Тема распада социальных связей (и сползания в состояние гражданской войны) - одна из сквозных тем данного ЖЖурнала. Всего несколько примеров.
2007:
http://asterrot.livejournal.com/131218.html
Январь сего года:
http://asterrot.livejournal.com/307349.html
Вчера:
http://asterrot.livejournal.com/320698.html
Однако, по комментариям судя, излагаю я свои мысли недостаточно внятно, доходчиво, убедительно. Попробую развернуть в соответствии с сегодняшним уровнем моего понимания (и объективного состояния) проблемы и рефлексии её публикой.
Важнейшей моделью в теории игр является "парадокс заключённого", ткж именуемый "дилеммой узника" или "дилеммой бандита". Изложу его в собственном вольном пересказе. Два пойманных бандита допрашиваются по отдельности. Ситуация такая, что если оба не признаЮтся, то выходят на волю и делят награбленное (по другим эпизодам). Если один сдаёт товарища, а тот нет, то предатель выходит на волю и получает всё награбленное, а преданный получает смертную казнь. Если предают оба, то оба получают пожизненное.
В "парадоксе заключённого" оказывается, что наиболее выгодным поведением с т. зр. каждого заключённого является предательство. Если второй лоялен, то предательство даёт максимально возможный куш. Но даже если он предаёт, то встречное предательство даёт минимально возможный проигрыш. Парадокс в том, что с т. зр. общего интереса (а точнее, суммарного выигрыша) сотрудничать намного выгоднее, чем предавать. Более того, обоюдное сотрудничество выгодней и для каждого, в сравнении с обоюдным предательством.
Открытый в 1950м, "парадокс заключённого" оказался универсальной моделью, объясняющей внутреннюю логику бол-ва социальных процессов как в мире людей, так и в мире животных. Среди выводов, сделанных исследователями, можно отметить особенность итеративного ("бесконечного") "парадокса заключённого", в котором вводится дополнительный параметр "памяти" или "репутации" игроков в глазах ранее имевших с ними дело. В этом случае возможно достижение такого состояния группы, при котором стратегии сотрудничества выигрывают у стратегий кидания.
Однако и в этом случае возможны ситуации, когда "добропорядочные" стратегии проигрывают "кидальным". Это происходит при определённом, пороговом уровне "кидальных" стратегий в группе. При определённой частоте кидания (зависящей от количественных показателей конкретных исходов, отвечающих, по условию, определённому неравенству, соблюдённому в моём пересказе), потери от кидков становятся больше выгод от кооперации. И хорошие парни приходят последними.
Однако при введении ещё одного дополнительного параметра - сегрегации игроков - добропорядочные стратегии начинают выигрывать даже в условиях численного перевеса кидал. Это происходит в случае, если игроки имеют хотя бы периодически возникающую возможность выбора партнёра по сделке. Тогда они предпочитают играть с добропорядочными игроками, что вынуждает кидал играть друг с другом против добропорядочных.
Не встречал упоминаний о следующей, придуманной мной, вариации на тему парадокса. Но наверняка нечто подобное хоть где-то, да исследовалось. Скорее, в закрытых учреждениях. В этой вариации игроки имеют маркеры принадлежности к одной из двух (или более) групп. С некоторой (но не 100%ной!) корреляцией с добропорядочной или недобропорядочной игрой. Эти маркеры в реальной жизни могут соответствовать этнической или классовой принадлежности, имущественному или образовательному цензу и те де.
В этом случае, очевидно, ткж будет порог корреляции (видимо, зависящий от кол-ва игроков и их капиталов в каждой из групп), при котором группу в целом будет выгодно рассматривать в качестве добропорядочной или кидальной. Но до этого порога такой подход будет заведомо невыгодным.
Выгодность подхода означает объективную возможность его внедрения. Однако тут существует определённый нюанс. Введём следующий параметр. Допустим, корреляция стратегий с маркерами группы непостоянна. Она может возрастать или убывать. Особый случай, если стратегия отличается внутри своей группы или при межгрупповых транзакциях.
Такая вариация на тему "парадокса заключённого" ещё ближе к жизни. Что получается? Даже если две группы изначально абсолютно симметричны (и выделены по случайному признаку, типа лотереи, или "на первый-второй рассчитайсь"), при определённых условиях может происходить их самопроизвольное скатывание к состоянию войны, когда членам групп будет выгодно кидать друг друга, но не своих. По этому сценарию развивались, например, в начале 1990х события в Югославии.
На постсоветском пространстве происходили очень схожие процессы, замедленные, однако, как в силу инерции масштаба, так и в силу незаинтересованности великих держав в бордаке на территории страны с ядерными технологиями, химкомбинатами и другой подобной дрянью. Которой, кстати, на нашей территории становится всё меньше.
Более простым, но более ярким примером самопроизвольного скатывания в состояние войны может быть примитивная модель двух ковбоев, каждый из которых целится в другого. Необходимость выстрелить может возникнуть только для того, чтобы опередить другого ковбоя (даже если никаких других причин для совершения выстрела не существует). Это зависит от доверия к добропорядочности партнёра по игре.
Итак, мы подошли к самому главному. К проблеме доверия (кредита). О чём был в этом ЖЖурнале последний опрос? О готовности людей идти на жертвы ради Общества. При определённом уровне (не-) готовности, (не-) доверия, совершение поступков, мотивированных общественным благом, становится невыгодным.
Тут следует заметить, что на одном логическом уровне я могу рассматривать добропорядочность, как невыгодную стратегию, но на другом - надеяться на перемены в состоянии общества. И упрямо играть в добропорядочность, даже в убыток. Следующая фаза - когда подавляющее б-во игроков, даже склонных к честной игре, предпочитают не кооперироваться, а занимают выжидательную позицию. "Когда добропорядочность вновь станет (менее не-) выгодной, то и я начну исповедывать добропорядочную стратегию".
Следующая фаза - когда вера в возможность позитивных изменений исчезает у подавляющего числа игроков и почти все игроки занимают, как минимум, выжидательную позицию. Т. е. начинают жить по принципу "не делай добра - не получишь зла". А те немногие, кто по-прежнему пытается кооперироваться, только играют на руку наиболее злостным мошенникам.
Есть такой даосский принцип:
Отвечать добром на добро - добро; отвечать злом на зло - добро; отвечать злом на добро - зло; отвечать добром на зло - зло. Понятно, что вся система (римского) правосудия основана на этом принципе. А попытки солидаризироваться с недобропорядочными игроками являются злостным нарушением этого принципа. Его могут проповедывать либо сами мошенники, либо накрученные ими "полезные идиоты".
Т. о. проблема общественного договора сводится к выявлению потенциально добропорядочных игроков и запуску доверия между ними. В отсутствие же общественного договора мы все обречены существовать в ситуации двух ковбоев, целящихся друг в друга.
Но что мы видим? В обществе практически не наблюдается социальный запрос на общественный договор. Если, например, считать (с высокой степенью условности, само собой) проявлением такого запроса участие в "болотных" миттенгхах, то общее число принявших участие хотя бы в одном из них вряд ли достигает хотя бы одного миллиона. А в последнем из них, 10 марта, и вовсе "кот наплакал" (тысяч 10).
А ведь речь даже не о попытках формирования общественного договора, а всего лишь о демонстрации желательности оного!
Т. о. в сухом остатке событий последних месяцев (из которых ключевым, но не единственным, была предвыборная кампания, но было, например, ткж возмутительное "дело Макарова" и многое другое) мы имеем очевидность отсутствия реальной перспективы улучшения ситуации. Которая уже достигла крайней степени недобропорядочности, когда какая-л. кооперация была возможна только авансом. Отныне правомерно ставить вопрос о том, что любые авансы кооперации и добропорядочности лишь подпитывают "жуликов и воров".
Что произошло конкретно 4 марта, так это демонстрация торжествующего беззакония. А в последующие дни - ткж и полного отсутствия какой-л. реакции со стороны каких-л. участников гипотетического общественного договора. Иными словами, любому вменяемому наблюдателю становится понятно, что общественный договор в Эрефии окончательно разорван.
Это напоминает внешне "парадоксальную" ситуацию в одной логической задачке:
http://asterrot.livejournal.com/150777.html
Казалось бы, путешественник не сообщил островитянам никакой новой для них информации. Но до тех пор, пока самые банальные сведения не были "озвучены", они не являются абсолютно обязательными в цепочке рефлексий. Так, муж и жена, прекрасно осведомлённые о неверности друг друга, могут изображать из себя примерную пару. А вот если в Интернете на обозрение всех их друзей и знакомых вывешены видеозаписи их измен, ситуация меняется кардинально.
4 марта не произошло ровным счётом ничего особенного. Если не считать того, что тайное стало явным. Пусть даже "тайна" эта была секретом полишенеля. Но теперь "строить из себя целку" может лишь заведомая блядь.
Я не могу никого заставить не причинять мне зла. Но я могу, по крайней мере, отвечать злом на зло. А при достаточно высокой концентрации зла единственным (совместимым с жизнью) выходом является рассматривать окружающих в качестве своих врагов (до тех пор, пока они не докажут обратное).
Невозможно оцифровать и монетизировать весь объём социальных транзакций. В норме, мы всегда совершаем значительную долю общественно полезных поступков на безвозмездной (в рамках отдельно взятой завершённой транзакции) основе. Хотя бы на уровне показать незнакомому человеку дорогу, или ответить, который час.
Разрыв общественного договора - это ситуация тотальной монетизации всех общественных отношений (что, кстати, и является стержнем экономической политики мутинизма). Когда прежде, чем подать руку утопающему, приходится спрашивать предоплату (ибо "(уже) оказанная услуга ничего не стОит"). А подавать руку "за так" - значит позиционировать себя "сладким лохом", на которого сбегутся стаи стервятников.
Тотальная монетизация - не капитализм, а бандократия. То, что строют в Эрефии мутинцы, не имеет ничего общего с реальным Западом. По крайней мере, с тем Западом, что существовал в последние 500 лет и всё ещё существует. Придёт ли там к власти постиндустриальная Железная Пята - большой вопрос. Такие тенденции тоже есть. Но в усреднённом (за 10-20-30-50-80-130-210-340-550 лет) виде, условный "Запад" абсолютно противоположен мутинской (анти-) утопии.
