это стало местной доброй традицией.
Вот такая во всех смыслах поучительная для пылкого юношества история произошла с ресторатором Владимиром Мефодьевичем.
September 16 2011, 13:20:45 UTC 7 years ago
September 16 2011, 13:24:49 UTC 7 years ago
September 16 2011, 14:03:16 UTC 7 years ago
September 16 2011, 14:29:31 UTC 7 years ago
September 16 2011, 14:30:19 UTC 7 years ago
September 16 2011, 14:31:15 UTC 7 years ago
September 16 2011, 15:31:43 UTC 7 years ago
Пойду еще раз перечитаю - насладюся..наслаждуся..испытаю наслаждение:).Эх, мне бы так словесные кружева "плести" как Вы!
И действительно - притча: остроумно, философски..и грустно от правдивости. Спасибо:)
застенчиво, краснея кончиками ушей
September 16 2011, 15:34:41 UTC 7 years ago
крестиком вышивать могудоски пилить умею...рукоплеская
September 16 2011, 15:53:25 UTC 7 years ago
Мужчина - мечта.
Пишите есчо..просим, просим!
September 16 2011, 17:38:04 UTC 7 years ago
September 16 2011, 17:50:14 UTC 7 years ago