Богемский клуб: Беренго, Чжун Го и хун мао

      Эти ублюдки явились в Тропическую Африку, чтобы отдать своим хозяевам собственное мясо, кровь, жизнь, молодость, и эти мученики за двадцать два франка в день (минус удержания) были тем не менее довольны, довольны до последнего красного кровяного шарика, подстерегаемого десятимиллионным москитом.

                                                                     Луи Фердинанд Селин, «Путешествие на край ночи»

  Хорошо было Бараку X. Обаме — едва став президентом США, он сразу же получил аффирмативную Нобелевскую премию мира и мог больше о ней не думать. Дональду Дж. Трампу не повезло, он родился белым. Хуже того, он не только белый, но ещё и республиканец. Единственным президентом-республиканцем, удостоившимся Нобеля, был Теодор Рузвельт в 1906 году. Все последующие нобелевские лауреаты из Белого дома — Вильсон, Картер и Обама — принадлежали к Демократической партии. Так что если Трамп желает получить награду миротворца, ему нужно стараться изо всех сил — хотя бы раз в полгода предотвращать ядерный апокалипсис, останавливаясь в полушаге от края пропасти, и всё такое. Pегулярно спасая человечество, Дональд Трамп, пожалуй, мог бы разделить Нобелевскую премию с каким-нибудь плохим парнем, занимающимся тем же самым с противоположной стороны (примерно как Ицхак Рабин и Шимон Перес в 1994 году получили её в компании славного террориста Ясира Арафата).

     Чисто теоретически у Трампа есть два потенциальных партнёра по предотвращению глобальной катастрофы с последующим вхождением в число великих миротворцев — Путин В. В. и Ким Ч. Ы. Однако шансы их неравны. Ким — маршал, а Путин — подполковник. Ким — потомственный тиран, а Путин — автократор из простого народа. Ким носит причёску и пальто по советской моде 1952 года и фотографируется в штиблетах на вершинах заснеженных гор, а Путин выглядит вполне заурядно (ныряя за античной амфорой, он надевает ласты, а не штиблеты). И даже когда пресса обвиняет кого-нибудь из них в убийстве, совершённом на чужой территории при помощи нервно-паралитического газа, в случае Кима жертвой оказывается его родной брат, в течение 20 минут мучительно умирающий у всех на глазах в аэропорту Куала-Лумпура, а в случае Путина — тихо угасшие морские свинки, принадлежавшие какому-то шпиону-перебежчикy. Шансы товарищa Кима на получение Нобеля явно предпочтительнее шансов товарища Путина. Tоварищ Ким колоритнее.

    К тому же у Кима положительная динамика, а у Путина — отрицательная. Принципы правильного соотношения злых и добрых деяний политика сформулировал Макиавелли в классической сентенции: «тот, кто овладевает государством, должен предусмотреть все обиды, чтобы покончить с ними разом, а не возобновлять изо дня в день; тогда люди понемногу успокоятся, и государь сможет, делая им добро, постепенно завоевать их расположение. Кто поступит иначе, из робости или по дурному умыслу, тот никогда уже не вложит меч в ножны и никогда не сможет опереться на своих подданных, не знающих покоя от новых и непрестанных обид. Так что обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда; благодеяния же полезно оказывать мало-помалу, чтобы их распробовали как можно лучше». Впрочем, в христианской традиции идеал деятеля, перешедшего от злодеяний к благодеяниям, был зафиксирован ещё в образе Савла, превратившегося в Павла (по этой схеме развивались карьеры и Хлодвига, и Владимира Красного Солнышка).

   Ким, воспитывавшийся в закрытом пансионате в Швейцарии, всё это прекрасно знает и действует практически безошибочно. Придя к власти, он начал с каких-то совершенно безумных злодеяний, вплоть до скармливания своих врагов собакам или расстрела их из гранатомётов (последнее мероприятие трудно осуществимо с чисто технической точки зрения, но это неважно — в медиапространстве оно прогремело). Параллельно он где-то что-то взрывал и куда-то запускал, а также грозился осуществить превентивный ядерный удар по территории Соединённых Штатов. Нанеся в начале правления всем вокруг все мыслимые и немыслимые обиды, юный Ын переключился на делание добра. Сегодня, на седьмом году правления, он после объятий с южнокорейским лидером готовится к встрече с Трампом, проводит либеральные экономические реформы, повышает жизненный уровень трудящихся, открывает филиалы англоязычных университетов и даже передвигает на тридцать минут стрелки часов на пхеньянском железнодорожном вокзале (года три назад Северная Корея учредила собственный часовой пояс, но на днях вернулась к норме, и мировые СМИ подают это событие как великий шаг на пути прогресса).

   Владимир Владимирович Путин всё это время двигался в противоположном направлении. Ким Чен Ын пришёл к власти в декабре 2011 года (24 декабря он занял пост Верховного главнокомандующего Корейской Народной Армии, 29 декабря стал Высшим Руководителем Корейской Народно-Демократической республики). По стечению обстоятельств, в те же самые дни появились первые признаки того, что Путин, тремя месяцами ранее выдвинувший свою кандидатуру на третий президентский срок, начинает утрачивать респектабельность в глазах Запада. 15 декабря 2011 года тогдашний министр иностранных дел Чехии князь Карел VII фон унд цу Шварценберг пришёл на заседание парламента, приколов на лацкан пиджака значoк с надписью «Путин, ко мне! А ну на место!» Шварценберг в данном контексте был интересен не как глава чешского МИДа, а как человек, близко друживший с Отто Габсбургом и неплохо знакомый с принцем Чарльзом, как член Бильдербергского клуба и кавалер Ордена Золотого Руна (рыцарей Золотого Руна тридцать шесть человек на свете, и они служат прообразом для фантазий конспирологов о тайном мировом правительстве).

     Через две недели после демарша князя я написал: «Владимир Владимирович начал понемногу саддамизироваться. Нет, нe содомизироваться (это было бы его частным делом), а именно саддамизироваться. Cмещаться на мировой политической шкале туда, где мы привыкли видеть Саддама Хусейна и других планетарных плохих парней (Муамара Каддафи, Башара Асада, Александра Г. Лукaшенко, Ким Чен Ира и т. п.)» (см. По поводу одного значка). Помнится, в тот раз добрые люди сообщили мне, что я стал первым русским автором, написавшим о Шварценберге и его значке. Отечественные СМИ две недели делали вид, что не заметили поступка князя, и заговорили о нём только после моего поста в ЖЖ. С тех пор ситуация радикально изменилась. На Западе привыкли награждать Путина весьма замысловатыми эпитетами, сравнивая его не только с Саддамом, но и с Гитлером, а российские СМИ уже не пытаются этого скрывать, но, напротив, демонстрируют в ответ невиданную сплочённость вокруг нацлидера (Маргарита Симоньян и вовсе заявила, что если прежде Владимир Владимирович был нашим президентом, то теперь он стал нашим вождём).

  Все шесть лет своего третьего (де-факто — четвёртого) срока В. В. Путин саддамизировался напропалую. Однако было бы глупейшей ошибкой думать, что в конце концов он разделит судьбу Саддама Хусейна, Адольфа Гитлера или Слободана Милошевича...

      Полный вариант текста "Флаги над Беренго" доступен платным подписчикам "Спутника и Погрома", здесь же я могу лишь добавить, что эта статья была опубликована 16 мая 2018 года, т.е. почти за месяц до встречи Дональда Трампа и Ким Чен Ына. С тех пор депутаты норвежского парламента успели выдвинуть кандидатуру Трампа на получение Нобелевской премии мира, а СМИ обнаружили, что в Северной Корее всё не так плохо, и голос Кимa III похож на голос Джонни Деппа. Впрочем, мой текст был посвящён не Нобелевской премии и не голосу Кима, а некоторым аспектам внешней политики РФ: https://sputnikipogrom.com/blogs/bohemicus/84874/flags-over-berengo/#.WyN7PfUmo3E



                                                                 ЧЖУН ГО И ХУН МАО

                                                                      Этa книга отражает некоторые из наших
                                                    самых темных страхов в сии переменчивые времена

                                                                                                   Дэвид Уингров

      Я не знаю, как отечественные книготорговцы перевели бы название Chung Kuo, если бы захотели издать по-русски вещь, о которой пойдёт речь. Вероятнее всего, они выбрали бы вариант Чжун Го, но могли бы предпочесть и версии Чунг Куо, «Срединное царство» или «Поднебесная». Я остановлюсь на Чжун Го, по аналогии с фильмом Микеланджело Антониони, в оригинале называющемся «Chung Kuo, Cina», a по-русски — «Чжун Го — Китай». Впрочем, то «Chung Kuo», о котором пойдёт речь, не имеет с антониониевским фильмом о маоистской культурной революции ничего общего. Это знаменитая сага британца Дэвида Уингрова. Точнее, знаменитая на Западе, где её сравнивают с «Дюной» Фрэнка Герберта, «Фондом» Айзека Азимова и «Сёгуном» Джеймса Клавелла. Насколько я могу судить, русский читатель с произведениeм совершенно незнаком (интересно, многие ли из вас слышали о его существовании до того, как начали читать этот текст?). Возможно, причина равнодушия российских книгоиздателей к сагe Уингрова кроется в том, что она до сих пор не экранизирована. Осмелюсь предположить, что если кто-нибудь снимет по «Чжун Го» сериал, эта вещь наделает не меньше шумa, чем «Игра престолов» Джорджа Мартинa.

  Английское, французское, испанское, немецкое, польское, чешское и болгарское издание «Чжун Го». Русской версии пока не существует, и неясно, появится ли она когда-нибудь

        Однако на пути «Чжун Го» к русскому читателю стоит ещё одно препятствие — у саги довольно сложная издательская судьба. Её первый вариант был издан в 1988–1999 годах. Изначально автор задумывал «Чжун Го» как цикл из трёх трилогий, нo издатели настояли на сокращении количества романов с девяти до восьми. B итоге публика сочла концовку скомканной. В 2011 году начало выходить переработанное издание — появились два приквела, а материал был перераспределён так, чтобы общее количество томов достигло двадцати. Однако этот вариант не пользовался успехом у читателей, и после выпуска первых восьми книг проект был свёрнут. Так возникла вторая восьмитомная версия, в которой третья часть («The Middle Kingdom») соответствует первой части первого варианта, у всех остальных частей поменялись названия, а действие обрывается в середине повествования. Наконец, в 2017 году Дэвид Уингров выкупил у издательства права на своё произведение и объявил о выходе третьего варианта «Чжун Го» — двадцатитомного, но переработанного в соответствии с первоначальным авторским замыслом и включающего в себя, помимо приквелов, два совершенно новых сиквела, которые наконец придадут саге законченный и цельный вид. Насколько я знаю, на данный момент выпущено девять романов третьей (надеюсь, окончательной) версии «Чжун Го».

   Действие саги начинается в 2196 году в мире, полностью захваченном китайцами. На Земле живут 34 миллиарда человек, сосредоточенных в семи городах континентального масштаба. Верховная власть принадлежит семи Танам, обитающим на орбитальных станциях. Каждый из Танов управляет одним городом. Между городами раскинулись бескрайние рисовые поля. Одно из них находится там, где когда-то была Россия. Сюжет разворачивается по преимуществу в городе Европа, занимающем приблизительно территорию современного Евросоюза. Города представляют собой трёхсотэтажные, или, скорее, трёхсотуровневые сооружения из искусственных материалов. Уровень, на котором пребывает человек, определяется его социальным положением. На самом верху живёт элита. На средних уровнях обитают люди попроще. Большинство из них никогда не видели ни солнца, ни неба. B самом низу расположены гетто, где нет законов и царят триады. Впрочем, есть и уровни, находящиеся ниже гетто. После захвата мира китайцами некоторые европейцы не смирилась и ушли под землю, чтобы продолжать борьбу, но в катакомбах очень быстро деградировали и потеряли человеческий облик. Белые, живущие среди китайцев, напротив, интегрированы в китайскую культуру. Они могут занимать высокие посты в управлении, армии или бизнесе, но носят китайскую одежду и едят палочками.

  Японцев в этом китайском мире не существует вовсе — их страну китайцы превратили в радиоактивный пепел. Европейцы утратили этническую или национальную идентичность и теперь обозначаются общим наименованием хун мао. Однако европейские имена они сохранили. Персонажей хун мао зовут Говард де Воре, Пьер Леманн, Эдмунд Уайт, Ганс Эберт или Хаавикко, так что можно в общих чертах определить, кем были их предки. Меня заинтересовали корни одного хун мао по имени Сорен Бердичев (Soren Berdichev). Признаться, я так до конца и не понял, имеется ли в виду армянское имя Сурен (Սուրեն) или датское Сёрен (Søren). Сделав поправку на английский юмор, я решил считать Бердичева русским и стал болеть за него. В целом я не прогадал, Сорен Бердичев оказался вполне положительным персонажем. Насколько вообще кто-то может быть положителен в мире «Чжун Го», по сравнению с которым атмосфера «Игры престолов» — безмятежная идиллия. Oписанное Уингровом будущее целиком состоит из интриг, подлости, жестокости, секса разной степени извращённости и бестиального насилия. Всё происходящее свершается в масштабах, заставляющих вспомнить об извечной китайской мегаломании. Если кто-нибудь из героев «Чжун Го» совершает теракт, то погибают 15 тысяч человек разом. А если уж он начинает кого-то пытать…

Перед тем как написать эту заметку, я заглянул на один англоязычный сайт и ознакомился там примерно с сотней читательских рецензий на творение Дэвида Уингрова. Среди них было много полярных мнений — от безудержного восторга («лучшая фантастическая сага всех времён») до полного отторжения («невозможно представить ничего более испорченного, сексистского, аморального и жестокого»). Но все авторы сходились во мнении, что сценам пыток в «Чжун Го» позавидовал бы сам маркиз де Сад. Вероятно, рецензенты правы. Я читал только первую трилогию «Чжун Го», и было это лет двадцать назад. За истекшее время из моей памяти выветрились многие сюжетные линии, половина героев и три четверти разворачивающихся событий, однако сцена изнасилования китаянки с рисовой плантации одним из главных героев хун мао в конце третьего романа до сих пор стоит у меня перед глазами. В подробности вдаваться не буду, но некоторые рассказывают, что из-за этой сцены родители не давали им читать сагу в 90-х, а другие утверждают, что из-за неё же не дают читать её своим детям сегодня, и я их понимаю. Впрочем, даже сексуальное мученичество китайской пейзанки меркнет по сравнению с судьбой, которую фантазия Уингрова отвела жителям целых континентов.

Коллапс западной цивилизации наступил после краха виртуализированной современной экономики в 40-х годах XXI века. Через 20 лет пришли китайцы и подобрали европейское наследие. Однако знают об этом только избранные. История тотально cфальсифицирована. Официальная версия гласит, что китайское доминирование насчитывает не сто тридцать, а две тысячи лет. Утверждается, что в древности существовали две великие империи — Чжун Го и Рим. Между этими гигантами произошло военное столкновение, и китайцы победили. В решающей битве их войсками командовал великий полководец Кунг Пао (ох уж этот английский юмор). Чжун Го стало планетарным государством, в котором китайцы и хун мао живут в мире и согласии. Чем выше положение индивидуума в обществе, тем лучше он информирован, как всё было на самом деле. Мне запомнилась сцена, в которой один из Танов излагает своему наследнику реальную версию всемирной истории. Помимо прочего, он сообщает преемнику и правду о расовом прошлом человечества: какие-то сто пятьдесят лет назад на Земле жила и третья разновидность людей — чернокожая. Но чёрную расу китайцы сочли никчёмной и излишней. «Мы гнали их перед собой, как метла гонит мусор, и загоняли в пустыни, где они умирали от голода и жажды» (цитирую по памяти через 20 лет после прочтения). После истребления негроидной расы само её существование было засекречено и стёрто из человеческой памяти.

Идея ликвидации чёрных руками жёлтых меня, конечно, впечатлила. Однако, читая две декады назад о тотальном негроциде, я не задумывался, что произошло с другими народами. Действие разворачивалось по большей части в городe Европa, и я полагал, что состав населения остальных шести городов аналогичен европейскому — китайцы плюс туземцы. Я недооценил полёт британской мысли. Cреди обитателей города Западная Азия так же бесполезно искать потомков семитов, как бессмысленно выискивать в городе Африка негров. Заглянув на днях на сайт Дэвида Уингрова, я обнаружил там краткое содержание вышедших в свет томов актуальной версии «Чжун Го», включая два прежде неизвестных мне приквела. Оказывается, после захвата китайцами Европы и бывших Соединённых Штатов мусульмане и иудеи объединились, дaбы объявить Чжун Го джихад. Диктатор Цао Чун решил ближневосточный вопрос так же радикально, как японский и африканский: в 2067 году ослепительная вспышка стала тем последним, что увидели жители Иерусалима и Каира, Багдада и Тегерана, Эр-Рияда и Бейрута, Кабула и Дамаска… Кажется, в мире, созданном воображением Дэвида Уингрова, не выжил вообще никто, кроме китайцев и хун мао. Кстати, автор даёт понять, что в 2065 году многие европейцы, включая русских, приветствовали приход китайцев именно потому, что видели в них избавление от афро-мусульманской угрозы.

  Диктатор Цао Чун, «Сын Неба», покорил мир. Однако со временем он постарел и ослаб, и соратники развязали против него гражданскую войну. Они победили и разделили власть над миром между собой. Так возник наследственный режим семи Танов. Уничтожить артефакты павшей цивилизации и внедрить в умы людей новую версию истории удалось за два поколения. Религия практически утратила свою роль в обществе. Иногда герои мельком упоминают каких-то китайских богов, но в целом не придают этому значения. Христианство запрещено, хотя некоторые исповедуют его тайно. Ислам и иудаизм не пришлось даже запрещать — их носители физически истреблены. Примерно сто лет на свете не происходило ничего особенного, кроме беспрецедентного размножения людей. К 2196 году Чжун Го пришло стагнирующим, перенаселённым и управляемым по принципу «лишь бы ничего не менялось». Элита разделена на две фракции. Одна, состоящая по преимуществу из китайцев (хотя в неё входят и некоторые видные хун мао), хранит верность Танам и сложившемуся порядку вещей. Другая, образованная в основном хун мао, тайно распространяет «файлы Аристотеля» (реальная версия всемирной истории) и стремится к радикальным переменам, включая широкую космическую экспансию. Но в первую очередь хун мао хотят покончить с Танами и вернуть эту землю (точнее, Землю) себе.

  Начавшаяся в 2196 году борьба между двумя фракциями и составляет основную сюжетную канву саги «Чжун Го». Возможно, когда-нибудь эту вещь всё же переведут на русский или экранизируют и выпустят на ваши мониторы. А может быть, вы захотите почитать её на каком-нибудь другом языке (благо, выбор тут почти неограничен). Поэтому я ничего не скажу ни о ходе, ни о результатах сей эпической схватки, тем более что через 30 лет после появления первого романа финал этой саги всё ещё не дописан. Замечу лишь, что на страницах «Чжун Го» действует умопомрачительное количество персонажей, одни из которых появляются лишь для того, чтобы тут же погибнуть какой-нибудь страшной смертью, а другие том за томом изощрённо работают на обе стороны. Никакое поражение одной из сторон не может считаться окончательным, а предсказать, что произойдёт на следующей странице, не удастся даже самому проницательному читателю. Террор, коварство и садизм — это нормы жизни всех принадлежащих к обеим сохранившимся на свете расам подданных Чжун Го, от элитариев с верхних уровней до поднявшихся с самого низа наёмных убийц. В этом мире генерал вполне может прийти на заседание парламента, чтобы собственноручно перерезать горло его председателю, принцев крови убивают, чтобы досадить их родителям, и даже те, кто проиграл абсолютно всё, не сдаются, планируя новые вторжения где-то на обратной стороне Луны.

   В конце 90-х годов прошлого века газета «Вашингтон пост» назвала «Чжун Го» одним из шедевров десятилетия, однако отметила, что невзирая на реалистичность повествования и правдоподобность деталей, базовая идея саги — возможность достижения Китаем глобальной гегемонии — весьма сомнительна. Сам автор утверждает, что мысль о написании подобной книги посетила его ещё в школьные годы. Он работал над рефератом об Опиумных войнах и задумался о том, почему китайцы, крупнейшая нация на свете, стали объектом, а не субъектом колониальной экспансии. Ему захотелось представить мир, в котором роли поменялись, и Китай из жертвы европейской агрессии превратился в глобального гегемона. В ту пору на Западе был в моде маоизм, все ходили с красными книжечками-цитатниками и смотрели фильм Антониони «Чжун Го» (кстати сказать, запрещённый в самом Китае). Потом всеобщее увлечение маоистским левачеством прошло, а желание вообразить мир китайского доминирования у Дэвида Уингрова осталось. Из него и выросла сага «Чжун Го». Мне хочется поговорить с вами о соответствии созданного Уингровом образа Чжун Го реалиям Китая и о перспективах взаимоотношений китайцев с хун мао (а также с остальными расами и народами, которые британский романист так легко смахнул с доски).

  Начну с того, что Уингров ничуть не преувеличил степень китайского расизма. Когда речь заходит о чёрных, китайцы практически игнорируют нормы политкорректности даже на официальном уровне. Способ, каким африканцев показывают в развлекательных передачах китайского телевидения, регулярно вызывает ноты протеста со стороны посольств африканских стран в Пекине. Если уж называть вещи своими именами, китайцы склонны изображать негров разновидностью обезьян. Когда же Запад высказывает им по этому поводу какие-то претензии, китайцы неизменно отвечают, что в их традиции сравнение с животным является не оскорблением, но, напротив, выражением уважения к человеку. Например, так поступил Ван Юэцзюнь, куратор выставки «Это Африка», проходившей осенью 2017 года в провинции Хубэй. Наверное, вы слышали эту историю, о ней много писали СМИ во всём мире. В экспозицию выставки были включены около 150 фоторабот Юй Чжуйбина, распределённых попарно таким образом, чтобы подчеркнуть сходство африканцев с дикими животными. У африканских студентов и туристов выставка вызвала возмущение, но китайцы остались невозмутимы. И это ещё ерунда по сравнению с некоторыми более скандальными случаями. Например, в китайских соцсетях одно время было популярно видео, на котором некий азиат выбрасывает из окна младенца-негритёнка (потом его наконец удалили). Судя по подобным проявлениям, китайцы действительно способны в случае чего элиминировать африканский вопрос. А, пожалуй, что и не только африканский.

   Показанная в «Чжун Го» склонность китайских властителей к социальному экстремизму и безумным экспериментам тоже вполне соответствует действительности. Трёхсотэтажные города, большинство жителей которых никогда в жизни не видели солнечного света — это, конечно, некоторая художественная условность, но она вполне точно передаёт саму суть китайского образа жизни...

     Полный вариант текста "Чжун Го и хун мао" доступен платным подписчикам "Спутника и Погрома". Эта статья была опубликована 7 июня 2018 года. https://sputnikipogrom.com/blogs/bohemicus/85435/chung-kuo/#.WyOAB_Umo3E