Да!

Да!

Да и исконно русскому слову "бабло" вместо тюркского "деньги" - тоже.

Кстати, про заимствования: в Modern Times Пола Джонсона помимо известного pogrom встречаются intelligentsia и diktat.

Дизлимация и абволютация.

Именно. Вообще их довольно много появляется. И "прикол" примерно сюда же. Жив язык!

Кстати, они старательно учатся применять в своих лозунгах старый алфавит:

"Используй мозгъ, совремьнную ЭВМЪ и всемирную паутину.
Стань наблюдатьльмъ на выборахъ!"

"Распил" как-то раздражает, наверно двусмысленностью - то ли от "распилить", то ли от "распить". Другое дело "откат" - твердо, крепко, определенно - прямо гоголевский Городничий высказался.

Оба слова есть у Даля.

Да и сейчас используются по основному смыслу - правда не в широком обиходе. Распил древесины. Откат орудия.

Цитаты из русской поэзии рекомендую приводить целиком! :-)

"Распилы, откаты... куда я - туда ты, бумажным пилотом. Изрежем в кусочки!" (с) Zемфира

Распилы! Откаты! Жилые массивы!
Я ухожу - ухожу красиво!

При желании, можно повернуть в сторону "русских не существует":

в слове "распил" корень "пил" от старогерманского "fil", откудоваже современный английцкий "file" в значении "напильник" (см. сериал "Рёнтгеновы напильники", например). Также сей корень пересекается с латынским "filius", т.е. "сын", откудова "филиокве" (расхожая фраза из совецкой сатирической книжки "Пилите, Шура, пилите" указывает на тайную приверженность Паниковского латынскому расколу)и (с учетом напильников) сказка про Буратино как пересказ Евангелия.

Случай изъ жизни. Много лѣтъ тому назадъ читалъ я въ переводѣ поэму Мицкевича «Панъ Тадеушъ». Одна изъ главъ называлась «Наѣздъ». При чемъ, переводчикъ спеціально оговорилъ, что оставляетъ слово изъ оригинала, поскольку нѣтъ адекватного перевода на русскій и лучше дать поясненіе к этому слову, поскольку въ русскомъ языкѣ оно имѣетъ иное значеніе (поясненіе было дано въ сноскѣ). Слово мнѣ запомнилось эмоціональной емкостью. А потомъ, уже лѣтъ черезъ 10, въ серединѣ 90-х я, вдругъ, увидѣлъ, какъ это слово вновь вѣрнулось въ живой обиходный языкъ и именно въ томъ значеніи, на которое когда-то указалъ переводчикъ Мицкевича. Помнится, тогда подумалъ: из каких же глубинъ океана языка поднялось на поверхность это слово! Все таки языкъ живетъ своей собственной жизнью.