Varia

К эпиграфу.

- Может ли Настоящий Мастер по каратэ получить по морде?
- Настоящий Mастер может ВСЁ!
:)

4. Я лично возненавидел. Потом, когда стал менее глупым, перечитал неоднократно всего Пушкина - кроме "Евгения Онегина", который для меня навсегда отравлен. "Энциклопедия русской жизни", с ума сойти. "Преступление и наказание" читать не могу - при общем большом интересе (хоть любовью его не назовешь) к Достоевскому. В общем, из того, что было в школьной программе, почти ничего не могу читать. До сих пор.

Энциклопедия дворянства Псковской губернии и Петербургской аристократии, не больше.

+++
''Энциклопедия русской жизни'' = как столовой ложкой на корень языка!

Надеюсь постоветская молодежт приравнивается в коветско?

Эффект разрушительный. В школе я воспринимал литературу как невероятный отстой, скушный и бесполезный.
Отступления для справки - например, я прочитал всего Верна до 5 класса и половину псс Уэллса + 1/3 псс где-то до 9 класса. И бросил Гарри Поттера на 4й книге - предмет моей особой гордости.

Плохое отношение и приостановка пожирания книг проявилось с интенсификацией литературы как предмета. По-моему мне в шестом классе предлагалось писать свои мысли про ноктюрн на флейте водосточных труб и учить Хармса наизусть.

В результате, в старших классах я литературу игнорировал в принципе, войну и Мир прочитал бросил не дочитав до середины, летнее чтение не выполнял. Преступление и наказание прочитал и забыл - было тяжело и непонятно, то же самое с МиМ Булгагова. Особую ненависть у меня вызывали обязательные "умствования", сочинения я регулярно писал на тройки.

Проблема насколько я понимаю, в профанации. Вспоминается вот это http://arguendi.livejournal.com/395389.html
Т.е на первое место ставится выпячивание плохо верифицируемых достижений а-ля "в КНДР 95% с вышим образованием" и т.п.. А за этим стоит просто плохое качество.

(отступление про верификацию - есть известный разговор про английский язык, который все учат и никто не знает. Думаю, в среднем прочие прдеметы, в т.ч. литературу осваивают в такой же мере, просто в случае английского правде всплыть проще всего)

В 11 классе я не принимал Достоевского, и читал Хемингуея с Ремарком. Сейчася к последним двум "с улыбкой", а преступление и наказание прочитал еще 2 раза, где-то лет в 20-22.

Верн и Уэллс мною были прочитаны до четвёртого.

И Поттера я и не начинал

Проблема насколько я понимаю, в профанации.

Нет никакой проблемы, как и никакой профанации.

Любовь к чтению и чувство языка - если не болезнь, то особенность организма.

Ни хорошая ни плохая. У кого-то есть, у большинства нет.
---
Автору сообщения:

Тем не менее преподавание литературы столь же необходимо, как математики-физики всякой. Пусть и множество людей после школы рассказывают, как им худо было на тех уроках да о зря потерянном времени.

Вот тут я не помощник, ибо как раз с о стукнутой головой - любовью к чтению.

Я читал вдесятеро больше, чем могли заставить в школе. И что с того, что "Каренину" я прочёл сам и с удовольствием, а "Войну и мир" по принуждению и без удовольствия?

Уроки литературы были иногда докучными для меня, ну так и пирожные не каждый день ешь.

Рад, что Вы хороший и здоровый человек.

Я как раз больной.

При том, что школа была не пропащая и класс из самых успевающих в параллели - практически все, кроме шедших на медаль, старались обходиться минимумом чтения по программе; в исключениях - "Мастер и Маргарита", Гоголь, "Горе от ума" и, внезапно, "Мы". В остальных классах, надо думать, было еще хлеще. Выпуск середины 90-х.
Лично для меня ни вреда, ни пользы не было. Конечно, изучение произведений, которые мне сильно нравились и так, приходилось на уроках тихо саботировать (это было несложно).

Загоскина, А. К. Толстого открыл для себя независимо от школьной программы, Бестужева Марлинского тоже, в СССР их в школьной программе не было

Школьную программу от тоски и бездельях читал на уроках, пока учителя возились с дегенератами. Не полюбил.
Все, что в нее не входило, читал запоем по книге в день до глубокой ночи.

Я сколько себя помню, читалъ запоемъ, школьную программу прочитывалъ лѣтомъ накануне учебнаго года. Литературу въ смыслѣ книгъ какъ любилъ, такъ и люблю, отъ литературы какъ предмета не могу вспомнить ни вреда, ни пользы - ну развѣ что эти конкретныя книжки могъ бы прочесть позже, а программу по совѣтской могъ бы и вообще не прочесть. Ну такъ я въ тѣ годы и не по программѣ немало дряни прочелъ.

Очень сильно зависитъ отъ учителя. У меня школьные уроки литературы въ основномъ вызывали нелюбовь къ предмету, но пару лѣтъ её у насъ вела учительница, съ которой эффектъ былъ противоположный. Кажется, одинъ изъ главныхъ ея секретовъ состоялъ въ томъ, что поощрялась сколь угодно злая критика написаннаго въ учебникахъ - при условiи нѣкоторой обоснованности и готовности защищать своё мнѣнiе на матерiалѣ. Внѣзапно обнаруживалось, что и записные троечники порой способны "отжечь", классъ вовлекался въ дискуссiю и т. д.

Обожала в школе все гуманитарные предметы (за исключением немецкого языка) и - неожиданно - астрономию. Зато учителя литературы и русского языка, истории, рисования меня выделяли из класса и баловали не по-советски, вопреки пролетарской педагогике. И уроки эти любила, и сама читала страшно много.

В свою очередь надо разделять формальную доступность образования с реальной. Если о существовании подходящей школы (или университета) надо специально узнавать, то это совсем другой уровень доступности.

Помнится у меня в школе учительница по литературе была злая ведьма. Читать я люблю, а литературу - нет!

я читал всё, по принципу "подошел к полке, вытянул наугад, ох блин, уже вечер, а уроки не сделаны". Каракалпакский эпос в перемешку с Шекспиром, Гёте и Маяковским и мемуарами Покрышкина шел на ура. Так что "Война и мир" не испугал, но и не восхитил. Вот кстати могу подтвердить, что граф таки знал толк - небо Аустерлица, дюреровское небо, на самом деле затягивающе разнообразно. "Анна Каренина" и "Воскресение" - какому барану придумалось тащить их в школьную программу?

Стошнило на Достоевском. "Преступление и наказание" еще так-сяк, но "Бедные люди"... брр липкость какая и бездны наркоманства. Что не помешало написать по нему образцовое сочинение. Я уважаю безумство, я не мог читать "Дон Кихота", мне его было ужасно жалко и смеяться над ним не хотелось, но персонажей Достоевского не жалко. Ни одного. Сгоряча прочитал и "Игрока" - и совсем офигел. "Манон Леско" наоборот и ни малейшей тени сомнения, что всё нормально. Что так можно, причем лЁхка можно. Не, я понимаю сейчас умом, что Достоевский точнейше точен и убедителен чертовски и что каждый его мазок в картинах дерьма человеческого лежит на единственно правильном месте. Но школьник видит на картинах не мастерские мазки а дерьмо. И опять вопрос: какому мизантропу сказать спасибо?

Некрасов скучен. Бунин - ни о чем. Тютчев - он точно так хорош, как говорят? Не уверен. Тургенев - вообще мимо.

Пушкин - классный беллетрист и к нему Давыдов, Есенин и Маяковский -чудо, какие живые.

Лермонтов - неплох, но и не более.

Гоголь - сказки и "Тарас Бульба" прошли на ура, "Мертвые души" были не вполне поняты, по крайней мере восприняты не как шедевр. Вот кстате, может они и не являются шедевром?

Салтыков-Щедрин - я не догонял, что ж все так с него ржут, хотя ощущение, что таки ржут не просто так, сложилось сразу. Вырос - понял.

Чехов, читанный одновременно с Бёллем, вынес мозг сюжетами рассказов. "Ионыч" и "Глазами клоуна" - это же про одно и тоже, кликнуло в голове. Филигранность стиля не была воспринята никак, такими тонкостями в совшколе не занимались. Островский весь и чеховский "Вишневый сад" оставили равнодушным. 5/5 свои получил и дело с концом.

Отдельное спасибо за принуждение к восхищению описаниями природы. Это кому адресовано было? Детям, которые в пионерлагерях и у бабушек в деревнях из леса не вылезали всё лето? Нафиг мне заучивать 20 строк про зелень заболоченного луга и шорох воды в камышах во время меланхолической рыбалки престарелого барина, когда в болоте я месяц пасся, выковыривая из него артефакты войны, и могу рассказать, как по цвету травы определить, где ходить не надо, а рыбалка в камышах сопровождалась поистине хемингуэевским адреналином изза того, что проходила в 20 метрах от дороги, по которой патрулировал рыбнадзор? Говорил ли барин, в отчаянии наблюдая, как приближается к нему свет фар, "камыш-камыш, я тебя люблю, спрячь меня"? Что нового он может сказать мне о любви к камышу из своего барского далека? О!

Резюмируя: программа русслит была составлена картонными людьми для своих картонных детей. Не для раскрытия литературы как явления, а для построения своего картонного мира. И то, что несмотря на это, кто-то научался ее понимать, есть небольшое чудо.

Ну значит никто меня тогда носом не ткнул в нужную точку.

Мне в школе с учителем литературы повезло - мы с ней сумели достигнуть следующих договоренностей:
1. Я не читаю книг по программе.
2. Я не пишу сочинений (кроме РОНОвских) и она меня не спрашивает.
3. Я тихо сижу на задней парте и решаю свои математические задачки.
Эти договоренности кажутся чем-то невероятным, но она знала, что я много читаю - примерно в это время я читал Томаса Манна, Германа Мелвилла, с большим удовольствием читал стихи раннего Маяковского. Много читал Куприна, до сих пор его люблю. Из книг по программе по собственной инициативе прочел "Поднятую целину".
Все это оставило для меня русскую классическую литературу неиспоганенной. Потому прочтенное в университете "Преступление и наказание" было как дубиной по башке; Гоголя серьезно прочел только после тридцати.

Так что могу сказать, что школа мне не испортила русской классической литературы.

Литературу полюбил строго вопреки урокам литературы в школе. Это было чудовищное издевательство. А может, и нет -- но в то время уроки литературы не любил очень, а читать, наоборот, очень любил.

Задним числом удивляюсь, как мне повезло. Вопреки и перешагнув школу.

Пушкин - от корки до корки, кроме, разве что, писем. Лермонтов - в свое время знал "Героя нашего времени" наизусть, но Лев Толстой и Достоевский - извините, господа, не осилил.
Чехов и Куприн (особенно "Юнкера" - читал с восторгом и завистью). Очень понравился Тургенев.
Разумеется, Гоголь и Салтыков-Щедрин, хотя его "Господа Головлевы" - это, безусловно, воспринималось как роман ужасов. Бытовых, в стиле Кинга.
Мне кажется, это вопрос не столько преподавания литературы в школе, сколько своевременности попадания книги в руки.
Какие-то вещи понимаешь только со временем.

Школьная русская литература в итоге усиленно агитировала за любовь к иностранной переводной внешкольной :-) (кажется, тут уже отметили на примере Ж.Верна и проч.). Также - за жанровую: было распространено чтение фантастики и детективов по списку (их еще составить надо было; поэтому применительно к 80-м это аналогично увлечению рок-музыкой с конкурсом на генеалогию музыкальных стилей в журнале "Студенческий меридиан"). Правда, конкретно в конце 80-х г.г. реноме русской улучшилось за счет "возвращенной ранее запрещенной" (XX в. т.е.). Возможно, потом "сожрали и этого, еще не одетого" - с помощью "типичных представителей" и др. конструктов школьного курса...
(Но лично я не очень люблю худ.лит в принципе - всегда предпочитал научпоп; это уже помимо всяких курсов и, наоборот, свободного чтения).

Наверно, многое зависит от учителя. Хороший словесник большая редкость, мне, в частности, ни один такой не встретился. В целом мне кажется, что главное в чем преуспевала советская средняя школа -- это деморализация учащихся. В отношении школьной литературы, как и всего прочего школьного, преобладали не любовь/ненависть (то и другое живые чувства), а такая общая отупелость и равнодушие. Чтение в рамках школьной программы было просто очередным пунктом бюрократической процедуры, собственно, чаще всего можно было успешно "сдавать" даже ничего особо не читая. Но та ахинея, которую приходилось слушать на уроках и видеть в учебниках литературы, безусловно, была вредна, поскольку портила настроение и убеждала в бессмысленности учебы как таковой.
У меня в общем хватало ума не отождествлять фигуры русских писателей со школьным предметом, но читала я в школьные годы в итоге меньше, чем могла бы, думаю, то же происходило и с большинством моих соучеников.
Забавно, что автором, больше всего пострадавшим из-за попадания в объятия школьной программы, для меня оказался Чернышевский. В шестом (или седьмом?) классе роман "Что делать?" казался мне монструозным, спустя десятилетия неожиданно выяснилось, что это совершенно невинная и вполне качественная беллетристика, пусть и второго плана...

В целом школьные уроки на моё отношение к литературе не повлияли... помню я их, возможно, не очень чётко, кое-какие моменты вспоминаются как забавные - при обсуждении "Евгения Онегина" или Печорина, которое было вполне живым и вряд ли очень профессионально литературоведческим... Благодаря программе начала читать Достоевского, наверное,раньше, чем начала бы сама - и до сих пор это для меня неизменно самый любимый писатель - уже лет так 47...но "Бедных людей" в программе не припоминаю, читали "Преступление и наказание"...

После прочтения "Преступления и наказания" жизнь разделилась на до и после. Ничего более интересного и захватывающего до этого не читал и сделал вывод для себя девятиклассника, что классика это то что мне нужно. После этого с удовольствием читал прозу Лермонтова, Пушкина, заболел толстовством, ходил и бормотал про себя толстовские рефлексии, "Войну и мир" прочел на одном дыхании, переключился на Солженицына.  От чтения Чехова и Бунина получал физическое удовольствие.

Поэзия не шла, требовала усилий и доносилась уже талантливой преподавательницей литературы.

При всей любви к литературной классике не умел и вяз в писании сочинений. Мыслей в предложенном ключе не было, получалось либо слишком коротко, либо слишком длинно и писать особо никто не учил.

"Раннепостсоветская" школа (1991-2001).
Повезло: с пятого класса и до восьмого включительно у нас была хорошая учительница по литературе, которую я до сих пор вспоминаю с теплотой и благодарностью. А вот в 9-11 классах литературу преподавали глупые долдоны.

Общий эффект умеренно-положительный (благодаря первой учительнице). Но семейная атмосфера, то, что в семье чтение было нормой (в том числе и чтение русской классики) — это повлияло на меня НЕИЗМЕРИМО сильнее, чем школьные уроки литературы.

русская литература школьного круга для меня - прокляты и забыты.
В руки не брал, и наверняка до конца жизни не возьму.
Кроме "Преступления и наказания", которое попалось летом накануне изучения в школе, и было с некоторым интересом прочитано. Рано, конечно, не по возрасту.

Бедному Чехову не помогла даже моя детская любовь к юморескам Чехонте из ПСС.

В процессе импортозамещения, как я теперь понимаю, пробудилась любовь к Фолкнеру. И библиотечный Фейхтвангер, которого я в себя запихивал (не всегда с удовольствием) как раз в девятом-десятом классах.
В противном случае, думаю, я бы его читал по минимуму.