Заметки о Донецке. 2

ДОНЕЦК: ЛЮДИ. ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ

Я регулярно читаю рассуждения о том, что на востоке Украины живут какие-то специальные «восточные украинцы».

Это, граждане, обычное заукропское враньё. В Донецке живут русские. Ну то есть люди, выглядящие как русские, ведущие себя как русские, и говорящие на чистом русском языке, даже без диалектизмов. Единственное (!) словцо, отличающее современную донецкую речь от современной московской – это «тикАть» в смысле «убегать, спасаться». Ну то есть отличия как в Петербурге, с «курой» и «поребриком». Ещё можно заметить следы геканья – не у всех, но встречается. Но это и всё.

При этом у донецких имеется то, с чем у русских в России проблемы: выраженная региональная идентичность. То есть люди осознают себя именно что местными жителями, донбассцами и т.п. Но так и должно быть. Это вообще-то норма.

Тут я позволю себе немного отвлечься от личных впечатлений и порассуждать.

Именно потому, что люди тут русские, им свойственны и все слабые стороны русских. В частности, равнодушное отношение к начальству, которое откуда-то набегает и куда-то убегает, а жизнь остаётся. Поэтому – пофиг, кто там наверху, лишь бы нас не трогали. Соответственно, смена советской власти на украинскую в 1991 году не вызвала серьёзного протеста. Ну, убежало старое начальство, набежало новое. Обычное дело. Даже украинская мова поначалу воспринималась как очередная начальственная блажь. Тем более, что – как я уже говорил – украинский здесь в принципе знают. Серьёзное неудовольствие началось, когда украинское начальство полезло именно в жизнь. Например, начало переименовывать людей из Николаев в Мыколы и т.п. Фишка тут ещё и в том, что по-русски «мыкола» и прочие украинизмы звучит оскорбительно, примерно как «колюня» или «васятка». Впрочем, хватало и прямых оскорблений – в какой-то момент подгнобливание Юго-Востока стало на Украине хорошим тоном. И это поверх извечных тем «где наши деньги» и «кто все эти люди» (которые тут всё захапали). Всё это запоминалось и копилось. Так что к майданным временам горючего материала набралось не то чтобы много, но достаточно.

Но и это бы не сработало, если бы новая украинская власть действительно хотела удержать регионы в составе Украины. Русских ведь обмануть несложно. Если они вдруг начинают чего-то требовать, достаточно им это пообещать, и они сразу ведутся и расходятся по домам, ждать у моря погоды. Украинским властям ничего не стоило бы пообещать Донбассу федерализацию, хренацию, русский язык как местночтимый и даже государственный, увеличенные дотации и чёрта лысого в золотом самоваре с прикоколдышем. Пообещать всё это могло бы даже не само руководство Украины, важливое и толстопятое, а какой-нибудь списанный чиновник, которого бы потом выбросили на помойку. Но в тот момент его надо было бы послать в Донецк, там бы он посулил всем всё вышеперечисленное и немножко больше. Потом в Киеве нужно было создать комиссию по подготовке проекта новой Конституции, учитывающей права Донбасса, и затянули бы с этим делом лет на пять. За это время можно было бы легко перессорить всех активистов, местных лидеров купить, дискредитировать или просто от них избавиться, устроить люстрацию и чистку местного начальства, прислать на освободившиеся места тысячи киевских и западенских майданщиков, учинить передел собственности, да и вообще – ВСЁ можно было бы сделать. И все это понимали, прежде всего – украинская власть.  Но украинская власть так действовать не желала. А желала она Показать Силу и Наказать По-Взрослому. Именно в тот момент, когда этого делать не следовало. Или, наоборот, следовало, если хотели именно войнушки. Я сам склоняюсь ко второму мнению – что планировалось ровно то, что случилось.

Но вернусь к вещам наблюдаемым. К жизни и быту.

Прежде всего: жизнь в современном (на начало 2015 года) Донецке – это не «ужас-ужас-ужас». И даже не «ужас» просто. «Ужас» был осенью, и все его помнят. На этом фоне нынешнее положение дел выглядит вполне благополучным. Тепло в домах есть, электричество дают (хотя не всегда), газ – тоже. Это, кстати, дорогого стоит.  Очень дорогого. Донецку очень повезло с тем, что он энергетически независим.

То же самое касается правопорядка. Тишь да гладь, которые мы застали, не сами собой образовались. Какими способами их наводили – вопрос интересный и важный, но второй.

О снабжении продуктами. Буквально сегодня я прочитал у одного эрудированного блоггера, что в Донецке нет хлеба. Свидетельствую: хлеб в Донецке есть. Более того, я даже собирался вывезти буханку-другую в Москву – он очень вкусный. Правда, это скорее заслуга Ростислава, который хлеб любит и умеет выбирать. Но выбирать есть из чего.

Есть также и прочие продукты первой необходимости. В основном – украинские. Например, мы там наткнулись на молоко «Галичина» - и, естественно, купили. Молоко хорошее, чо.

Что касается продуктов не первой необходимости, они тоже присутствуют. Мы были в большом супермаркете, где обнаружилось даже редкое бельгийское пиво. Правда, треть полок и прилавков пустует. Например, отдел, где когда-то продавались заморские рыбы, устрицы, осьминоги и всё такое прочее. Но мясо, колбаса и тому подобное имелись в достатке. Сало тоже есть. Покупателей было немного, но и время было позднее – то есть до комендантского часа оставалось совсем ничего.

Законный вопрос: а на что люди живут-то? А кто на что. Некоторым помогают родственники, в основном из России (с украинскими сейчас всё стало плохо, о чём ниже). Некоторые получают пенсию на Украине. Правда, для этого нужно туда ездить. Но ездят – всё какой-никакой источник дохода. Однако его могут в любой момент прикрыть. Чеченцам в период обеих войн этом отношении было проще: насколько я помню, им российские пенсии аккуратно переводили… Неким подспорьем являются также натурхозяйства: огурчики-помидорчики, то-сё.

Кое-кто пристроен и работает – в основном в сфере услуг. Производства встали. Частично из-за войны как таковой и разрыва хозяйственных связей: например, металлургия умерла, потому что металл остался у украинцев. Частично же - из-за проблем имущественно-юридического характера: непонятно, кому теперь принадлежат те или иные объекты. Эта проблема, кстати, серьёзнее, чем кажется со стороны.

Закругляясь о деньгах. Денежная единица – гривна. Что и неудивительно, учитывая всю ту же тему пенсий, украинских товаров и вообще отлаженности всей системы под гривну. Переход на любую другую валюту потребует расходов и организационных усилий. Кроме того, у местных властей может появиться желание отпечатать свои деньги, после чего очень трудно удержаться от включения печатного станка. То есть это надо быть святым, чтобы удержаться, а донецкие власти не вполне святые. Так что пусть гривна. Хотя лучше было бы перейти сразу на евро :)

Сейчас гривна в Донецке стоит где-то три рубля с копейками. Во всяком случае так в обменниках в центре.

Да, кстати. А сколько людей вообще осталось в городе? Хотя бы – относительно того, что было до войны? Ну так, на глаз?

Местные жители рассказывают, что осенью город стоял если не вовсе вымершим, то изрядно опустевшим. Сейчас многие вернулись. Хотя людей заметно меньше, чем раньше. Что можно наблюдать наглядно: идёшь по улице в тёмное время, и видишь тёмные окна. Иногда в большом доме светятся два-три окна. Это, правда, зависит от района. Прохожих на улицах мало, но не так, чтобы улицы были совсем пустые.

В общем, люди «как-то приспособились» и стараются жить как до войны, только на войне. О которой стараются лишний раз не вспоминать, но ни в коем случае не забывают, да это и невозможно. Поэтому стёкла в жилых помещениях заклеены крест-накрест, иначе вылетят при обстреле. Везде есть надписи «Убежище» - это актуально, потому что город простреливается целиком, а что взбредёт в голову укропам в каждый конкретный момент, никто не знает.

Наконец, последнее, но не по важности. Люди не запуганы и не подавлены. Претензии к властям – нынешним, разумеется – высказывается вполне внятно и без экивоков. Вплоть до - «если они будут и дальше делать то-то и то-то, мы повернёмся против них».

Хотя, конечно, довольными и счастливыми тут тоже никто не выглядит. Да и странно было бы это, не так ли?

) Продолжение следует (