Американское "Средиземье"
Когда в 1900 году Фрэнк Баум описывал приключения Дороти и ее собаки Тото, он вряд ли предполагал, что сельскохозяйственная Америка начала XX подобно деревенской девочке окажется в стране невиданных чудес к началу XXI века. Вся машинерия изумрудного города казалось бы задумана для того, чтобы произвести впечатление на наивного ребенка и ее друзей с неторопливым развитием. В финале книги выяснятся, что за ширмой этого великолепия сидит не менее «простой» персонаж, скромный пожилой крестьянин из Омахи. Блестящие (в буквальном смысле) фантазии свойственны людям недалеким. Инновационная Америка при всем ее великолепии создана людьми трудолюбивыми и сметливыми, но достаточно простыми. Эта простота в малых формах незаметна, но в масштабах церетелевских она производит убийственное впечатление.
Ну чем не дворец Советов? Мормонский храм в Юте.
Возвращаясь к нашим баранам: остался, по существу, единственный нерассмотренный элемент пазла -- венчурные фонды. Они, как правило, частные. Сложно определить даже их владение, так как по регуляторным правилам США они не обязаны раскрывать источники финансирования проектов, а просто платят налоги на вложенные средства. За доход рассчитывается тот, кто вкладывает деньги. Это один из side-effect’ов делегирования собственных налогов на оплату гражданам.
За этой внешне никому не интересной холщовой тканью скрывается достаточно любопытный котелок с золотыми монетами. Именно благодаря этому неприметному правилу крупные частные корпорации могут даже НЕ ЗНАТЬ ДОХОДОВ СВОИХ владельцев. Эти доходы в реальности заслоняются таковыми ТОП-МЕНЕДЖЕРОВ этих же фондов.Таким образом происходит переход от интересов к технике, ведь наемный управленец всего лишь часть механизма любого бизнеса и, возможно, не самая важная.
Тут уместно небольшое отступление.
Здесь гнездятся экономические корни феномена «частного государства», каковое всегда связано с достаточно развитой олигархией. Большинство поборников радикального либертарианства и технократии разных мастей просто не допускает мысли, что некоторая информация на уровне государственного и корпоративного управления может не просто скрываться (т.е. быть пока неисследованной), а насильственно защищается от узнавания этой самой информации. Сомнения в абсолютной открытости мира сразу именуются конспирологией, но по сути это краеугольный камень в фундаменте современного мира, именуемый «частной собственностью».
В системах координат свободного общества всегда есть этот самый тенистый угол и именно за его сохранение для себя происходят практически все боевые действия. Старый советский анекдот «Все ради человека, все во имя блага человека! Товарищи, а мы знаем этого человека!», как раз очень актуален именно для тех самых образцовых демократий. Понятно, что в момент относительного внешнего спокойствия олигархия умеренно разобщена и между ее членами могут возникать разногласия, спускаемые на уровень общественного мнения в качестве абстрактной «демократии». В момент же концентрации перед лицом внешней угрозы (война, геополитическая блокада и т.д.) добрая маска сползает и на ее место встает вот это:
Сейчас, в связи с известными уникальными событиями, хорошо заметно, каким именно образом гласная цензура заменяется на «белый шум». В какой-то момент всё и всем становится понятно и в ход идут не логика и данные, а абстрактные авторитеты и седина веков. Все переменные без перебора встают на свои места в уравнении.
Мне кажется, что всегда полезно помнить следующее: в условиях постинформационного мира государственные институты, личная свобода и благосостояние граждан отдельных стран слабо коррелируют друг с другом.
Возвращаясь к фондам – это те самые островки внерыночной экономики, которые обычно не замечаются, но играют ключевую роль в процессе. Все смотрят на невероятные сводки поглощений и слияний игроков ИТ- и биомед- рынков и не понимают откуда все берется. Алгоритм достаточно хорошо известен.
Сначала в тиши частных университетских лабораторий или специально разработанных think-tank’ов, типа Rand, вырабатывается «тематика». Она должна быть актуальна и решать конкретные военно-прикладные задачи или служить подспорьем для спецслужб. Типа, глобальной индексации информации.
Дальше фонды подбирают исполнителей-андроидов, подготовленных протестанской этикой до звенящих на ветру мозгов. Примеры хорошо известны.
Близнецы Винкельвоссы
В чем цимес истории с Цукербергом из нашумевшего фильма «Социальная сеть» (фильм ожидания не оправдал, а интрига оправдала): андроид отобрал бизнес у wasp’ов братьев Винкельвоссов. И даже суд выиграл. Он подлец по любым мыслимым американским правилам.
Винкельвоссы, тем временем, настоящие американские бизнесмены с правилами. Отличники, комсомольцы, спортсмены и просто красавцы. В реальной жизни следующий судебный иск против Цукерберга они выиграли. Запустили кучу компаний, которые, следуя нашей логике, совершенно не на слуху. В частности, именно они дали начало нашумевшим bitcoin’ам. Одно время компании братьев принадлежал 10% всех выпущенных в мире виртуальных монет, т.е. de facto это сумма неподдающаяся актуализации в реальном мире.
Пойдем дальше. После прохождения «bullshit detector» в виде частного акселлератора, подтягивается ассоциация венчурных предпринимателей и быстро находится инвестор. Разумеется, из частного фонда.
Хороший пример двух таких организаций: National Venture Capital Association (NVCA) и фонд Accel. Упомянутую ассоциацию долгое время возглавлял Гилман Лю (по-русски иногда его называют Луи). Это образцовый представитель теневого менеджмента, который одновременно умудрился делать популярные авиасимуляторы, создать фонд In-Q-Tel для ЦРУ и курировать стартаперское движение на «родине демократии». Удивительно много для человека с совершенно неизвестной биографией и плывущей национальностью. Чаще всего выступает на индустриальных мероприятиях в качестве частного лица.
Фонд Accel основал в 70-х патриарх венчурного движения Артур Паттерсон. До собственного фонда служил в казначействе США. Через обе организации за 30 лет прошли все знаковые ИТ-бизнесы от Apple до Instagram.
Инвестор дает средства во время road-show (т.е. ВНЕбиржевым способом по особым условиям). При этом фонд, стартап и think-tank содержат как миниум одного общего сотрудника, через которого спускается инсайд на голову «гениального вудеркинда»-управленца. Дальше невероятно успешное IPO, назначение акционерной стоимости в 8 нулей, счастье, слезы и горечь J После этого подтягиваются рейтинговые агенства, описывающие невероятную кредитную надежность компании с пятью сотрудниками и 4 серверами на родине волшебника из страны Оз.
Склад Amazon
К примеру, Facebook практически сразу после первичного размещения стал третьей самой дорогой интернет-компанией США, после Google и Amazon. Стоит напомнить, что Google стал рапортовать о доходах только на 4 год существования компании, а Amazon -- 2 или 3 года назад. Таким образом, пассивные вкладчики могли получать стабильный доход от спекуляции.
Все дело именно в том, что инициализационные инвестиции окупают практически весь жизненный цикл компании и на рынок продукт попадает непосредственно в тот момент, когда заинтересованная сторона (государство) уже отработала технологию. Это тот самый коммерческий доход «длинного хвоста».
Получается, что все службы волшебного города работают в достаточно прочной связке, а большую часть фондов до сих пор содержат прямо или косвенно силовые ведомства США.
«Интернет возник как проект ЦРУ, так и развивается»
