Для чего мы не означим
Наших дум горячей дрожью,
Наполняем воздух плачем,
Снами, смешанными с ложью.
Для того ль, чтоб бесполезно,
Без блаженства, без печали
Между Временем и Бездной
Начертить свои спирали.
Николай Гумилев
Наших дум горячей дрожью,
Наполняем воздух плачем,
Снами, смешанными с ложью.
Для того ль, чтоб бесполезно,
Без блаженства, без печали
Между Временем и Бездной
Начертить свои спирали.
Николай Гумилев
В ту декабрьскую ночь с пятницы на субботу владелец мебельной фабрики Николай Кузьмич Громыхалов спал плохо. Вначале ему приснилось, что он смотрит телевизор. Застал последний сюжет новостей, рассказывавший как Максим Галкин участвует в акции по увеличению популяции аистов. Супруг примадонны в огромном белом балахоне летел на дельтаплане с моторчиком впереди клина молодых птиц, смотрел твердым взором вдаль, на груди у него был младенец в люльке, а сам он задорно и прочувственно пел баритонально знаменитую песню «Арлекино». Дойдя до места «есть одна награда — смех», Максим с такой демонической силой завел припев «Ахаха-хаха-хаха!», что Николай Кузьмич понял, что сейчас обделается со страху прямо в кровать. От этой мысли он проснулся и устремился в «теплое место». И, надо признать, еле успел.
Следующим сном был телесериал «Дмитрий Иванович Менделеев с помощью химии помогает людям». Там в каждой серии рассказывалось и показывалось, как великий периодический химик является простым людям по всей планете и наливает стакан водки, спасая тем самым их в трудную минуту. Всего было запланировано шесть сезонов — по числу континентов. Последний сезон включал Антарктиду и острова по всему миру.
Сериал так надоел Николаю Кузьмичу, что он проснулся, и пошел на кухню выпить морсу. Машинально включил радиоточку. Из радиоточки тут же стала что-то бормотать тетя с хриплым голоском курильщика. Бормочет и бормочет - работа у нее такая. И вдруг мебельный магнат услыхал: «Россия уведомила США о запуске баллистической ракеты». Громыхалов чуть морсом не подавился и забрызгал им себе пижаму.
Первая мысль: всех будить и в подвал! Потом пришло осознание, что, раз тетя уже сообщила, бежать куда-то бесполезно. Сейчас рванет, и мир забьется в конвульсиях ядерной агонии. Стало жутко. Громыхалов покрылся холодным потом. И вдруг тетя радостно сообщает: «Ракета поразила условную цель в Казахстане». То есть тут все понарошку. Ракета условная, может быть, надувная, и очень может быть, что солдаты ее до условной цели на руках отнесли.
Но озноб и икота, вызванные новиной про ракету не проходили. Николай Кузьмич, порывшись в холодильнике, достал графин с портретом Менделеева, налил оттуда полстакана водки, выдохнул и выпил залпом. Отпустило. Громыхалов налил еще четверть стакана, выпил, зажевал его подвернувшимся соленым огурцом и отправился спать.
Третий сон был и того круче. Главы ведущих держав мира собрались на конференцию в пафосном отеле. Там они все благополучно отравились паленым дорогущим виски. Они слышат голоса, к ним приходят Кот в сапогах и Буратино. Происходит разоружение перед партией борьбы за все хорошее со всем плохим. Наступает просветление. И они все вместе со своими свитами и клевретами отправлись пешком во Внешнюю Монголию, раздавая по пути населению все, что нажили непосильным трудом.
Прибыв во Внешнюю Монголию, они поселились в юртах. Тут-то на них излился свет неземной. Они начлаи пить водку по рецепту Д.И. Менделеева , закусывая ее селедкой. В конце звучала величественная музыка Баха.
Производитель кухонных гарнитуров и кроватей проснулся вновь. Вновь пошел на кухню, вновь налил морсу. Из невыключенной радиоточки вновь раздался голос прокуренной тети. Громыхалов насторожился и напрягся. Тетя кашлянула и хрипло сообщила:
— Ученые установили, что белковая диета ведет к смерти.
Громышалов икнул: вот так вот посреди ночи тебе сообщают про смерть. Memento mori! Пьешь ты морс или водку, а помирать от белков придется. Но Николай Кузьмич не успел додумать мысль про белковую диету до конца, ибо тетя с прокуренным голосом, вероятно, решив добить ночных слушателей, поведала:
— Сразу три астероида пролетят в субботу рядом с Землей.
Короче, не помрешь от диеты, водки или морса, астероид тебя прихлопнет. Все под метеоритом ходим.
Эта мысль так потрясла диванного фабриканта, что он достал заветный графинчик с портретом великого химика и налил себе полный граненый стакан. Мысленно сказав себе: «За астероиды!», Громыхалов вдумчиво выпил его содержимое. Закусывать уже не стал, а просто запил остатками морса, выключил радио, чтобы тетя не сообщила еще что-либо ужасное, и пошел спать.
Четвертая часть состояла из каких-то невнятных снов. Можно даже сказать, что их вовсе не было. Но вдруг Громыхалов оказался во дворе дома. Там два дворника, узбек Махмуд и таджик Насрулло, бегали за вторым поваром точки общепита «Кубанские шашлыки» азербайджанцем Мамедом, размахивали метлами и кричали дикими голосами:
— Бей чурку!
Николай Кузьмич проснулся. Солнце уже встало, а вопли про избиение чурки были настоящие и шли со двора. Громыхалов встал, подошел к окну и увидел, что Махмуд и Насрулло и в самом деле бегают по двору за Мамедом. Только в руках у них не метлы, а лопаты для уборки снега. За ними бежали два полицейских и свистели в свистки. Дело шло к кульминации — к избиению Мамеда. Самое любопытное было узнать, чью сторону примут полицейские или, заняв позицию арбитров над схваткой, поколотят и преследуемого и преследователей. Но постичь это не получилось — процессия скрылась за уголом пятиэтажки, стоявшей во дворе. Громыхалов почесал живот, зевнул и отчетливо понял, что совершил большую глупость, продав четыре года назад гараж на улице Ломоносова.
В каждом городе обычно есть улица Ломоносова, и по странной прихоти судьбы на ней обычно размещаются гаражи, куда по субботам и воскресеньям устремляются толпы городских мужичков. Гараж сродни бане. Только он еще сильнее спаивает людей, ибо в бане женский пол нет-нет , а присутствует, в гараж же женщина не допускается принципиально. И это понятно. Целую неделю людям мало, людям плохо. Целую рабочую неделю они ишачат на добро и светлый путь, пульсируют, что есть мочи. И вот настает суббота, и они гремя гаечными ключами и бутылкой аппетитной и бодрящей водочки в кошелке устремляются через весь город на троллейбусе на улицу имени российского Невтона... И там им хорошо — под конец субботы им уже и много, и пульс уже бьет совсем в иную сторону. По степени терапии гараж, вероятно, даст фору бане.
Неделя у Громыхалова выдалась суматошная, состоявшая из посещения всевозможных комиссий, комитетов, надзоров, инспекций и прочих живых уголков коррупции. И никуда в простоте душевной, открывая дверь пинком, не зайдешь. Улыбнись угодливо каждому и входи в кабинет с извиняющимся видом профессора консерватории, застигнутого врасплох комиссией домоуправления за укладкой кафеля в ванной. А на тебя смотрят проницательно, видя на пять метров в глубину твои планы, ресурсы и возможности. Так заматывался, что со среды, приходя домой, пил воду прямо из носика чайника и заваливался спать на часок, а уж потом ужинал, попутно делая вид, что проверяет уроки у детей. Вот тут бы гараж для отдыха и пригодился.
Неспешная беседа, пряно посоленные кильки, бычки в томате, живописно расставленные на газете, постеленной на капоте «Москвича», что десять лет уже не выезжал из гаража. Плюс залежавшийся в кармане ватника чуть заветренный хлеб и найденный кусок колбасы, иногда и шмат сверкающего на солнце кристалликами соли и нежно пахнущего чесночком сала с тонкими прожилками мяса, порой и скумбрия холодного копчения, распространяющая аромат вишневых опилок, порезанная по-мужчински крупно, в палец толщиной, а то и капусты квашенной кто принесет — это целая буря воскресших образов, запахов, ощущений, идущих от прародителей человечества.
Люди не частят, пьют вдумчиво, аккуратно, обязательно крякая или иным способом выражая свое отношение к испитому напитку. Плавно текут рассуждения о высоком, возвышенном — о заселении Луны, о экранопланах, полетах на солнечных батареях выше стратосферы и тому подобном судьбоносном для всего человечества. Отчетливо вспомнилось, как однажды в день космонавтики, после первого взвода, пришли к общему мнению, что Гагарин в космос не просто так летал, а чтобы хоть часок в тишине полежать — отдохнуть от жены и начальства. И все эти потрясающие возможности для восстановления расшатанной нервной системы Николай Кузьмич продал!
Громыхалов мысленно сказал себе дурака, сухо сплюнул и пошел на кухню, откуда доносились запахи завтрака и грохот посуды, свидетельствующий, что супруга Николая Кузьмича затеяла большую готовку. По дороге заглянул в то, что принято у нас стыдливо именовать «местами общего пользования». В туалете задержался, ибо неведомого маркетолога посетила блестящая идея уснастить туалетную бумагу анекдотами. Их и читал. Прочел в итоге все, что осталось от рулона. Потом вновь предался думам о гараже. На небо его вернул стук в дверь:
— Дорогой, — раздался голос жены, — ты что так долго?
— Мечтаю, — честно ответил Николай Кузьмич и , кряхтя встал с насиженного места.
В кухне на столе Громыхалова уже ждал завтрак. Диет он не признавал. Зеленый чай пил, но ради удовольствия, а не похудания для. Про похудание же с помощью зеленого чая он любил говорить, что похудеть с его помощью можно только одним способом — лазать в горы, собираючи этот чай там.
Николай Кузьмич любил мясо. Он ел его в любом виде: жареном, вареном, печеном, соленом, даже сушеном. Сырым разве что не ел. Он любил, чтобы мясо мягко напрыгивало и диктовало, чтобы оно подходило к едоку, брало за грудки и властно произносило: «Ешь меня! Ешь, тебе говорю!» И уволакивало растерянного чревоугодника в угол. Огромный, словно блин на Масленицу, шницель, поданный Глафирой Алексеевной, женою Николая Кузьмича, абсолютно соответствовал его идеалам.
Жена Громыхалова, сев напротив, стала пить чай с вишневым вареньем, растроганно-восторжено глядя на то, как усердно поглощается приготовленное ею. Даже разноцветная кошка Мурка, вертевшаяся под ногами в надежде выпросить себе что-то вкусненькое, уставившись завороженно на своего хозяина, так в итоге наклонила голову, что завалилась на пол.
— И о чем же ты там мечтал?
Громыхалов честно признался, что мечтал о гараже и о том, как было бы превосходно в этот гараж смотаться.
— А ты не забыл, что у нас сегодня смотрины? — спросила жена.
Недоеденный шницель, соленый огурец и слова непередаваемой без цензурного пипикания умильной радости застряли у Громыхалова в горле. Настроение сразу стало таким кислым, что Николаю Кузьмичу можно было бесстрашно показывать не только хохочущего в полете пародиста, но и саму примадонну, ныряющую в пучину за амфорами.
У Глафиры Алексеевны была сестра Вероника, известная в городе поэтесса, исполнительница авторской песни и художница-баталистка. Художнецей-баталисткой, выполняющей заказы богатых богатин и горадминистрации она была для прокорма, а поэтессою и исполнительницей авторской песни для души и почиталась первою в городе духовно богатою дамою или сокращенно ДБД. И где бы она не появлялась, духовность в короткий срок становилась такая, что можно было не один топор вешать, а два, а коли она задерживалась подольше, то и три.
Но беда не приходит одна. Вероника Алексеевна постоянно находилась не только в духовном и художественном поиске, она была просто в поиске, а потому постоянно выходила замуж. Странным образом все ее мужья были не тщедушные очкастые и лысые интеллигенты в свитерах маминой вязки, а люди рабочих профессий. Первым был кузнец Никита. Человек хмурого вида, сурового даже, с могучими цепкими ручищами с въевшимися в них частичками сажи. Жизнь с Никитой была недолгой. Он сбежал, не выдержав накала духовности. Никите хотел по вечерам котлет и теплую постель, а не слушать стихи. От Никиты у Вероники остались Вовочка и Наташенька.
Потом был дальнобойщик Сергей. Сергей никуда не сбегал. Он был пойман — оказалось, что в каждом областном центре по федеральной трассе у активиста междугородних автоперевозок была либо жена, либо сожительница. Всего гарем насчитывал восемь гражданок. От многоженца Сергея у Вероники остались Коля и Оля.
Следующим избранником был сантехник Толя. Как и полагается сантехнику, Толя пил, не так чтобы уж много, много ему было не нужно, но зеленые человечки к нему являлись регулярно. Толя куда-то рассосался. Ходили слухи, что пристал к пилигримам, или его цыгане в свой табор сманили. От Толи остался Гена.
Побыв недолго свободной, Вероника нашла четвертого. Это был Сеня. Арсений бывший оленевод из Нарьян-Мара, трудившийся стропальщиком на товарной станции. От Сени пока еще ничего не было, но уже намечалось и довольно заметно. Его-то Вероника и пожелала представить пред светлые очи сестры и ее ошарашенного мужа.
Николай Кузьмич понял, что первой частью обряда смотрин будет его поход в магазин.
Общеизвестно, что блеск и нищета любого подъезда лучше всего показана в его лифте. В подъезде, где жил Громыхалов, торжествующее самоуверенное безумие окружающей жизни было представлено во всем блеске. Оно плотно теснилось на доске объявлений, повешенной заботливым ЖЭКом прямо под строками неведомого поэта: «Скорей ныряй в мой тихий омут, ты нравишься моим чертям». Чего там только не было! «Заклятие на любовь, доллары и долгое хранение овощей», «Порча!», «Выведение из запоя», «Муж на час», «Щенки сторожевых пород», «Педикюрный салон «Пальчики оближешь» ждет вас!» и даже «Продам огурцы домашнего посола».
Еще вечером Николай Кузьмич увидел на щите такое объявление:
Собрание актива дома в красном уголке ЖЭКа
1. Обсуждение текущего момента.
2. Геополитические проблемы современности (доклад подполковника Янушпольского Г.З.).
3. Разбор персонального дела Т.А. Тихонина (дебош).
4. Танцы, чай.
«Активом дома» выступала сплоченная группка пенсионеров-общественников во главе с родной тетей Громыхалова Аделаидой Степановной Фукс. Собирались себе тихо в подвале, громко обозванным красным уголком, пили чай, тренировали друг друга в верности идеям Сталина. Все бы хорошо, но периодически их охватывала жажда деятельности, и тогда испуганные жильцы узнавали, что посреди зимы будет субботник, а то и вовсе объявлялась декада сбора металлолома и макулатуры. И кто, мол, не сдаст учетное число старых газет, тому будет худо. А то начинали бороться за нравственность, сообщая с помощью дадзыбао о том, кто к кому ходит, кто с кем дерется, и где больше всего скандалов. Люди бежали к Громыхалову и умоляли слезно: «Урезонь тетушку». Он же только руками разводил, уворачиваясь порой от слишком резких жестов собеседников.
Николай Кузьмич еще в пятницу хотел приписать пятый пункт повестки сборища: «Разработка планов покушения на Горбачева», но не нашел ручку. Сейчас же он специально взял фломастер пожирнее, чтобы осуществить задумку. Но отомстить любимой тете не получилось — какой-то добрый человек прилепил поверх объявления о сходке активистов рекламный плакат с таким текстом:
СИСЬКИ!!!
А теперь, когда вы обратили внимание:
ИЗГОТОВЛЕНИЕ КЛЮЧЕЙ!
Николая Кузьмича как из абажура ахеджакнуло.
Проходя мимо бара с вывеской «А.Л. Коголь. Круглосуточное собрание сочинений», Громыхалов почувствовал, что неплохо бы туда зайти, но пересилил себя. И сделал он это, как показали последующие события, напрасно. Сразу за баром был магазин термобелья с вывеской, что уже три месяца приводила в ошарашенное состояние местных любомудров: «Утепленные брюки для мужчин и мальчиков синего цвета». За «Синими мальчиками» был гипермаркет «Курочка ряба». В него Громыхалов и вошел.
При посещении любого продуктового магазина он четко следовал той непреложной истине, что сложно прослыть опасным для общества идиотом, покупая сыр. С сырно-колбасного отдела он всегда и начинал. Так и в этот раз — подошел к прилавку, почал рассматривать сыр, принюхиваться, елико мочно. С доброжелательным выражением лица принюхиваться. А это сложно, надо признать, принюхиваться доброжелательно.
И вдруг он почуял, как и чуть сбоку что-то темное надвинулось на него и прилавок. Краем глаза увидел: шуба норковая и с кружевами. «Как с кружевами?!» - возмутился мозг производителя табуреток – «У нас тут что? Дефиле бюстгальтеров на меху, бал эскимосов или, угодники обороните, утренник в публичном доме?»
– А так, – ответил Громыхалов думательному органу , – в швы рукавов вшиты кружева.
Сказал он это, конечно, мысленно, но хмыкнул громко, на всю окрестность хмыкнул. Хмыкнуть хмыкнул, но вежливо отодвинулся в сторону, давая обладательнице шубы дорогу к прилавку. Чувствовалось, что фее нужна помощь. У Громыхалова даже возникло чувство отдать ей пустые бутылки, но пустых бутылок у него в этот раз при себе не было.
Пристально игнорируя Николая Кузьмича и устремив полные печали глаза на продавщицу, нимфа вопросила ее глубоким грудным голосом:
– Девушка, а у вас есть Императорское салями?
– Э-э-э? Какое?
– Императорское, – прорекла фея, удивляясь, что продавщица не знает такого сорта салями. – Я брала недавно, оно вкусное.
Продавщица тщательно обследовала все прилавки, потом подошла к другой спросила у нее, вернулась и ответила:
– У нас нет Императорского салями. И не было никогда.
– Как не было?! – фраппированно вопиет фея. – Я же брала!
Такие шок и ужас застыли на ее лице, что Громыхалов было подумал, что она даст дуба прямо посреди колбасно-сырного изобилия. Но тут искорка разума мелькнула на ее лице. Порывшись в глубине себя, нимфа достала позолоченный телефон, сплошь обклеенный стразами, ноготочком набрала номер и своим неподражаемым голосом сказала в трубку:
– Витюсик, пупсичек, представь себе, у них нет Императорского салями! – при этом «Витюсик» и «пупсичек» было сказано столь нежно и ласково, что все кругом повернулись в сторону феи, будто в предвкушении просмотра фильмов развлекательной направленности, а слова: «у них нет», были сказаны тоном, каковым обычно произносят: «Что с них взять, идиотов?»
Из недр трубки с неотключенной громкой связью «Витюсик» вступил с нею в беседу. По голосу можно было понять, что первые невесты «пупсика» на том свете уже козлов пасут.
– Что-что, дорогуша? – переспросила, моргая наклеенными ресницами, цирцея. – Ах, вон оно что.
– Девушка, нет, я ошиблась, нам не нужно Императорское салями, нам нужны языки в желе. Они у вас есть?
Получив утвердительный ответ, фея заказала полкило языков. И уже отходя от прилавка, внезапно уставилась на Громыхалова и вопросила:
– А с кем же я брала Императорское салями?
У того корзина с продуктами на пол чуть не упала. Машинально свесив сыру, ветчины и зачем-то полтора килограмма сосисок, Громыхалов, пошел в кондитерский отдел, где рассудок постепенно стал к нему возвращаться. Но ясность ума длилась недолго.
Бравым строевым шагом ветерана очаковского штурма в отдел вошел громадный гражданин в шубе Деда Мороза и почему-то в поролоновом шлеме викинга с поролоновыми же оленьими рогами и косичками. Дед Мороз встал у стеллажа с пирожными, взял упаковку эклеров, распечатал ее и начал есть ее содержимое. Съев одну упаковку, он заботливо положил пустую в корзинку и приступил ко второй, а вскоре и к третьей.
Продавщица колбасного отдела, увидя такие события, вначале обомлела, а потом как закричит на весь магазин:
— Витя, охранник! Где тебя, козла, носит?! Тут эклеры пожирают!
Прибежал Витя со строгим лицом, что едва доходило до подмышки дедморозящего викинга. Витя истошно призывал викинга прекратить пожирание эклеров, но тот на Витю не обращал никакого внимания. Витя было хотел применить некий прием, но был отброшен Дедом Морозом с досадливым выражением на лице.
Съев шестую упаковку эклеров и убедившись, что больше на стеллаже их нету, Дедушка положил оставшиеся бумажки в корзинку, потом взял три упаковки пирожных «Картошка», тоже положил их в корзинку, прихватил бутылку шампанского, поднял с пола за шкирку охранника Витю, и промолвил:
— Ну, веди, мил человек к кассе — за съеденные эклеры и все остальное буду платить.
Дойдя до кассы, пожиратель эклеров выложил перед кассиршей упаковки съеденных эклеров, «Картошку» и шампанское. Кассирша молча пробила чек. Получивши сдачу, Дед Мороз взял пятидесятирублевую бумажку и за сунул ее в карман Вити-охранника, сказавши:
— На пиво за беспокойство.
Сказал и вышел из «Курочки рябы».
Посещение овощного и питейных отделов прошло без приключений, но когда Громыхалову подошло время подойти к кассе, что-то сжалось внутри него, и он чуть не прокричал громко на весь магазин:
— Господа! Мы накануне грандиозного шухера!
Но сдержался. Обаче, шухер тут же и подтвердился — когда Николай Кузьмич стал выкладывать покупки на кассу, распахнулась дверь и в зал вбежали два субъекта в спортштанах и масках. Один в маске Гая Фокса, а другой — в маске Барака Обамы. В руках у каждого были большие сумки и громадные пистолеты. Вбежали, пульнули в потолок, от чего во всем магазине вырубился свет. Пульнули и крикнули:
— Это ограбление, всем оставаться на своих местах!
В голове у Громыхалова зашумело, в глазах потемнело, неведомые силы подхватили его и помчали куда-то прочь из «Курочки Рябы», оставшейся оранжевым пятном, а потом и едва заметной точкой посреди бескрайнего космоса. Николаю Кузьмичу стало вдруг необыкновенно легко. И тут он услышал:
Я верю, друзья, караваны ракет
Помчат нас вперед от звезды до звезды.
На пыльных тропинках далеких планет
Останутся наши следы.
Услышал и проснулся. День был в самом разгаре, хотелось бежать, куда глаза глядят, но глаза уперлись в стенку с висящим на ней телевизором и часами над ним. Часы показывали час дня. Громыхалов встал и кряхтя поперся по утренним делам.
На кухонном столе он обнаружил записку: «Ты вчера опять на кухне уснул. Потому не будила. Пошла в «Курочку Рябу». Куплю тебе что-то вкусное. Разогрей детям суп. Твой шницель в духовке. Целую, Глаша».
Громыхалов достал шницель и начал его есть. Но аппетита совсем не было. Из головы никак не выходил сумбур, что был явлен ему Мирозданием во сне. Тут раздался звонок в дверь, и он почапал открывать. Супруга ворвалась в квартиру и обдала его уличным морозом и градом новостей:
— Ты представляешь, — затараторила она, — «Курочка Ряба» закрыта, там — ограбление. Ворвались какие-то два мужика в масках...
Она не успела договорить, как Громыхалов голосом сомнамбулы перебил ее:
— Знаю, один в маске Барака Обамы, а другой — Гая Фокса...
— Точно! — удивилась жена. — Откуда знаешь? — спросила она, глядя на мужа с опаской.
— Да просто знаю, — брякнул он.
— Взяли двух заложников, — продолжила она.
— Деву в норковой шубе с кружевами и Деда Мороза в шлеме викинга? — опять произнес Николай Кузьмич протяжно, словно лунатик.
— Опять точно! Слушай, Громыхалов, откуда ты у меня все знаешь? Прямо скучно с тобой.
— По радио сказали, — отвертелся Николай Кузьмич.
В этот момент радиоточка на кухне прокашлялась и голос прокуренной тети сообщил: «Россия уведомила США о запуске баллистической ракеты. Ракета поразила условную цель в Казахстане». Громыхалов почувствовал, что сейчас потеряет сознание...
Недавно с ним произошла весьма поучительная и во всех смыслах высоконравственная история. У Глафиры Алексеевны намечался день рожденья, и Николай Кузьмич решил ей сделать подарок — купить гарнитур из серег и кольца с камушками. Заходит в ювелирный, спрашивает, что у них есть . А продавщица, этакая многоопытная дама, ему в ответ:
— У нас всю неделю скидка 20%!
При слове «скидка» Громыхалов оживился — как-никак скидку потом пропить в кругу друзей можно, — и спрашивает вкрадчиво:
— А есть ли у вас гарнитур с рубинами или гранатами?
Дама посмотрела на него понимающим взором и достала гарнитур не только с серьгами, но еще с цепочкой и кулоном. Достала и говорит:
— Вот, специально для вас! Вашей девушке должно понравится!
— У меня нет девушки, — пробурчал, краснея, Громыхалов.
— У вас нет девушки?!
— Нет... Жена не разрешает...
Вот такая полная интеллектуального лиризма и морали история приключилась недавно в ювелирном магазине с хозяином мебельной фабрики Николаем Кузьмичем Громыхаловым.
April 25 2014, 12:52:15 UTC 5 years ago
2. С огромным удовольствием прочитал затертые до дыр байки и словоформы, весьма умело примененные аффтаром в сюжетной линии повествования.
3. Про Гагарина - это просто пир духа!
4. Глобальнейший респект, мне притчи донельзя нравятся, и не могу сказать что предыдущие были плохие, но вот эта - особенно выделяется!
April 25 2014, 13:13:30 UTC 5 years ago
April 25 2014, 13:38:27 UTC 5 years ago
2. У вас нет девушки?! Нет... Жена не разрешает...
И я ж не придираюсь, а наоборот, радуюсь, что красиво обыграно.
April 25 2014, 13:58:14 UTC 5 years ago Edited: April 25 2014, 14:09:22 UTC
И про "А.Л. Коголь" тоже присылали. Вот:
И про "синих мальчиков":
И грабителей в маске Гая Фокса и Барака Обамы с "Курочкой Рябой" из жизни взял: http://papa-gen.livejournal.com/3289189.html
И вещание из радиоточки про ракету, астероиды и белковую диету ушама своима осязал:
http://papa-gen.livejournal.com/3168707.html
http://papa-gen.livejournal.com/3164210.html
Я же все свои заметки тут обычно выкладываю под тегом Записки на манжетах. Мне просто так удобней.
Я почти ничего не придумываю. Беру из жизни, ибо жизнь всегда рождает такое, что и придумать-то сложно.
Я безо всяких обид, коли что.
April 25 2014, 15:48:47 UTC 5 years ago
April 26 2014, 08:22:43 UTC 5 years ago
April 26 2014, 06:24:23 UTC 5 years ago
April 26 2014, 08:22:57 UTC 5 years ago
April 26 2014, 13:40:39 UTC 5 years ago
April 26 2014, 17:21:56 UTC 5 years ago
Не совсем чтобы, но явный дайджест какой-то получился из Ваших старых записей.
В предыдущих притчах записи прежние были не столь зримы — и искренне восхищался умением Вашим всё обернуть в обороты слов новых.
И если позволите — это, пожалуй, первая притча, которая по десятибалльной шкале заслуживает «пятёрку».
Прежние ни разу до «семёрки» не дошли.
Пара «восьмёрок» на пяток «девяток» — остальные полный червонец золотой.
Извините, если раздосадовал Вас.
Но в журнал утяну, конечно, же :сразу же :-).
April 27 2014, 10:33:18 UTC 5 years ago
April 27 2014, 10:44:43 UTC 5 years ago
April 28 2014, 10:50:14 UTC 5 years ago
April 28 2014, 11:35:58 UTC 5 years ago