Перед обедом в видах пищеварительных затеяли интригу. Взявши балалайку и барабан, такожде и транспаранты, полные обещаний и угроз, прошли слегка нестройным маршем до "Мира пищи и алкоголя". Я люблю марши, особенно нестройные. В их нестройности есть какая-то наивность что ли, инфантильность, я бы сказал.
Дойдя до лабазу, поставили барабан на асфальт и были тут же вознаграждены согражданами, накидавшими на барабан в короткое время три рубля пятьдесят шесть копеек. Уж такой народ у нас - как поставишь где барабан или шляпу, сразу сбегается и починает кидать туда всякий денежный сор, дабы не гремел и не оттягивал карманы. В шляпу обычно кидают больше. Но в барабан тоже ничего. С радостью обычно кидают, показуя редкие как удача зубы.
Я эти деньги положу в банк под проценты, дабы, когда преумножатся знатно, положить основанием капитала возведения в нашем поселке нравоучительно-назидательного монумента "Терпенье и Труд душат Надежду".
Нагуляв аппетит, вернулись обедать. Ели еду простую: прошутто под соусом из сыра "Грюйер" ели, коварно строя планы на пожирание белорусской семги. Еще ели вишню польскУю, такожде и сливы, надсмехаясь развязно над идеей санкций, ибо суетно это, пахнет балабольством и пароксизмом ментальным. Все закончится не общественным благом и движением к свету, а очередью на посечение розгами, что по пятницам проходит в клубе леспромхоза, увешенного портретами уже померших отцов-основателей идеи недопущения селедки до рта россиянов и россиянок.
