Выйдя из банка, Абу стал, не торопясь, осматриваться. Он загрузил ангелов по полной, направив исключительно на обнаружение слежки. Затем он на полную мощность нацелил на это же дело своё «второе зрение». Решение было принято и ему оставалось только решить задачу с минимальным риском. Абу рассчитывал, что ни одна из известных ему скамеек ни может подозревать его в обладании информацией нарушающей паритет. Поэтому он практически исключал ведение интенсивной разработки против себя, а значит и задействование серьёзных бригад наружного наблюдения, прикрываемых своими ангелами. Результаты сегодняшних наблюдений вроде бы подтверждали это. Однако для того, чтобы подстраховаться на будущее, он решил действовать более-менее аккуратно. Аккуратность, по его мнению заключалась в том, чтобы не оставить таких следов, которые впоследствии, в случае обострения отношений между скамейками, можно было бы использовать в его разработке, а то и в судебном преследовании. Для этого ему было надо выйти из под системы видеонаблюдения плотно прикрывавшей весь центр города. Сделать это надо было так, чтобы впоследствии противник при получении информации от своих ангелов, не имел никаких зацепок для получения даже косвенных оснований под его разработку по делу об убийстве, без риска быть обвинённым в «чрезмерном интуитивизме», «фантазиях», «притягивании за уши фактов» и тому подобном.
У Абу не было ни малейшего сомнения, что завсегдатаи или сочувствующие его скамейки, а может быть (как часто бывает) обычные лохи в подразделениях Конторы или ментовки, контролируемых противником, всегда сумеют осмеять или иначе дискредитировать любые попытки обратить не то, что следствие, но даже элементарный оперативный интерес к его скромной персоне. В таких ситуациях Абу особенно остро чувствовал необходимость наличия не просто отдельных лохов, но и всего лоховского мира представлений и приличий, позволяющего избежать лобового столкновения интересов скамеек. Если бы не это, все давно бы уже перервали друг другу глотки. Да и кто вообще захочет работать если он не лох и не надо прикидываться лохом. Кстати, глубокое осознание этой идеи было единственным источником глубокой ненависти Абу к коммунистам и либералам, чувства совершенно нехарактерного для выходца с Ближнего Востока. По мнению Абу, коммунистическо-либеральные эксперименты по откровенному внедрению человеческих представлений в лоховские массы, завершись они успехом, привели бы ровно к тому, что все жители земли вообразили бы себя людьми, зачастую не имея к этому никаких оснований. Потребность прикрываться какой-либо моралью автоматически бы исчезла (ведь никто бы на неё не повёлся) и быстро случилась бы всемирная междоусобная бойня. В результате вместо власти над миром люди себе сами организовали бы неотвратимое наказание и торжество рыб, которые-то наверняка в таком бардаке сумели бы где-нибудь отсидеться и потом вылезли бы из своих убежищ на очищенную для них землю.
То, что либералам удалось всучить власть коммунистам именно в России и Китае, с точки зрения Абу также объяснялось именнно рыбьим фактором. Россия — страна в прошлом наиболее массовой рыбизации, получила в наследство прямолинейность и сентиментальность, граничащие с честностью и искренностью, в таких масштабах, как нет даже нигде в Европе, которая вся когда-то была христианской. Ясное дело, что русские и сработали по принципу «заставь дурака…», не случайно так ёмко отражённом во всём их культурном наследии. Китайцы же, наоборот, по своей непроходимой дикости ничего о рыбах не знали, и когда либералы подсунули им коммунизм решили, что это тот случай когда самое простое средство борьбы является самым эффективным. В минуты особенной мизантропии Абу был склонен подозревать либералов в скрытой работе на интересы рыб. Из-за их откровенной борьбы с лоховской моралью.
Ещё раз прокрутив эти умные и приятные мысли и убедившись, что ангелы его услышали и одобрили, Абу приступил к делу. Неудержашись, он мысленно произнёс патетическую фразу «мы не пойдём лёгким либеральным путём разрушения, нет, мы будем и дальше век за веком строить систему контроля за лоховским моральным состоянием и вылавливать отдельных, ещё попадающихся рыбок». Понимая, что это перебор, и ангелы могут, даже никак ни предупреждая, поймать на таком наглом случае самолюбования, он извинил себя тем, что ещё очень молод и не будучи художником высокого класса может себе позволить иногда даже самые вопиющие слабости.
Извинять самого себя — проверенная любимая слабость ангелов. Абу рассчитывал, что культивируя её, он до поры сможет откупаться от любых их претензий.
План убийства, задуманный Абу, был прост, но целесообразен. Район, где проживал клиент, не был оснащён системой видеонаблюдения, как и некоторые другие новостройки. Но с точки зрения Абу там имелась куда более вредная система. Большая часть подъездов была оборудована видеокамерами, которые контролировались частными охранными структурами, действовавшими под крышей муниципальных властей. Если государственная система видеонаблюдения практически исключала доступ неконтролируемых лохов, то частно-муниципальные видеокамеры представляли её прямую противоположность. Они не были даже гарантированы от того, что любой случайный гость, «заглянувший на огонёк», к дежурным при мониторах сможет рассматривать не только текущие показания камер, но и архив. Это «в случае чего», создавало широчайшие возможности для сведения счётов между скамейками или отдельными людьми, вплоть до организации утечек в прессу под видом лоховского «гражданского долга по разоблачению преступлений». Правда, как раз в том подъезде где проживал клиент Абу, видеокамеры не было — Мальчик-майор постарался ещё год назад. Когда устанавливали видеокамеры он завербовал несколько девочек в обслуживающих фирмах, поэтому в подъезде клиента камера всегда была неисправна до степени отсутствия. Хотя Абу и догонял, что все всё понимают, и так глубоко никто копать не будет, однако всё же создавать для Мальчик-майора крючочек, который в потенциале реализации тем более засвечивал и участие безупречной Конторы, ему не хотелось. Поэтому он как всегда принял радикальное, но половинчатое решение. Он решил воспользоваться подъездом, но не ждать клиента там. Чтобы его было труднее запомнить, Абу запланировал «подобрать» клиента в церкви и проводить до подъезда, где и исполнить. В случае если бы клиент отправился не домой, то сымпровизировать на том месте куда он отправиться.
Абу не сомневался, что ему удастся любая импровизация. Многолетний опыт взаимодействия с ангелами давал ему для этого твёрдые основания. Больше он опасался противодействия какой-нибудь враждебной «баварской» скамейки, которая каким-нибудь хитрым способом через своих ангелов проведала о некоторых способностях маленького Абу и постарается по своему обычаю так или иначе ослабить своих заклятых «ирландских» родственников. Абу в общих чертах представлял, что значится на его счёт в оперативных учётах Конторы и МВД и поэтому был убеждён, что, если его по какой-либо несуразности не запечатлеют на месте преступления или он не запишется на камерах готовящимся и целенаправлено выдвигающимся к дому клиента, никто даже и не посмотрит на файлы с его именами и фотографиями. На случай незамеченного Мальчик-майором какого-нибудь слишком въедливого следователя-лоха, схема убийства предполагала, что ни при каких обстоятельствах не могло сложится впечатление знакомства исполнителя с информацией полученной не от наружного наблюдения за объектом. Расчётное время прохода под видекамерой, учитывая широко известное низкое качество изображения, не позволяло заподозрить, что убийца мог знать о её отсутствии и просто не предпринял попытку скрыть лицо от записи простейшими приёмами.
Государственную видеосистему он обманул незамыславато. Сел на электричку и поехал в направлении отца Алексия. Два с половиной часа дороги позволяли создать даже некое подобие алиби. Зная привычку Абу выходить по мелочным поводам на промежуточных станциях, проконтролировав прибытие в пункт назначения, никакой даже серьёзный, противник не заподозрил бы его в дурных намерениях. Выйдя на станции недалеко от города, где как было совершенно достоверно известно, нет никаких камер, он начал пеший переход к объекту. Предстояло пройти более пятнадцати километров, пересечь ещё одну железную дорогу и федеральную трассу. Последняя была серьёзным препятствием. Этот участок трассы был оборудован видеосистемой наблюдения. Центральный компьютер системы умеет не только помнить достаточно долго огромные массивы оцифрованных изображений, но и распознавать их, а после, рисовать на этой основе карты и графики передвижений объектов за любые запрошенные сутки. У Абу пробегал по спине холодок, когда он представлял какой маршрут нарисует центральный компьютер, если преступление будет объявлено резонансным и в поля поиска внесут, вместе с сотнями других, в том числе и его фотографии. Он понимал всю ничтожность вероятности этого, но всё же предпочёл пройти несколько лишних километров пока не отыскал такую дренажную трубу, которая исключала не только попадание в зону видимости видеокамер, но даже и саму мысль о такой вероятности.
Абу шёл по зимнему пригородному лесу, без компаса и почти не обращая внимания на ориентиры. Кроссовки давно промокли, но его это только радовало. Он был уверен, что ангелы дадут ему дополнительные силы, за то, что он доверяет им даже такие мелочи.
Силами ангелов и своими собственными убедив себя в том, что его никто не отслеживает, Абу спокойно продвигался среди редких деревьев и думал: чем окружающий ландшафт так напоминает его собственную родину? Подбежавшая мысль о том, что возможные противники могут использовать дальнобойные объективы или даже маленький беспилотник (игрушечный самолётик спецлужб для слежки) была с презрением отвергнута. Абу прекрасно понимал, что он не является ни человеком, принимающим решения, ни гранд художником, поэтому, несмотря на его некоторые способности, создававшие посещавшимся им скамейкам уникальные конкурентные преимущества, вряд ли против него будут задействовать такого рода серьёзные средства.
Наконец до него дошло, чем ландшафт напоминал его родную страну — деревья в лесу были так прорежены, что создавалось впечатление, что только жестокость турецкой и колониальной администрации спасла их от полного превращения в дрова, а длинные белые полосы снега, то тут, то там перерезавшие чёрнотроп, издали напоминали о беспощадном наступлении пустыни на недобитые людьми леса предгорий. Со злорадством Абу подумал, сколько его соотечественников хотели бы приехать жить в эту пустеющую страну. Люди, однако давно решили, что здесь будут селиться жители Средней Азии, которые достаточно слабы и послушны, чтобы не создать проблем на этой по прежнему важной транзитной территории. В Европу за тем же завозят африканцев и магрибинцев, а вот его народу похоже придётся помереть по месту жительства. Восточные арабы слишком сильные — как европейцы. Так, что ребята, скоро помирать, только успейте размножиться для достаточно хорошей резни! — он даже почти открыто усмехнулся.
Услышав одобрительное урчание ангела, Абу опомнился и, вспомнив как они умеют подставить, быстро собравшись огляделся «вторым зрением». Ничего подозрительного небыло. Он хорошо запомнил как в первый и, вроде бы, единственный раз, когда они его подставили, он также повёлся на потихоньку подливаемое в сознание привычное тайное знание и близкое ожидание новых интересных эффектов. Тогда он ещё маленьким мальчиком, евшим лягушек на заднем дворе церкви, черезчур поторопился с убийством своих родителей. Тоже обещали сразу большие эффекты. Так он, похоже, навсегда лишился возможности стать гранд художником. Сразу, маленьким дурачком, чуть не угодил прямо к ангелам. Конечно, тогда он слишком эффектно всё проделал, но это даже помогло — суеверный ужас расползся чуть ли не по всей мухафазе (области). А ангелы бросили и не появились до развязки. Развязка тогда была удачной, даже чудесной, но вспоминать было всё равно неприятно. Чудо заключалось в том, что приходской священник, и до этого догадывавшийся о способностях Абу, увидев, что произошло. срочно позвонил всем кому мог и позвал тех кого Абу не только никогда не смог бы позвать на помощь, но даже и догадаться об их существовании. В сознании Абу долго не гасла яркая сцена столпившихся на маленьком церковном дворике огромных чёрных лимузинов. В России такие машины запросто можно встретить в любой, самой глухой провинции.. Для его родной страны это само по себе было бы потрясающей экзотикой, так же как и кресты, торчащие даже на полуразрушенных, почти не действующих русских церквях. На их маленькой сельской церкви не было креста, а поп, куда более авторитетный среди своих односельчан, чем любой российский «приходской харизматик», вынужден был традиционно жаться перед полицейским-бедуином. Самой главной экзотикой были приехавшие — несколько тихих людей в скромных костюмах. Все очень разные — особенно его поразили двое — один явно не араб (Абу до сих пор не мог себя убедить, что он приехал из Израиля, да ещё на машине с израильским номером!) и второй очень похожий на мелкого шейха. Они приехали всего ради каких-то десяти-пятнадцати минут общения. За это краткое время они успели оценить способности Абу, решить его проблемы и отправить в Россию, где как обычно «ирландцам» не хватало людей. Оценка его способностей была видимо очень высокой, потому что все двери, которые ему открылись с тех пор, открывались именно для применения этих способностей, и только для этих способностей. Сейчас Абу было приятно чувствовать, что чем-то он стал похож на них и даже иногда ездит на важные встречи на шикарном лимузине. Который ему также не нужен как и им.
Тут он снова осмотрелся, на этот раз не поленившись обшарить «вторым зрением» каждую веточку в радиусе двух километров. Более того, он напряг ангела-куратора на предмет наличия и текущих занятий «баварских» ангелов в ближайших краях.
) Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5| Часть 6 (
