: alexandrov_g (alexandrov_g) wrote,
2009-06-12 09:03:00

alexandrov_g
alexandrov_g
2009-06-12 09:03:00

Маляр

Возьмём двух людей. Или два государства.

Можно ли их сравнивать?

Многие сравнивают.

Но ведь это то же самое, что сравнивать два разных фильма, поставленных разными режиссёрами. Или две разные симфонии, написанные разными композиторами.

Что лучше - вторая симфония Тихона Хренникова или сорок четвёртая Йозефа Гайдна? "Гм" - скажете вы мне. А потом опять: "Гм... Что за странный вопрос?" Кому-то нравится Гайдн, кому-то - Хренников. Кому-то нравится и один, и другой, а кто-то их обоих не переваривает. А есть ещё и люди, которые даже и фамилий этих не слышали, не говоря уж о симфониях. А есть и такие товарищи, что музыку вообще не слушают. Ну, и конечно же, на свете есть глухие. Они просто напросто не поймут о чём вообще речь идёт.

Ладно. Кино и музыка это дело сложное, это не каждому по уму, но есть ещё и живопись. Каждый из нас в душе - художник, каждый может взять и чего-нибудь на заборе изобразить. Картина - вещь наглядная. Так вот сравнивать не только двух человеков, но даже и два государства это то же самое, что сравнивать две картины. Такая аналогия должна быть понятна любому. Даже если этот любой глух, как тетерев.

Говорить, что одна из картин хуже, а другая лучше, значит расписываться в собственной глупости. Картины не лучше и не хуже друг дружки, они - разные. Можно лишь говорить о том, что одна картина нравится больше или меньше другой, но "нравится" это категория не объективной ценности, а всего лишь вопрос личного вкуса.

Лучше ли "Иван Грозный убивает своего сына" чем "Даная"? Кто более талантлив, Репин или Рембрандт? Кто из них - лучше? Тот, у кого на картине кровь или тот, у кого на картине - дождь? Тот, у кого на картине голая баба или тот, чьё полотно больше? Или тот, у кого рамка поширше и багет позолотистее?

Но вместе с тем уподобление картине что человечка одного, что сливающихся в государство человечков многих обретает смысл, стоит лишь нам сделать маленькое умственное усилие, заключающееся в следующем - давайте-ка позволим себе крошечное допущение, а что, если мы в этой картине - живём? А?

Вот взяли мы и появились на свет в картине. Мы - значит именно то, что значит, "мы" как одна отдельно взятая критически мыслящая личность или "мы" как народ. Чёрт знает как, но как-то так оно само собою получилось, что родились мы, живём и умираем в пределах, ограниченных рамками живописного полотна.

Неплохо, неплохо... Здесь уже появляется возможность сравнивать. Если и не объективность, то хотя бы ощущения. Это что ж такое получается, если довелось вам проживать жизнь в гениальном полотне великого русского живописца Карла Брюллова под названием "Взрыв распределительного газопровода на юго-западе Москвы 10 мая 2009 года"?

Попробуй-ка, проживи тут. Тут мало того, что натерпишься, так тут ещё и напужаисси. Прямо какой-то нескончаемый последний день Помпеи выходит.

Но это "выходит" выходит вам. А вот кому-то другому выходит совсем другое. Кому-то выпадает попасть в полотно Хокусая "Мальчик и гора Фудзи":

Многие бы на это согласились с лёгкостью, а чего ж плохого? Благость, растворение горных воздухов и - созерцание. Бедненько, правда, но с другой стороны - чистенько. И в школу никто не гонит. Повезло мальчишечке. Но везение везению рознь и кому-то везёт больше, кто-то ведь может и в боттичеллиевской "Весне" оказаться:

Тут уж и ва-а-аще... Идёт себе Примавера и идёт, знай себе шагает легко стопою узкою. А вокруг весёлые девушки хороводы водят и лешие так и шмыгают, так и шмыгают, и в кустах небось - малина. А надо всем этим делом ангелочек парит, что твой истребитель с крылом изменяемой геометрии. В обиду не даст.

Но нет предела прекрасному и бывают не только среди людей, но и среди народов такие счастливцы, что живут в вечном Саду Земных Наслаждений. Вот в таком:

Вот это да... Вот тут уж точно - забыться можно! Мальчишке с его Фудзиямой такое ни во сне, ни наяву не приснится, не привидится. У мальчишки для такой картины глаз узковат. Тут такая малинка растёт... Ах, какая в этом садике малина урождается, всем малинам малина! "Во саду ли, в огороде!"

Но так везёт не всем, ох, не всем. Можно ведь появиться на свет что в теле, что в государстве, несущем крест. Вот в таком:

Тяжелёхонько? Да уж, не легко. Но нести-то надо. Не хотите нести крест? Можно и так. Можно нести не крест, можно нести в мир Христа. Нести Его можно вот так:

Впечатляет, конечно. Но это не единственный способ. Пути Господни неисповедимы и Он может приходить в мир путями разными, а пути эти пролегают через нас. Через вас. Мы люди маленькие, мы - люди грешные, однако Христос может приходить в мир и вот так тоже:

Как лучше? Как правильнее? Я не знаю. И никто не знает. И не торопитесь узнавать, некуда вам торопиться. Мы все об этом узнаем, когда умрём. А пока живём, мы можем только надеяться. Великая штука - Надежда. Не будь её, тяжело бы нам пришлось. И тем, кто крест несёт, и тем, кто в садике прохлаждается. Без Надежды нам всем - никуда, без Надежды нам всем - хоть в петлю. Христианство ведь именно об этом, о Надежде, о том, что даёт нам всем силы жить.

Можно несение креста представить себе в виде "миссии". Бог позволяет нам эту уловку. А чтобы нам было полегче, мы можем миссию представить себе в виде праздника. Вот такого:

"Весело, здорово, красочно!" Не любите массовку? Ну, что ж, мы можем представить себе миссию даже в виде и цирка. Почему бы и нет? Да вот хотя бы и такого:

Цирк это с одной стороны более камерно, более, так сказать, выпукло, но с другой стороны он разделяет нас на зрителей и на тех, кто на арене, цирк не позволяет нам слиться вместе, не позволяет стать участниками представления поголовно всем, но до тех пор пока есть такие, кто любит смотреть и такие, кто любит, чтобы смотрели на них, цирк тоже имеет право именоваться "миссией". В конце концов никто не отменял колеса судьбы и сегодня вы сидите в ложе, и на голове вашей - цилиндр, а завтра вы вон там, под куполом, на перекладинке, на жёрдочке. А монокль вы можете оставить себе. Как эпатаж. Или как воспоминание о будущем. Колесо ведь вертится, вертится без остановки, и сегодня джаз играете вы, а завтра джаз будут играть для вас.

Словом, жить можно по-всякому. В какую картину попали, так и зажили. Жить можно, танцуя танго:

Живут же люди! Живут, не тужат. Им туда иногда ещё и мячик футбольный бросают.

Можно жить, смотря на звёзды:

Можно жить, мечтая. Некоторые умудряются прожить так жизнь:

Ну и конечно же, можно жить в Париже. Не мечтать, а просто жить. Вот так, проходя каждый день мимо кафе Тортони:

Захотел - зашёл, захотел - вышел. В кафе, понятное дело, в кафе. В кафе зашёл и из кафе, что не менее понятно, вышел. Не из картины. Из картины выйти нельзя.

Но при этом, находясь там, в картине, можно много чего. Можно, например, жить блудным сыном. Вот так:

Это экзотично. Хотя и не очень весело. Ну и не очень понятно. Понимают те, кто живут в своей картине, не в чужой. Понимают те, кто за свою картину держатся, те, кто наполняют её особым, только им понятным смыслом, как вот здесь:

Картина как шифровка, как некий код, понятный не только тому, кто картину писал, но и тем, для она была написана. Картина как тайнопись. Для своих. Для того, чтобы такие картины писать и для того, чтобы их понимать, нужно уметь думать. Ну, а если вы хотите учиться, то Бог помещает вас вот в такую картину, в картину, где думают:

Эти мальчишки не очень хорошо одеты, но у них есть цель - додуматься. И рано или поздно, но они додумаются, вы за них не волнуйтесь, у них учитель умный, да они и сами - не дураки.

Можно попасть в картину, где нужно кого-то выручить. А это дело такое - выручая кого-то, обычно выручаешь себя. Как вот эта девочка Герда:

Мы знаем, чем эта картина закончится. У них всё будет хорошо. Бог помогает верным.

А можно и наоборот, можно потерять себя, можно попасть в картину, где не думают о возвышенном, не видят звёзд, не ищут смысла, не думают о других, в этой картине думают о себе. В этой картине тянут лямку:

Здесь тяжко, очень тяжко. Тяжко тем, кто тянет, но тяжко и тем, кого тянут, и тем, кого тянут, не только тяжко, им ещё и страшно. "Тянем-потянем, вытянуть не можем." Это приводит к тому, что те, кого тянут, начинают пугать тех, кто тянет, другими картинами, в которых могли бы оказаться тянущие. "Вы только подумайте, что вы могли бы проснуться не бурлаками, не на Волге, не в Репине, а в Сурикове!"

И это да, это так и есть, бурлаки могли бы оказаться вот здесь:

Страшно? Да, здесь страшно. Здесь - "плаха с топорами", здесь - встопорчивший усы грозный Царь, здесь - не будет пощады, здесь все заплатят за свои грешки, кто за большие, а кто и за малые, здесь не будет Волги, здесь будет не тот костерок, на котором после заката ушицу варят, здесь будет другое, нехорошее. Страшное.

Но это страшное страшно другим, не тем, что страшно бурлакам. Здесь, на Красной Площади, люди - которые своё уже дотянули, они прошли свой путь до конца, им больше нечего тянуть. Здесь и свечечка, но здесь и живописнейшая экспрессия. Страсти бурлят. Здесь, у Василия Блаженного - утро. Начало! Ведь за утром будет полдень, а за полднем - день. И только потом придёт вечер. И только за вечером придёт ночь. А у бурлаков, в их картине, тень ложится позади них, их день кончается. Да только не так, как у стрельцов, у бурлаков по-другому, завтра встал и - тяни дальше.

Но может быть и страшнее, чем у бурлаков. Может быть и вот так:

В этой картине всё бы неплохо, да только Офелия - мертва. Всем была она хороша - и знатна была, и красива, и умна, да только что теперь толку? Нет больше Офелии, вода живая, а она - нет. А ведь можно очнуться и в этой картине. Кем вы в ней будете? Хорошо, если белыми цветочками на берегу, а то ведь можно и камышом. Или ряской.

Может ли быть что страшнее? Да может, конечно. Для тех, кто прошёл все картины мира, есть и ещё одна. Называется она - "Чёрный квадрат".

Открыли вы глаза, держали их открытыми, держали долго, держали столько, сколько смогли, а потом устали и - смежили веки. И оказалось, что всё втуне, что глаз вы могли бы и не открывать, что без разницы - открыты ваши глаза или закрыты. Что так, что этак - чернота. Без оттенков. Ночь. У кого-то был закат, у кого-то был восход. У кого-то был полдень. У того же, кто родился и умер в чёрном квадрате, не было ничего, кроме ночи. Он больше ничего не видел. Это ли не ад?

Да ад, конечно. Но только это не последний квадрат ада. В темноту вы можете всматриваться, в темноте нет ничего, кроме темноты, но, тем не менее, она у вас есть, у вас есть хоть что-то. Но за чёрным квадратом лежит квадрат последний, он назывется "Белый квадрат".

Вот он он:

Здесь нет вообще ничего. Нет даже и темноты. Люди, попавшие сюда, даже не будут знать, что они уже умерли. В ночи нет восхода и нет заката, в ночи нет звёзд, в ночи есть только сама ночь, но в белом квадрате нет даже и ночи. Там вообще ничего нет.

Картин у Бога великое множество, каких там только нет! Картин ровно столько, сколько есть на свете нас. Бог - художник плодовитый, он пишет нами и каждый из нас получает свою собственную картину, а потом Бог складывает их одну к другой, одну к другой, как кусочки мозаики, и получается - Картина Мира. Но за этим пониманием приходит понимание другое. Ведь где-то есть не только малюющий свою квадратную чёрную дыру Малевич, за ним прячется ещё и кто-то нам неведомый, некий маляр, неустанно кладущий тонким слоем прозрачную пустоту, ведущий своим валиком по стене, по раме, по картине, и там, где его валик прошёлся, не остаётся ничего.

Г.А.

pioneer_lj

June 12 2009, 17:48:41 UTC 10 years ago Edited: June 12 2009, 17:49:16 UTC

Глубокомысленно. И картины недурны. Хотя и не все хороши в равной мере. А что это справа за мертвенно зелёно-синеватое зомби в боттичеллиевской "Весне"?

Маляр

Select pictures (pictures will be 640 pixels wide)