Власть, как секта и лохотрон
Право государства на тела граждан противоречит идее неотъемлемых прав человека, однако распространено повсеместно. На нем основана любая государственность. Цивилизованные государства, однако, выводят это право в сферу чрезвычайки, например, военного положения. Что такое война, как не апофеоз права государств рвать и кромсать тела своих граждан? Объявляется мобилизация, и гражданин обнаруживает, что он себе не принадлежит. Патриотизм, пацифизм, кинешь-минешь, трешь-мнешь, но volens nolens, человечку приходится идти, куда прикажут и позволять делать с собою то, что сделают.
Конечно, в мирное время нельзя полностью исключить проявления права государства на тело и прочие разрывы гуманизма. Хотя бы для того, чтобы исподволь приучить граждан к факту их несвободы. Однако в мирное время в цивилизванных государствах это право проявляется в символических жестах, наподобие обязывания водителей и пассажиров автомобилей пристегивать тела ремнями безопасности. По мере приближения к форме тоталитарного государства, проявления права собственности государства на тела граждан в мирное время становятся все менее символическими, затрагивают все более существенные интересы людей и принципы их жизнедеятельности.
Ну что такое принудительная беременность (практикуемая во всем мире, кстати)? Она сродни изнасилованию. Если женщина не обязана терпеть в своем влагалище мужской член и иные принудительно вводимые туда предметы, то почему она обязана терпеть нежелательную беременность? Только оттого, что кто-то из тандемщиков заявил о необходимости повышения рождаемости?
Помогли бы лучше матерям материально. И перестали бы отбирать у них детей. А то ведь рожать обязаны, а ребенка может росчерком пера отобрать какой-то мелкий чиновник. Кстати, ювенальная юстиция, безусловно, такое же проявление права собственности государства на тело. В данном случае, детское.
Напомню, в связи с вышесказанным, генезис вестфальского государства. Философские и теоретические основы заложил еще Никколо Макиавелли, в работах "Принц" и "Рассуждения о первой декаде Тита Ливия". Основы эти представляли сплетение двух линий рассуждения.
1. Фортуна, как источник власти Принца.
Исходным пунктом, очевидно, было более старинное представление о легитимности. Власть держится на признании подданными Власти Принца. Это сродни кредиту: платежеспособность банка держится на доверии вкладчиков. Если начинается паника, вкладчики бегут за своими вкладами, то ни один банк не способен самостоятельно выжить, проведя необходимые платежи. Точно так же и Принц не может обеспечить все "векселя" своих распоряжений непосредственным принуждением и насилием. Все решает вера ("кредо") людей в его способность к эскалации насилия в каждый конкретный момент.
Однако идея легитимности опиралась на представление о естественном праве, на представление об Истине (можно сравнить эту концепцию с золотомонетным стандартом, предшествовавшем обращению бумажных денег). Макиавелли первым отходит от этого представления, Подобно Лапласу, заявившему в более позднюю эпоху, что не нуждается в гипотезе о существовании Бога. Так источником власти Принца признается Фортуна.
В чем отличие Фортуны, как источника власти, от легитимности? Легитимность опирается на вечное и неизменное положение вещей, а Фортуна - на ситуативное и изменчивое. Легитимность, в своей мировоззренческой основе, апеллирует к Абсолюту, идея Фортуны - к природе. Точнее говоря, к первозданному хаосу.
Я предложил как-то прочесть макиавеллиевскую Фортуну, как "человеческую глупость" (с которой Ницше призывал считаться, как с реальной силой). Уточню. Речь идет не обо всех мыслимых проявлениях глупости, а об одном специфическом, которое можно охарактеризовать, как "толповость".
Человеческий мозг предоставляет человеку необозримый простор возможностей для развития. Мы можем научиться быть героями и подлецами, гениями и идиотами, винерами и лузерами, спортсменами и шизофрениками. Все зависит от нас самих... ну и от среды, в которой мы растем.
Традиционная, а точнее, аграрная модель воспитания, сложившаяся в эпоху массового рабства (или иных форм личной зависимости), заточена под воспитание нерассуждающего исполнителя, "робота". Это репрессивная модель, в которой главная задача воспитателя - сломать стержень личности, приучить к нерассуждающему повиновению. Ребенку не говорят, почему "нельзя", а категорично требуют безусловного исполнения команды. Не ведут торг и мягкое принуждение к требуемому поведению, а навязывают его под угрозой нарастающего насилия. Не минимизируют запреты и принуждения, а вводят все новые, часто совершенно бессмысленные команды при всяком удобном случае.
При достаточно последовательном применении репрессивной модели воспитания, вырастает сломленный, бесхребетный человек, примерно такой, каким описывает Ганнушкин "конституционально-глупых психопатов". При менее последовательном, все будет зависеть от свойств личности, т. е. от наследственности (а может, и от времени рождения, но об этой возможности я выскажусь как-н. отдельно). Чем больше конституционально-глупых предков, тем выше вероятность, что этот образ жизни каким-то образом закрепился в наследственности. Ну, исчезли, за невостребованностью, какие-то важные гены, усиливающие ум, волю, инициативу.
У сломанного человека, человека, лишенного "стержня", лишенного субъектности, существуют только два механизма адаптации и развития: беспорядочное подражание окружающим и выборочное механическое заучивание информации, исходящей от авторитетов. От лиц, наделенных властью безнаказанного насилия в отношении обучаемого. Отсюда страх "ереси", "сумасшествия" и "конспирологии", а равно и любых иных форм несанкционированной мысли и поведения.
Поведение бесхребетников совершенно механистично, полностью соответствует описанию, которое дает Норберт Винер в восьмой главе своей "Кибернетики":
Конечно, рисуемый фон Нейманом образ игрока как вполне разумной и совершенно беззастенчивой личности представляет абстракцию и искажение действительности. Редко можно встретить, чтобы большое число вполне разумных и беспринципных людей играло вместе. Там, где собираются мошенники, всегда есть дураки; а если имеется достаточное количество дураков, они представляют собой более выгодный объект эксплуатации для мошенников. Психология дурака стала вопросом, вполне достойным серьезного внимания мошенников. Вместо того, чтобы добиваться своей конечной выгоды, подобно игрокам фон Неймана, дурак действует так, что его образ действий в общем можно предсказать в такой же степени, как попытки крысы найти путь в лабиринте. Одна политика обмана – или, точнее, заявлений, безразличных к истине, – заставит его покупать определенную марку папирос, другая побудит его, как надеется партия, голосовать за определенного кандидата – любого кандидата – или принять участие в политической охоте за ведьмами. Иллюстрированная газета будет продаваться благодаря некоторой точно установленной смеси религии, порнографии и псевдонауки. Комбинация заискивания, подкупа и устрашения заставит молодого ученого работать над управляемыми снарядами или атомной бомбой. Для определения рецептов этих смесей имеется механизм радиоопросов, предварительных голосований, выборочных обследований общественного мнения и других психологических исследований, объектом которых является простой человек; и всегда находятся статистики, социологи и экономисты, готовые продать свои услуги для этих предприятий.
http://vasilievaa.narod.ru/gu/stat_rab/book/Vinkib/Vinkib8.htm
Механистичное поведение винеровского "дурака" представляет собой последовательность условных рефлексов, запускаемых то собственными действиями "дурака" (длинные цепочки, программы), то воздействием внешних стимулов. В обоих случаях отсутствуют две вещи: воображение и выбор.
Длинные цепочки рефлексов соединяются с цепочками других бесхребетников, образуя общественный институты, разделение труда, гражданское общество (нацию). Но для образования всех этих полезных вещей необходимо влияние людей иного типа, который Винер называет "игроками фон Неймана", а Макиавелли "Принцем". Людей, наделенных воображением и свободой воли. Помнится, Ганнибал Лектер в "Красном драконе" говорил Уиллу Грэму: "Без воображения мы были бы частью тупого стада; страх - это плата за особый дар". Вот это оно самое.
Советская школа психологии, развивая идеи академика Павлова, пришла к выводу, что отличие человеческого мышления от мышления животных (скорее количественное, нежели качественное) - в широком использовании мысленных действий, взамен реальных, возможное благодаря наличию "второй сигнальной системы". Т. е. в воображении. К сходным выводам пришли и американские бихевиористы (введение между стимулом и реакцией "промежуточной реакции"). Именно воображение позволяет сравнивать альтернативы и дает человеку свободу воли. Кстати, фильмы о Ганнибале Лектере - это фильмы именно о воображении и свободе воли, т. е. о субъектности. Ни о чем другом.
Сложные системы общественных отношений, сложенные из длинных цепочек условных рефлексов, и являются, в моем понимании, той "Фортуной", о которой пишет Макиавелли. Принц выступает в роли хакера, взламывающего социальные коды. Но блестящие победы рискуют смениться сокрушительными поражениями, ведь сложность Фортуны необъятна, и она всегда может повернуться к Принцу другой стороной.
2. Призывная армия, как альтернатива профессиональной.
В современную Макиавелли эпоху, элиты перешли от личного осуществления насилия (вожди, ведущие в бой дольщиков-рыцарей) к более продвинутому применению наемных армий, получавших более-менее гарантированную, но постоянную оплату ратного труда. И то и другое имеет характер профессионализма, но элемент предпринимательства в военном ремесле имел тенденцию к снижению. Одновременно, насилие принимало все более опосредованные и обезличенные формы.
Макиавелли предлагает сделать следующий шаг и полностью отказаться от наемников в пользу городских ополчений. Действительно, наемные армии ложились тяжким бременем на богатых граждан. А почему бы не переложить это бремя на плечи простых пополанов? Выбивать последние гроши на содержание наемников из них бесполезно. Но почему бы их самих не забрить в рекрутчину? Эта тема и доминировала с конца 16го века по конец 20го, когда она явно пошла на убыль.
Введение массовых армий увеличивает количество человеческих жертв, но зато уменьшает материальные жертвы элиты. Но такое обременение пополанов нуждается в усилении внешнего гнета. Каким образом это осуществить?
Макиавелли предлагает гибкое рациональное мышление, отказывающееся от якобы "вечных" истин и ценностей, в качестве главного инструмента власти. Власть должна быть справедливой в той мере, в какой это ей выгодно и несправедливой в той, в какой выгодна несправедливость. Рискуя вчитать в Макиавелли современные реалии, я предположу, что под "справедливостью" следует понимать отказ от тех 80% гнета, угнетения, что дают элите только 20% результатов (прибыли). А под несправедливостью следует понимать реинвестирование сэкономленного гнета в новое угнетение.
Власть, однако, должна уметь выдать свою "несправедливость" за "справедливость", или скрывая подлинные мотивы и содержание своих действий, либо внушая обществу новые ценности и добродетели. Главной такой добродетелью, для последователей Макиавелли, стал патриотизм. Патриотизм развился в учении о Нации, продвигавшееся там и тогда, где и когда вводилась рекрутская повинность, а затем и всеобщий воинский призыв. Так, в России идею Нации (и производные, типа "славы русского оружия") начали продвигать при Петре Великом.
Для чего нужен патриотизм (национализм)? Для того, чтобы помешать солдату дезертировать. Работает это так.
В мирное время издержки патриотизма для человечка близки к нулю. От него требуется только изображать из себя крутого героя, готового сокрушить, ежели настанет грозный час, несметные полчища супостатов. Отчего бы, спрашивается, и не покрасоваться перед несмышлеными девчонками? Прибавим к этому, что пресмыкание перед силой и колебание вместе с генеральной линией составляют смысл жизни для конституционально-глупых бесхребетников.
В военное время цена демонстративного отказа от патриотизма резко возрастает, не позволяя массово сбрасывать личину в отсутствие непосредственной угрозы жизни и здоровью. В условиях же действительно опасных (участие частей и подразделений в боях и операциях) у бесхребетника уже не остается времени на сговор (без которого бесхребетник не способен ступить и шагу). Каждый может жидко сереть от животного страха. Каждый может знать, что остальные так же жидко серят, так же страстно жаждут избежать опасности, но и такое знание еще не означает согласия, консолидации, сговора.
Как в известной задаче об островитянах и путешественнике. Все знают - это одно, а сказать вслух - это совсем даже другое.
http://asterrot.livejournal.com/150777.html
- Даю ссылку на свой ЖЖурнал, т. к. намерен когда-н. раскрыть комментарии.
В условиях военной операции или боя, времени на консолидацию не остается. Каждый догадывается, что патриотическую дурь изо всех остальных уже выбило. Но никто не уверен, что остальные готовы положиться на то, что этой дури ни в ком уже не осталось. Ну а сбор информации и иные действия, направленные непосредственно на дезертирство для неподготовленного одиночки, да еще и в условиях круговой поруки (коллективной ответственности подразделения за дезертирство одного солдата), крайне затруднены. Одинокий безоружный дезертир в лесу не выживет и нескольких дней. Он замерзнет, умрет от голода и жажды, получит гангрену или столбняк от ничтожной травмы, станет жертвой дикого зверя, маньяка или другого дезертира.
Существует глубинная внутренняя связь между переносом акцента с легитимности на Фортуну и введением массового призыва. Акцент на Фортуне означает признание человеческой глупости, как главной движущей силе общественных процессов. Признание того очевидного факта, что среднестатистический обыватель ведет себя далеко не как игрок фон Неймана.
Т. о. Власть понимается, как лохотрон. Как секта. Процесс установления и удержания господства - как вдевалово, обман. Можно ли доверить оружие рабам, не повернут ли они его против своих господ? С т. зр. концепции вечных истин, давать оружие рабам нельзя. С т. зр. концепции лохотрона - можно и нужно.
Господин, осуществляющий насилие лично, все еще остается частью системы цепочечных транзакций. А он должен выйти из нее. Вывести самого себя за рамки. И дергать за ниточки извне, из-за кулис. Рабы должны обслуживать себя сами.
Именно это новое понимание Власти (как более обмана, чем насилия) привело к созданию гигантских колониальных империй. Да и возникло на заре их формирования, как ответ на вызов эпохи. Но без концепции национал-государства, без концепции Власти, как лохотрона и технологии массовой армии, колониализм так и остался бы на уровне отдельных разбойных набегов европейских морских кочевников на оседлых земледельцев Нового Света.
Необходимость иметь под рукой мобилизационные резервы, могущие быть оторваны от обычной трудовой деятельности без катастрофических последствий для экономики, привело к развитию городов и ремесел, к росту "праздного класса", не участвующего непосредственно в производстве "простого продукта" (т. е. предметов первой необходимости, в первую очередь, еды), к массированному инвестированию в промышленность. Инвестиции в промышленность не определялись их прибыльностью (скорее, наоборот: они становились прибыльными оттого, что элиты меняли "правила игры" соответствующим образом); инвестиции в промышленность были скрытой формой военных расходов.
Меня могут спросить: зачем же отстаивать идею Нации, если она - не более, чем лохотрон. Отвечаю. Уничтожение зла не является, само по себе, благом.
http://asterrot.livejournal.com/264810.html
Уничтожение одного Дракона ведет к появлению другого Дракона. Часто куда более гнусного. Уничтожение одного вида рабства приводит к новому виду рабства, часто, более примитивного и бесчеловечного. К чему ведет отказ от "правового государства" и "гражданского общества"? К диктатуре (т. е. извращенной форме все того же национал-государства) или архаизации (т. е. войне всех против всех).
Фанатикам диктатуры предлагаю задуматься над следующими вопросами:
1. Какие меры позволят обеспечить конструктивность намерений, планов и действий диктатора? Что страхует общество от ошибок, патологии или злого умысла диктатора? Сталинисты верят в "гения Сталина" и "предателя Горбачева"; но разве "предательство" Горбачева стало бы менее разрушительным, предоставь общество ему диктаторские полномочия? Что, не развалился бы Союз, истреби Горбачев миллион-другой противников своего курса? Как фанатики диктатуры собираются контролировать своего тирана?
2. Каким образом предоставление сегодняшним ФСБ и МВД расширенных полномочий, вкл. облегченные процедуры судопроизводства и массовый террор, может привести к росту промышленного потенциала страны и/ или благосостояния граждан? Какие меры заставят существующие ФСБ и МВД "измениться в лучшую сторону" и почему эти меры не дадут обратного результата? Какие новые кадры могут быть призваны в госаппарат, карательную систему и управление предприятиями? На какие слои общества (на какой класс) может опереться мобилизационная система?
3. В какие сроки означенные меры позволят достичь позитивных результатов? Что это за результаты, конкретно? Есть ли у страны время на реализацию этих мер?
В последнее время появляются ткж лица, верящие в благотворность хаоса, распада страны, общества, социальных связей. В благотворность беспредела. Один очень неглупый юзер заявил здесь, что при Сталине нормальных людей гибло больше, чем в хаосе Гражданской войны.
Иллюзия относительной комфортности хаоса a la Сомали или Россия эпохи "Гражданской" складывается из трех оптических эффектов. Во-первых, хаос никогда не уничтожает все достигнутое сразу, одномоментно. У людей есть жилища, запасы орудий труда и продовольствия, образование, трудовые навыки, привычки цивилизованного поведения, дружеские и деловые связи, домашний скот, транспорт и те де. Все это постепенно разрушается в условиях архаизации и сомализации страны. Смертность при "сомалийском" варианте имеет тенденцию к росту, смертность при диктатуре имеет тенденцию к снижению.
В начале 1920х большевики просто не успели довести страну до полной задницы. А потом пришли концессионеры, деятельность которых достигла пика в эпоху "сталинской индустриализации". Диктатура элементарно продлилась дольше, вот и принесла больше бед. Для большей части страны хаос "Гражданской" - это примерно два года, 1919й и 1920й.
Во-вторых, организованный концессионерами "сталинский террор" проводился более кучно. Сама по себе не слишком высокая, вероятность попасть в жернова Молоха резко повышалась, если кто-то из твоих друзей, родственников, коллег уже туда угодил. Отсюда противоречия в реакции людей. Одним кажется, что никаких массовых репрессий вовсе не было ("из числа моих родственников и их знакомых никто не пострадал"), другим кажется, что репрессии были всеобъемлющими ("пострадали буквально все").
В-третьих, в условиях сомализации, смерть приходит обезличенно. Голод, болезни, эпидемии. Уличная преступность. Стресс. Суицид. Молодежные и политические банды, террор, интервенции. Природные и техногенные катастрофы; аварии, пожары, наводнения. Трудно обобщить многообразие смертей в обстановке хаоса в одно объединяющее их понятие.
Однако полагать, что условия антисанитарии, отсутствия медицины, беззакония, безудержного разбоя "солдат" и "полевых командиров", дефицита продуктов первой необходимости, контрабанды, черного рынка, голода, некачественного продовольствия, внешней агрессии и те пе оптимальны для выживания - это большая ошибка.
Поэтому лучше цивилизованный лохотрон, чем лохотрон нецивилизованный. Лучше дозированное и целесообразное насилие, чем насилие распоясанное, отмороженное, безудержное ("русский бунт, бессмысленный и беспощадный"). Лучше национал-государство американского или западноевропейского типа, чем империя и лучше империя, чем "ливан" и "сомали" на территории "одной шестой" (ну, или, "седьмой", "восьмой" и так далее).
От каждого в отдельности мало что зависит, но от групп и т. б. социальных слоев зависит многое. Для начала, можно хотя бы ориентироваться самим и помогать ориентироваться другим. Тем кто способен. В конце концов, конституционально-глупые тупо копируют слова и поведение окружающих. Людям мыслящим, если они действительно возьмут на себя труд поразмыслить, вполне реально задать собственный тренд.
А уж если люди мыслящие окажутся у власти, то можно подумать и о формировании основ новой цивилизации. Взамен Модерна. В развитие лучших его черт. Пусть даже возникших и не из самых лучших побуждений. Но нам ведь многое нравится в современном стиле жизни. Мы попросту к нему привыкли...
Так сделаем что-н. для того чтобы жить, а еще лучше, чтобы жить хорошо.
