Путь во тьму, или тезис Пиренна (текст для СиПа от 22 сентября 2017 года)

                                                                       Вот Геенна, которая была вам обещана.
                                                                                                           — Коран, сура 36:63

  Лет пятнадцать назад мне на глаза попался занятный текст, родившийся в недрах структуры, название которой отложилось у меня в памяти в формe «Вашингтонский институт стратегических исследований». За давностью лет я не в состоянии точно идентифицировать означенную организацию. Возможно, это был Центр стратегических и международных исследований (The Center for Strategic and International Studies), базирующийся в Вашингтоне, округ Колумбия. А возможно, один из институтов Университета Вашингтона в Сент-Луисе (Washington University in St. Louis), штат Миссури. Однако я не стал бы исключать и Вашингтонский университет (University of Washington), расположенный в Сиэтле, штат Вашингтон. Впрочем, авторство подвернувшегося мне под руку документа особой роли не играет. Имеет значение лишь его содержание.

  В этом тексте была смоделирована альтернативная история человечества. Точкой развилки послужил 732 год нашей эры. Авторы задались вопросом: «Что произошло бы, если бы битву при Пуатье выиграли не франки Карла Мартелла, а арабы Абдур-Рахмана ибн Абдаллаха?» И пришли к сенсационному выводу: в случае завоевания Европы арабами Средневековье закончилось бы гораздо раньше. Ренессанс наступил бы уже в X–XI веках, Америка была бы открыта в XII, паровой двигатель создан в XV, полёт на Луну состоялся в XVIII, a к концу ХХ столетия человечество уже освоило бы Марс и подбиралось бы к колонизации отдалённых планет Солнечной системы. Обосновывалась сия грандиозная картина ссылками на блистательную культуру Халифата, великие достижения исламских учёных и наличие уличного освещения (или это была канализация? Увы, уже не помню) в мусульманской Кордове (а может быть, в Багдаде или в Дамаске…).

   Как часто бывает в текстах подобного рода, на фоне высококультурных последователей Пророка раннесредневековые европейцы изображались полнейшими варварами — неграмотными и немытыми примитивными дикарями, разрушившими Римскую империю, но неспособными воспринять её культуру. Естественно, не обошлось и без рассказа о том, что мусульмане были в ту пору толерантны и к христианам, и к иудеям, христиане же страдали чудовищными предрассудками, ксенофобией, антисемитизмом, религиозным фанатизмом и т. д. и т. п. В общем, обычный взгляд левых на любое событие всемирной истории — с благословенного Востока пришли приятно смуглые Воины Света, но белые шайтаны, волосы которых буквально шевелились от вшей, в очередной раз всё испортили и затормозили прогресс.

   Битва при Пуатье в 732 годy на картине барона Карла Штейнбена. По мнению американских исследователей конца ХХ века, победа европейцев над мусульманами в этом сражении задержала развитие человечества лет на 300 или около того. Если бы не ход событий в самой Америке, я решил бы, что это троллинг со стороны американцев. Но поскольку в американских университетах правит бал левая профессура, нельзя исключать, что такие вещи говорятся вполне серьёзно

   Вышеописанная модель ускорения прогресса мусульманами и его торможения христианами была выстроена ещё в 90-е годы ХХ века, при президенте Клинтоне (супруга которого Хиллари как-то раз назвала ислам гарантом стабильности). Я же ознакомился с ней уже во времена Буша-младшего, вскоре после 11 сентября 2001 года, когда борьбу с исламским терроризмом провозгласили приоритетной задачей человечества. В те дни все говорили о столкновении цивилизаций и цитировали Хантингтона. Помнится, я тогда подумал, что теперь Вашингтонский институт стратегических исследований вряд ли издал бы подобный текст. Однако война миров свелась к свержению Саддама Хусейна, а Буша вскоре сменил в президентском кресле человек, второе имя которого по иронии судьбы тоже звучало как Хусейн, так что вышло баш на баш.

   Что же касается курьёзного документа, прочитанного мною около пятнадцати лет назад, то содержащаяся в нём концепция представляет собой лишь слегка утрированный вариант той версии истории, которую все мы учили в школе. Там нам говорили именно это — что прогнившая Римская империя была разрушена вторжением варваров-германцев, что граница между Античностью и Средними веками проходит по 476 году, что раннесредневековые арабы сохранили многое из античного наследия и создали высокую цивилизацию в эпоху, когда европейцы впали в полное ничтожество. В сущности, авторы доклада Вашингтонского института лишь распространили преобладающую концепцию раннего Средневековья на несколько столетий вперёд и в результате получили фантасмагорию, в которой арабы открывают Америку, создают паровой двигатель и строят города на Луне.

   Сей мысленный эксперимент показывает, насколько сомнительна картина раннего Средневековья в наших учебниках. Впрочем, версия для школьников — это всего лишь версия для школьников. B научной литературе не существует ни общепризнанных причин угасания Античности и наступления Тёмных веков, ни общепринятых хронологических границ Средневековья. Все сходятся лишь на том, что это была историческая эпоха между Античностью и Новым временем. Принято считать, что понятие «Тёмные века» ввёл в оборот Франческо Петраркa в 30-е или в 40-е годы XIV столетия. Вплоть до XIX века им обозначали всё Средневековье, но потом решили, что так следует называть лишь первые полтысячелетия средневековой истории. Автором термина «Средние века» называют гуманиста Флавио Бьондо, увязавшего конец античности с нашествием Алариха на Рим в 410 году (в работе «Historiarum ab inclinatione romanorum imperii», изданной в Венеции в 1483 году, через 20 лет после смерти автора).

    Нашествие Гензериха на Рим в 455 году на картине Карла Брюллова. Считается, что готы Алариха в 410 году были относительно культурны, а потому проявили умеренность при разграблении Рима, зато вандалы Гензериха в 455 пребывали в полном варварстве и уничтожили всё, что не смогли унести. В принципе, 455 год в качестве даты падения Римской империи смотрелся бы в учебниках не хуже, чем 410 или 476

   Считать началом Средневековья низложение Ромула Августула германским вождём Одоакром в 476 году предложил другой итальянский гуманист — Леонардо Бруни (в книге «Historiae Florentini populi», изданной в 1476, через 30 с лишним лет после его смерти). A oбщепризнанную периодизацию всемирной истории на древнюю, средневековую и новую разработал немецкий историк Кристоф Келлер в трёхтомнике «Historia Universalis» (1702). Однако он полагал, что Тёмные века начались не в 410-м и не в 476-м, a в 395 году, когда Римская империя разделилась на Восточную и Западную. Ho помимо вышеперечисленных, в литературе встречаются и другие начальные даты Средневековья. Например:

313 год — издание императором Константином Миланского эдикта, легализовавшего христианство в Римской империи;

330 год — основание Константинополя;

481 год — воцарение короля Хлодвига;

529 год — закрытие философских школ в Афинах;

565 год — смерть императора Юстиниана;

«ок. 600 года» или «начало VII века» — очень любопытная неопределённая дата, к которой мы ещё вернёмся;

800 год — коронация Карла Великого в Риме.

Не меньший разброс мнений наблюдается и в датировке перехода от Средних веков к Новому времени. Ренессансные итальянцы полагали, что творчество Петрарки и Джотто ознаменовало конец Тёмных веков уже в XIV веке. Однако некоторые авторы считают началом Ренессанса 1401 год от Рождества Христова — год, в котором состоялось состязание Лоренцо Гиберти и Филиппо Брунеллески за контракт на изготовление бронзовых ворот Флорентийского баптистерия (выиграл Гиберти; рельефы дверей баптистерия стали делом его жизни). Ещё более широко распространено мнение, что подлинное возрождение Античности началось лишь в 1453 году, после взятия Константинополя турками и появления в Италии византийских беженцев, принесших с собой идеи и тексты, на Западе считавшиеся безнадёжно утраченными.

   Не могу не отметить особый взгляд Ханса-Адама II, действующего князя Лихтенштейнского. В книге «Государство третьего тысячелетие» князь утверждает, что в 1453 году закончилась эпоха, длившаяся порядка 10 тысяч лет от зарождения первых неолитических цивилизаций. Всё это время укреплённые поселения имели прекрасные шансы выдержать любую осаду, что делало внешний контроль над ними крайне затруднительным. Поэтому прочные государственные образования удалось создать лишь египтянам и римлянам, а остальные известные нам империи были недолговечны и совершенно эфемерны. Появление артиллерии, способной пробить остававшиеся тысячу лет неприступными стены Константинополя, знаменовало начало эпохи территориальных государств в современном смысле слова.

                            

    Штурм краснознамёнными турецкими войсками Константинополя в 1453 году на музейной панораме в городе, который сегодня носит название Стамбул. Песенка «Istanbul (not Constantinople)» всегда казалась мне скорее грустной, нежели смешной

   Кроме того, окончанием Средних веков и началом Нового времени считаются следующие даты:

1346–1353 годы — пандемия чумы (существует теория, согласно которой Чёрная смерть так мощно повлияла на европейскую демографию, что это привело к деформации феодальной системы и появлению зачатков капитализма);

1456 год — изобретение книгопечатания Иоганном Гутенбергом;

1492 год — открытие Америки Христофором Колумбом;

Снова 1492 год — завоевание Гранады Изабеллой Кастильской и Фердинандом Арагонским (дата, встречающаяся преимущественно в испанской историографии);

1517 год — обнародование Мартином Лютером 95 тезисов и начало Реформации;

1526 год — воцарение Габсбургов в Богемии (локальная дата, фигурирующая исключительно в чешской литературе; я вставил её в общий список лишь чтобы подчеркнуть колорит «Богемского клуба»);

1640 год — начало английской революции (дата, бытовавшая только в советской историографии, что заставляет невольно вспомнить Галковского; любопытно, что в английской историографии есть и собственная локальная датировка наступления Нового времени: 1485 год — битва при Босворте, фактически окончившая Войнy Роз);

1648 год — окончание Тридцатилетней войны и подписание Вестфальского мира (кстати, неплохая дата для отсчёта современности; хотя в последнее время много говорят о начинающемся развале Вестфальской системы, мы всё ещё продолжаем жить в Вестфальскую эпоху);

1789 год — начало французской революции (невероятно поздняя и сугубо французская дата, порождённая шовинизмом, помноженным на республиканство).

   Понятно, что переход к Новому времени — это длительный процесс, и любая обозначающая его дата носит скорее символический характер. Выбирая её, мы лишь выделяем одно событие, кажущееся нам наиболее знаковым. Речь идёт не о фактологии, но о семиотике, поэтому творчество Джотто может обозначать смену эпох с не меньшим основанием, нежели изобретение книгопечатания, открытие Америки или буржуазная революция. Определение начальной даты Средневековья, напротив, носит принципиально важный характер. И в этом случае имел место длительный и сложный процесс, однако определяя его начало мы не только выбираем символ эпохи, но и выявляем основную причину её наступления. Средневековье было эпохой, в которую человечество вдруг ушло в непроглядную тьму, и было бы неплохо разобраться, кому мы обязаны этим решительным шагом.

   Этот вопрос интересовал интеллектуалов во все времена. И они давали на него очень разные ответы. В 1985 году немецкий историк Александр Демандт составил похожий на энциклопедический словарь список причин, которыми когда-либо объяснялось падение Римской империи. Причины названы в алфавитном порядке, и на букву «а» в списке можно обнаружить абсолютизм, алчность к деньгам, анархию, антигерманизм, апатию, аристократию, аскетизм и ассимиляцию народов. Не меньше любопытных слов нашлось и на другие буквы. Всего их в списке 210 (двести десять). Различные комбинации называемых причин дали на сегодняшний день порядка 600 (шестисот) версий падения античности, включая двадцать с лишним комплексных теорий (прочие остаются скорее гипотезами). При этом список Демандта заведомо неполон. Например, в нём отсутствует «угасание пассионарности», которым объяснял упадок империи Лев Гумилёв. Тем не менее наиболее распространённой остаётся точка зрения, сформулированная ещё Никколо Макиавелли в «Истории Флоренции»:

    "Народы, живущие севернее Рейна и Дуная, в областях плодородных и со здоровым климатом, зачастую размножаются так быстро, что избыточному населению приходится покидать родные места и искать себе новые обиталища. Когда какая-нибудь такая область хочет избавиться от чрезмерного количества людей, все ее жители разделяются на три группы так, чтобы каждая состояла из равного числа знатных и незнатных, имущих и неимущих. Затем группа, на которую падет жребий, отправляется искать счастливой доли в иных местах, а две другие, избавившись от избыточного населения, продолжают пользоваться наследием своих предков. Именно эти племена и разрушили Римскую империю, что было облегчено им самими же императорами, которые покинули Рим, свою древнюю столицу, и перебрались в Константинополь, тем самым ослабив западную часть империи: теперь они уделяли ей меньше внимания и тем самым предоставили ее на разграбление как своим подчиненным, так и своим врагам. И поистине, для того, чтобы разрушить такую великую империю, основанную на крови столь доблестных людей, потребна была немалая низость правителей, немалое вероломство подчиненных, немалые сила и упорство внешних захватчиков; таким образом, погубил ее не один какой-либо народ, но объединенные силы нескольких народов."

      Итальянцы XV–XVI веков жили под впечатлением от предпринимавшихся на протяжении всего Средневековья походов германских королей на Рим. С другой стороны, они давно привыкли считать южный берег Средиземноморья чем-то чуждым и не имеющим прямого отношения к происходящему в Европе. Это вызвало у них аберрацию восприятия (у всех, даже у великого Макиавелли). В центре их внимания оказались исключительно германцы, которые и были назначены основными виновниками разрушения античной цивилизации. Проблема этой теории заключается в том, что демографического взрыва искомого масштаба у германцев не зафиксировано. В Сети мне не раз доводилось дискутировать с людьми, убеждёнными, что напавшие на Рим готы и вандалы располагали трёхсоттысячными армиями (а сами эти племена были многомиллионными народами). Я в таких случаях всегда вспоминаю Вольтера, заметившего, что германцы были горсткой плохо одетых дикарей, неспособной никого завоевать. Но бог с ним, с остроумием Вольтера. Вот точка зрения профессионала:

  "Л. Шмидт, ссылаясь на Утропия и на данные битвы при Андрианополе, говорит о 40 тыс. готов, включая 8 тыс. воинов. Их количество действительно могло быть значительно пополнено за счет примкнувших к ним германцев, рабов, наемников и т. д. Как считает Шмидт, когда Валия в 416 г. вступил в Испанию, под его началом было 100 тыс. вестготов.

  По мнению Готье, общее количество вандалов и аланов, включая всех мужчин, женщин, детей и рабов, пересекших Гибралтар и вступивших на африканское побережье, должно было составлять 80 тыс. человек. Эту же цифру дает Виктор из Вита. Готье считает, что данную цифру можно считать точной, поскольку нетрудно было посчитать общую вместимость кораблей, пересекших Гибралтарский пролив. Он также высказывает вполне достоверные предположения о том, что численность населения римских провинций Африки была такой же, как и численность населения этих территорий сегодня, — 7–8 млн человек; а это означает, что местного населения было в 100 раз больше, чем вторгшихся орд вандалов.

  Вряд ли у нас есть основания утверждать, что вестготов в их королевствах, простиравшихся от Луары до Гибралтара (Тулузском и Толедском), было намного больше, чем вандалов; поэтому следует признать, что цифра 100 тыс. человек, приведенная Л. Шмидтом, может быть принята как весьма вероятная.

  Что касается бургундов, то их, похоже, было не больше 25 тыс., включая 5 тыс. воинов.

  Согласно Дорену, все население Италии в V в. насчитывало 5–6 млн человек. Однако никаких достоверных данных на этот счет у нас нет. Что же касается численности остготов, то, по оценкам Л. Шмидта, их было 100 тыс., включая 20 тыс. воинов."

     Это цитата из книги бельгийского историка Анри Пиренна «Магомет и Карл Великий» («Mahomet et Charlemagne»), вышедшей ещё в 1937 году, но долгое время остававшейся неизвестной русскому читателю. К счастью, в 2011 году работу Пиренна наконец издали по-русски под названием «Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира». Как следует из русского заголовка, автор отнюдь не считает, что античность погибла в результате вторжения германцев в V веке, но относит это событие к более позднему времени. Его концепция известна в науке как «тезис Пиренна». Сам тезис мы рассмотрим чуть позже, а пока я позволю себе привести ещё несколько цитат из «Магомета и Карла Великого», касающихся германцев и Римской империи.

   "1. Для того чтобы меньшинство могло задать направление развития целому народу, натерритории которого оно находится, это меньшинство должно очень сильно стремиться к господству, должно относиться к местному населению с презрением и пренебрежением, считая его лишь инструментом для достижения своих целей, простым объектом эксплуатации. Именно такое отношение демонстрировали норманны в Англии, арабы-магометане везде, куда они вторгались, и даже сами римляне на всех завоеванных ими территориях. Но германцы не хотели ни уничтожать Римскую империю, ни эксплуатировать ее население. У германцев не было презрения к Риму и римлянам; наоборот, они восхищались ими. Германцы не имели над римлянами морального и культурного превосходства. Героический период в истории германцев завершился с их расселением на территории империи. Сохранившиеся памятники героического эпоса, например сказание о нибелунгах, были написаны значительно позднее и уже в самой Германии. В результате практически во всех случаях торжествующие завоеватели предоставляли жителям захваченных провинций тот же юридический статус, какой имели сами. Все дело в том, что германцам практически во всем было чему поучиться у римлян. Как в таком случае они могли не подпасть под римское влияние?"

  "2. Сидоний Аполлинарий пишет, что в момент поселения на римской территории бургунды представляли собой наивных и свирепых варваров. Однако их короли были полностью романизированы. Гундобад, правивший с 480 по 516 г., при котором Бургундское королевство достигло вершины своего могущества, в 472 г. был назначен высшим военачальником Западной Римской империи. При дворе бургундских королей было множество поэтов и риторов. Бургундский король Сигизмунд с гордостью говорил о том, что он является солдатом империи, а его королевство — ее частью. У королей бургундов, по подобию римских императоров, был квестор священного дворца (главный королевский советник) и личная стража. Сигизмунд был практически инструментом влияния Византии; в качестве награды за верную службу он получил титул патриция от императора Анастасия. Бургунды как солдаты императора сражались на стороне римлян против вестготов. Таким образом, бургундские короли называли себя и свое королевство частью империи. Датой начала своего правления они считали дату присвоения звания консула, означавшего предоставление римским императором права на управление от имени императора в качестве военачальника."

   "3. Практически все, если не абсолютно все должностные лица, назначенные королем, были галло-римлянами. Даже лучший полководец того времени Мамолий, судя по всему, был из галло-римлян. А из окружавших короля должностных лиц, служивших в тех или иных органах управления, главными советниками и личными секретарями всегда были галло-римляне. От народных собраний не осталось и следа. Да, можно сказать, что короли франков имели больше германских черт, чем короли других варварских государств. Но, спросим мы, а что такого типично германского мы видим у них? Длинные волосы?"

                                         

                                   

     Монеты вандальских королей Гензериха (того самого) и Хильдериха. Вандалы наряду с англосаксами считали себя не подданными константинопольского императора, но полностью суверенным народом. Однако по их деньгам видно, насколько они пытались подражать римлянам во всём. Остальные варварские короли просто копировали римские монеты, и если в константинопольские образцы вносились изменения, германцы воспроизводили и их

                                                                 (ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ)