philtrius (philtrius) wrote,
philtrius
philtrius

Category:
А между тѣмъ книги, которыя издавались въ Кёнигсбергѣ съ 1760 по 1762, а то и 1763 г., слѣдуетъ считать русскими.
Tags: книги
Да и Кант российской короны подданный.
Какое-то время да, и Елизавета Петровна успѣла отказать ему въ просьбѣ о профессорскомъ званiи. Меня очень интересуетъ, относится ли къ числу русскихъ книгъ эта.
Похоже, что наша.
Уточняющихъ факторовъ — цензуры, посвященiя — нѣтъ. Можно что-то понять по рецензiямъ и книжной рекламѣ, но это очень трудно.
Мне кажется, не в звании, а в кафедре отказала.
Можетъ быть. Подробностей сейчасъ не помню. Да, боюсь, это одно и то же, потому что профессоромъ онъ долженъ былъ бы стать не чего-нибудь, а Альбертины.
Он был профессором, но приходящим.

А ему хотелось твёрдую ставку.
Не буду спорить, я не знатокъ въ подробностяхъ его бiографiи. Возможно, аналогiя съ Москвой, гдѣ не было профессоровъ безъ каѳедръ или твердаго положенiя, не работаетъ.
А может, я и не прав, в терминологии путаюсь.

Преподавал, да, но ставки не имел. Может, это профессорством и не именовалось.
Даже те, что печатались не на русском языке (а таких, полагаю, было больше)?
Мнѣ неизвѣстны книги, выходившiя въ это время въ данномъ городѣ на русскомъ языкѣ, но нѣмецкiя, французскiя и латинскiя печатались и въ Петербургѣ, такъ что это не критерiй. А вотъ вопросъ реальнаго влiянiя русской политики на ассортиментъ книгъ существуетъ, и, какъ мнѣ кажется, такое влiянiе было. Я видѣлъ какой-то медицинскiй или ветеринарный трактатъ 1763 г., посвященный русскому сенату.
""медицинскiй или ветеринарный трактатъ 1763 г., посвященный русскому сенату.""
*
Изучение русского сената с медицинской точки зрения еще ладно, но с ветеринарной ?
Смайликъ присутствуетъ. Но посвященiе — свѣтлой памяти покойнаго друга или правительствующей особѣ, каковой былъ русскiй Сенатъ, — въ порядкѣ вещей.
Подозреваю, не каждый имел право посвятить свой труд высочайшей особе. Возможно, это был знак покровительства в той или иной форме ?
Позднѣе — да, при Николаѣ ужъ точно нужно было испрашивать Высочайшаго разрѣшенiя на посвященiе книги Высочайшему имени. Но насчетъ тогдашней практики не увѣренъ, да и Сенатъ, хоть и Правительствующiй, все же не Императоръ.
Чем-то неуловимым мне это напоминает про українського радянського науковця Стефана Банаха.
Есть вопросъ формальный — присягу приняли, значитъ, русскiе подданные. Есть содержательный — русская политика оказывала влiянiе на ассортиментъ книгъ. Интересно, насколько интенсивное?
Европейская культура оказывала несколько большее влияние, как будто. Считать ли книги, напечатанные здесь за вторую половину восемнадцатого века, французскими?
Одно дѣло — влiянiе русской культуры на французскую, другое — влiянiе русской политики на дѣятельность типографiй конкретнаго города.
Это близко к правде, да. Там был корпус текстов, связанных с русской оккупацией. Ломоносов перевел оду Елизавете кенигсбергского академического поэта Бока (кажется, это ему досталось место, о котором просил Кант). Сухомлинов не смог отыскать ее оригинала, но перепечатал в комментариях другую, аналогичную, и интереснейшую переписку этого Бока с Миллером в Петербурге: Бок осведомлялся у него, как, собственно, воспевать Елизавету и, между прочим, хвалил перевод Ломоносова. Другой тамошний профессор, Вернер, издал там же панегирическую речь Елизавете, которая потом была переведена и напечатана в Ежемесячных сочинениях.