Владислав Ходасевич вспоминает в своем "Белом коридоре":
Однажды сидели мы с Шагинян в приемной "Всемирной Литературы", у окна, на плетеном диванчике. Вошел Гумилев, неся какие-то щетки. Я спрашиваю: - Что это у вас за щетки?
Гумилев улыбается и отвечает:
- В "Доме Ученых" выдали. Ведь писательский паек у меня отняли, вот и приходится пробавляться щетками.
Это было вскоре после появления Мариэтты в Петербурге. Она услышала разговор, и когда Гумилев прошел мимо, спросила взволнованно:
- Владя, кто это?
- Гумилев.
- А почему у него отняли паек?
- Отдали другому.
- Кому?
- Мне.
- Владя, как вам не стыдно! И вы взяли?
- Ничего не поделаешь, Мариэтта; борьба за существование.
- Владя, это бессовестно!
Она готова была куда-то помчаться, протестовать, вступаться за Гумилева. Я с трудом объяснил ей, в чем дело. Успокоившись, она погладила меня по голове и сказала:
- Бедный Владя, вы все такой же заблудший.
А когда Гумилева убили, она не постеснялась административным путем выселить его вдову и занять гумилевские комнаты, вселив туда своих родственников... Тоже - с размаху и не подумав.
Последнее предложение из уст Ходасевича понятно, ведь Шагинян была одной из первых любовей в его жизни. Надо же как-то оправдать любимую...
PS. Помимо прочего, это еще и к вопросу о том, что у ее внук - муж Любови Полещук Сергей Цигаль, а их дочку зовут публично Маша, но на самом деле она Мариэтта... :(((
