Что такое рикардианский парадокс?

Что дешевле для России, увеличит добычу газа или угля? Увеличить потребление угля это ещё и реконструкция железной дороги и жильё для шахтёров. Или лучше сокращать потребление электроэнергии на энергоёмких предприятиях цветной металлургии?

После войны Япония составляла балансов в несколько раз больше СССР и продолжает это делать до сих пор. Госплан СССР в те времена вёл 400 балансов. Причина этого проста: зависимая от импорта сырья страна строже отслеживала критический импорт. Ибо в экономики всегда есть узкие места, которые почти невозможно расшить даже имея большие деньги.

Проблемы РАО ЕЭС и ЖКХ это не частные проблемы. Они решаются лишь в комплексе, как часть общероссийских проблем. Отсюда:

Определить место России в мировой экономике.

С точки зрения либеральной экономики, свободы перетока капитала из страны в страну задачи реформирования российской энергетики и шире ТЭК сформулированы Чубайсом и Грефом верно. Но с точки зрения конкретной страны – России? А страна холодная и протяжённая. Это фундаментальная причина низкой конкурентоспособности России. Наиболее просто и доступно описал проблему Андрей Паршев в своей книге “Почему Россия не Америка”. В России более высокие издержки. Поэтому в условиях свободы перетока капитала инвестиции не придут в Россию, а капиталы из страны уходят. Неужели мировой рынок опасен для России?

Математическому уму Рикардо принадлежит блестящее и безупречное доказательство преимуществ свободной торговли. В разных странах существуют разные пропорции между затратами на производство различных товаров. Допустим, затраты на производство компьютера в США эквивалентны затратам на производство 1 т нефти, а в России затратам на производство 3 т нефти. Тогда бросив все силы на нефтедобычу Россия заработает втрое больше, чем бросив на производство компьютеров.

Таким образом, для экономики из двух товаров и двух стран каждой стране оказывается выгодней специализироваться на том товаре, относительные затраты на производство которого меньше относительных затрат на производство аналога в другой. При этом обе получают прибыль от внешнеторгового обмена. США при тех же затратах получат больше нефти, а Россия – больше компьютеров.

Интересно, что абсолютная величина затрат тут не важна: пусть в России производство нефти обходится вдвое дороже, чем в США, а компьютеров – в шесть раз. Все равно России выгоднее продавать в США нефть, так как она выигрывает на относительных затратах, получая в обмен на добытую нефть втрое больше компьютеров, чем способна произвести сама .

Для большего числа товаров и стран эта схема обобщается и усложняется, но неизменным остается главное открытие Рикардо: специализация позволяет каждой стране в условиях свободной торговли получать максимум того, что она может заработать при сложившейся экономической ситуации. Протекционизм же нарушает эти пропорции и страны получают меньше, чем могли бы. Следовательно, свобода торговли – главное условие получения максимальной прибыли каждой страной. Непонятно, с чем же здесь можно спорить?

И все же следует обратить внимание на одно обстоятельство. Рикардо доказывает, что свобода торговли выгодна всем при сложившихся экономических условиях. А условия эти таковы, что в Англии XIX в. технологический уровень промышленного производства выше, чем допустим в Германии или Франции. Этим последним оказывается выгодным специализироваться на производстве зерна и уничтожить свою промышленность. Продавая зерно, они получат в обмен на него из Англии больше промышленных продуктов чем могут произвести сами. Прямая выгода.

Лист первый вносит в экономическую науку идею, что любое экономическое решение должно рассматриваться не только с точки зрения сегодняшней эффективности, но и с точки зрения его длительных и косвенных последствий. Позже Маршалл назовет эти косвенные последствия extemal economies.

Но прямая выгода сегодня оборачивается консервацией отсталости и проигрышем завтра. Германия и Франция отставали во времена Листа от Англии лет на двадцать. В условиях свободы торговли они отстали бы навсегда.

Итак, свобода торговли консервирует сложившееся положение вещей – индустриальное лидерство одних и отсталость других. Цель же Листа заключается в том, чтобы вывести Германию из отсталости. А значит он – противник свободы торговли.

Идеи Листа универсальны для всех стран догоняющего развития. Для этих стран неприменимы кажущиеся очевидными теоретические схемы лидеров мировой экономики. Для догоняющего развития нужна система специальных мер, одной из которых неизбежно оказывается протекционизм.

Проще всего описать проблему с помощью межотраслевого баланса Леонтьева.

Y= (1-A)X

Где Y – конечный продукт

X – вектор столбец объёмов производства

A - матрица коэффициентов прямых затрат (1-a _ij )

X - S (1-a _ij )x _ij

Формула описывает достаточно простую таблицу. На каждом этапе переработки к сырью добавляется вновь созданная стоимость. И чем больше этих этапов, тем больше вновь созданный национальный доход или конечный продукт.

Пусть каждое звено цепочки менее эффективно, чем такое же производство за рубежом: звено выпадает, фабрика закрывается. Если отдельные сегменты цепочки выпадают, то величина национального богатства создаваемого за год становится меньше. Хотя конкретная фабрика получает больше, но сумма потерь общества всегда больше частных выгод.

В условиях свободного перетока капитала рикардианская закономерность модифицируется: Производство умирает, как только норма прибыли капитала становится меньше чем в стране конкуренте. Обратите внимание на эту закономерность: достаточно производству создавать всего на несколько процентов меньшую добавочную стоимость, как из страны уходит и зарплата, и налоги, и рента и доходы на капитал.

Рикардианский парадокс и выгода отдельного капитала вот верхняя и нижняя границы определения эффективности размещения производительных сил. Это противоречие частных и общественных затрат-выгод впервые было формализовано в ООНовских методиках определения экономической эффективности капитальных вложений в развивающихся странах.

Тонна сибирской нефти, переработанная в Роттердаме и использованная в Германии даст большую величину добавленной стоимости, чем переработанная и использованная в России. Но ВВП, богатство, которое будет создано и использованное в России.

Нам предлагают сократить количество газа сжигаемое в российских домах, на электростанциях, на производстве и перейти на уголь, чтобы увеличить экспорт газа.  Выгодно ли это? НЕТ.