Кенотаф Максимилиана

  Цимбурга была замужем за герцогом австрийским, каринтийским и штирским Эрнестом Железным. Эрнест, Габсбург по отцу и Висконти по матери, считается последним правителем Каринтии, сложившим присягу в соответствии с древним словенским обычаем. Цимбурга родила ему девятерых детей. Старший из них, Фридрих, стал австрийским герцогом. Один из его братьев - Альбрехт VI - тоже носил титул австрийского герцога, но не получил из родовых владений почти ничего и посвятил свою жизнь внутридинастическим интригам.

Некоторые считают, что энергичный Альбрехт был бы куда лучшим правителем, чем его обладавший репутацией мечтательного чудака брат. Фридрих прославился странными привычками - он никогда не закрывал дверь рукой, предпочитая использовать для этого ногу, работал только по ночам, собирал мышиный помёт для каких-то алхимичеcких экспериментов и обладал обширными познаниями в ботанике. В 1434 году, в возрасте девятнадцати лет, Фридрих начал самостоятельное правление в Австрийском герцогстве. Два года спустя он инкогнито предпринял поездку в Святую Землю. Некототые источники утверждают, что юный герцог отправился в Палестину, чтобы вступить в Орден Святого Гроба Господнего Иерусалимского. Другие называют иную цель поездки - Фридрих искал редкие камни. Говорят, он обладал самой солидной коллекцией минералов в Европе.

В 1440 году курфюрсты избрали Фридриха римским королём. Принято считать, что их выбор был обусловлен его слабостью - в сильном государе никто не нуждался. Король Фридрих постоянно испытывал затруднения с боровшейся против Габсбургов Швейцарией, с Богемией, в которой боролись все против всех, с Венгрией, откуда то и дело кто-нибудь предпринимал набеги на Австрию, с немецкими городами, с собственным братом и т.д. Но его главной проблемой было хроническое безденежье. Однажды, когда король Фридрих покидал Аугсбург, жители забросали его свиту грязью, потому он уезжал, не оплатив счета. Как-то раз он сказал в присутствии Энея Пикколомини: "Без денег я бессилен. К чему мне королевство, если подданные не слушаются моих приказов?"


        

     Кенотаф в Инсбруке. Слева: Цимбурга Мазовецкая, бабушка Максимилиана, сгибательница подков. Справа: Фридрих III Габсбург, сын Цимбурги Мазовецкой и Эрнеста Железного, отец Максимилиана, император, хорошо разбиравшийся в ботанике, но вечно бывший не при деньгах.

  В общем, история Фридриха звучала бы, как анекдот, не будь одного обстоятельства: он первым стал использовать аббревиатуру AEIOU (Austriae est imperare orbi universo - "Австрии принадлежит власть над миром") и начал процесс превращения пёстрой смеси феодальных владений и вольных городов в некое подобие государства. В 1442 году Фридрих запретил вести частные войны до рассмотрения предмета спора в арбитражном суде. Количество судебных решений в его правление утроилось. Среди советников короля появилось больше юристов, чем духовных лиц. Наконец, он стал первым Габсбургом, избранным римским императором.

  Но ещё перед коронацией Фридрих женился. Поиск невесты занял несколько лет. Герцог бургундский Филипп Добрый, сам женатый на Изабелле Португальской, посоветовал Фридриху посвататься к принцессе Элеоноре Португальской (бургундцы ещё не раз появятся на страницах "Богемских манускриптов" в истории Максимилиана).

В те времена Германия была страной провинциальной, бедной и скучной, а блистательная Португалия уже вступила в великолепную эру географических открытий, колониальной экспансии и торговли пряностями и рабами (о том, чем была в ту эпоху Бургундия, мы поговорим отдельно), Личности жениха и невесты контрастировали не меньше, чем страны, откуда они происходили. Ослепительной Элеоноре было не то 15, не то 16 лет (дата её рождения спорна), тускловатому Фридриху - 37. Она выросла в роскоши, привыкла к изысканной кухне и придворным балам. Он неброско одевался, питался самой простой пищей и любил уединяться с манускриптами. При этом он знал, что она красива и богата, и рассчитывал на приданое в сумме 60 000 гульденов. Она со своей стороны знала, что брак с ним принесёт ей самый престижный титул на свете.

16 марта 1452 года в Риме папа Николай V объявил Фридриха и Элеонору мужем и женой. 19 марта он же короновал их как императора и императрицу Священной Римской империи. Говорят, после свадьбы государыне пришлось приложить немало усилий для соблазнения государя.

 

   Слева: Элеонора Португальская. Справа: встреча Элеоноры и Фридриха. Ни одно из этих изображений нельзя считать аутентичным - они появились, когда изображённых на них людей давно уже не было в живых. Как ни странно, в кенотафе Максимилиана статуя Элеоноры отсутствует.

  Переехав через Альпы, Элеонора испытала сильнейшее разочарование своей жизни. Германский климат стал для императрицы неприятным сюрпризом - в её гардеробе не нашлось подходящих для австрийской зимы вещей. Развлечений практически не было, муж оставался холоден, как альпийские снега. Политическая ситуация выглядела чудовищно. Приехав  в Вену, императорская семья оказалась осаждённой жителями города в венском замке и была вынуждена питаться мясом кошек и собак. Младший брат сумел отобрать у Фридриха часть Австрии. Видимо, отобрал бы и корону, но конфликт разрешился, когда Альбрехт неожиданно умер (люди, биографии которых завершаются этой формулировкой, будут появляться в повествовании о Максимилиане не реже, чем бургундцы). Впрочем, ни от венгерской угрозы, ни от остальных проблем империи смерть Альбрехта Фридриха не избавила.

  Элеонора начала болеть и часто ездила в Баден на воды. Однажды по дороге она была ограблена Йoргом фон Штайном и Вильгельмом вон Пуххаймом. Разбойники похитили весь багаж императрицы, в котором, помимо украшений, находились и две из трёх её льняных ночных рубашек. Император объявил, что Штайн будет прощён, если вернёт хотя бы рубашки. Грабитель принял предложение государя.

  Элеонора родила пятерых детей, из которых выжили только двое - Максимилиан и Кунигунда. Фридрих утверждал, что в смерти трёх остальных потомков повинна его супруга, закормившая их португальскими пряностями и сладостями. Перечисленные неприятности сломили императрицу. В 1467 году, достигнув  возрастa тридцати одного года или около этого, она неожиданно умерла.


          

  Кенотаф в Инсбруке. Слева направо: король Артур, Фердинанд I Португальский, Эрнест Железный, Теодорих Великий. Все они считались предками Максимилиана.

    Так завершился брак, в котором пришёл на свет наш герой. Если вы скажете, что история Элеоноры и Фридриха удивительна, противоречива, полна странностей и даже натяжек, я с вами полностью соглашусь. Но добавлю, что я рассказал её так, как она дошла до наших дней, ничего не добавляя от себя.

  Тут мы сталкиваемся с общей проблемой средневековой истории - в ней столько противоречивых и неправдоподобных сюжетов, что это дало новохронологам повод объявить целые эпохи выдуманными. Но я отнюдь не думаю, что именно с хронологией есть сколько нибудь существенные проблемы. Идеи новохронологов представляют собой плагиат из академической науки. Несколько банальных фактов подано новохронологами как сенсация, несколько частных проблем раздуто ими до вселенского маштаба.

  В некоторых случаях действительно имел место перенос авторами хроник исторических событий на другие эпохи и географические регионы. Например, римляне не знали своей ранней истории и просто списали её с афинской, позаимствовав у афинян даже дату изгнания Писистратидов и установления демократии - 509 год до н.э. (в римской версии эти события превратились в изгнание Тарквиния Гордого и установление республики). Павсаний описывает могилы Гектора и Ахилла в окрестностях Фив Беотийских - поединок этих героев был бродячим сюжетом, использовавшимся как в Троянском, так в Фиванском цикле. И даже раздвоение некоторых персонажей признаётся академической наукой. Скажем, в списках афинских царей Пандион оказался разделён на Пандиона I и Пандиона II, а Эрехтей - на Эрехтея и Эрехтеона. В ионийских легендах о героическом веке было на два поколения меньше, чем в дорийских, и для выработки согласованной общегреческой версии пришлось добавить двух лишних афинских царей...

  Парадокс в том, что применительно к древности существование подобных проблем признаётся, а применительно к средневековью - нет. Но проблемы-то есть. И куда более серьёзные, чем вышеперечисленные. Например, некоторые исторические деятели производят впечатление совершенно фантастических фигур. Однако нереальных древних героев обычно объявляют мифическими, а столь же нереальных средневековых - историческими, ограничившись простейшей рационализацией и провозгласив наиболее фантастические элементы их биографий литературной условностью. Скажем, никто не считает Тезея историческим лицом - ведь у его прадеда были змеиные ноги. Oднако никто не оспаривает историчность Готфрида Бульонского, дед которого был... лебедем.


      

Кенотаф в Инсбруке. Слева: Рудольф I. Вниманию дам: прикосновение к статуе этого Габсбурга приносит счастье и излечивает бесплодие. Справа: Готфрид Бульонский. Вниманию толкиенистов: это не гном и не король Мории, это крестоносец, избранный королём Иерусалима. Согласно традиции, дед Готфридa Бульонского носил имя Лоэнгрин и превратился в лебедя.