Не раз обращал внимание на крайнюю убогость фактологической базы, на которую опираются суждения, формирующие интеллигентское общественное мнение. Вполне обычно, когда люди, не имеющие за душой ни одного конкретного исследования и не зная (и даже не подозревая) о проведенных чужих, берутся с апломбом рассуждать о явлениях и процессах, отравляя ноосферу скороспелыми абстрактными рассуждениями.
Как-то довелось, напр., от неглупого человека услышать (видимо, с подачи какого-то модного теоретика), что «всякая модернизация (обожают они это слово) сопровождается устранением элиты, выдвинувшейся при предыдущей модернизации». Ну вот так им кажется, что должно быть. Однако элита в персональном плане и без всяких модернизаций меняется постоянно, в периоды реформ логично, что чуть больше, но об устранении (если не случается радикальной социальной революции) говорить совершенно неуместно. Если на смену «начальнику» приходит его родственник или вообще человек из того же круга, то никакого «устранения» не происходит. И ведь посчитать, имели ли место в то или иное правление репрессии элитариев, совсем нетрудно: сколько их было отстранено или уничтожено за данный период всего и в среднем за год, сравнить с другими периодами, посмотреть, насколько это вообще обычно, т.е. проверить гипотезу, сколь бы дурацкой она ни была (что я и предложил сделать собеседнику).
Но вот на суждения запредельной абстракции, типа: «В гражданской войне всегда побеждает народ» вообще бывает нечего ответить. «Народ» ни победить, ни терпеть поражение не может: нет такого идентифицируемого субъекта (побеждают или терпят поражение государства, группировки, движения, партии, кланы и т.д.). Но абстракции всегда выручают тех, кто плохо знает фактуру, тем более, что хорошо ложатся на душу вовсе ничего не знающим слушателям, которые принимают рассуждения о «циклах» и «парадигмах» за теоретическое обобщение каких-то реальных знаний, которых на самом деле у говорящего нет.
Да и вообще такая публика склонна ценить факты много ниже теорий. Допустим, установлен какой-то факт. Кто-то может сказать, что он ничего не значит, кто-то – что от него-то на самом деле все и зависит; факт можно также интерпретировать самым разным образом, искать ему самые разные объяснения. Но этот факт должен быть установлен. Если нет – все рассуждения вовсе не имеют смысла. Однако для полуграмотных рассуждения самодостаточны. Поэтому им всегда кажется, что может быть то, чего не бывает (тем более, если они этого хотят).
Штампы, характеризующие лиц, идеи, системы правления и т.д. имеют над ними подавляющую власть. Мысль о том, что если нечто хорошо или плохо «вообще», то это совсем не значит, что – в каждом отдельном случае, что если какая-то институция и есть «веление времени», то это не значит, что ее конкретным сторонникам непременно надо передавать власть (иногда, напротив, повесить надо) – показалась бы им совершенно дикой. Когда полуграмотность помножена на идейную убежденность – перед нами коллекция известных образов политической палитры.
