Путь во тьму, или тезис Пиренна - II (окончание текста для СиПа от 22 сентября 2017 года)

  Пиренн справедливо замечает, что германцы, едва ли составлявшие свыше пяти процентов населения образованных на территории империи варварских королевств, в течение двух–трёх поколений совершенно романизировались и буквально растворились среди римлян. Он отмечает факты, которые другие исследователи обычно либо игнорируют, либо пытаются оспаривать. Например, что германцы за какие-то 100 лет практически утратили родные языки. К концу VI века готским владели уже лишь единицы, а бургундские короли писали стихи на латыни и гордились этим. О самой империи того времени Пиренн пишет следующее:

"Нет большей ошибки, чем точка зрения, что идея империи прекратила свое существование после расчленения варварами ее западной части. Нет никаких оснований сомневаться в том, что находившийся на престоле в Константинополе василевс, как именовался на греческом языке византийский император, теоретически сохранял власть над всей территорией Римской империи. Он ею всей более не управлял, но он на ней всей по-прежнему царил. И именно на него были обращены все взоры.

Помимо всего прочего, церковь считала Римскую империю творением Провидения и поэтому не могла отвергнуть императора. Глава римской церкви, являвшийся и управляющим городом Римом, считал римского императора законным правителем священной империи.

За исключением короля вандалов, короли других варварских государств считали себя подданными римского императора, чеканили его изображение на монетах и всячески стремились получить и получали от императора титулы и различные поощрения, дары и вознаграждения, причем очень этому радовались и весьма этим гордились. Юстиниан усыновил Теодеберта, внука знаменитого франкского короля Хлодвига, а другой римский император, Маврикий, впоследствии усыновил Хильдеберта.

Именно в Константинополь короли обращались со своими спорами в надежде на их разрешение, и там же они плели свои интриги. Римский император не шел ни на какие уступки относительно территории империи и своей власти, поэтому не было ничего удивительного в том, что, как только представлялась такая возможность, он пытался вернуть империи то, что ей принадлежало и что она утратила в силу тех или иных причин. А в случае с Юстинианом к этому добавлялось еще и его стремление вновь восстановить на возвращенных империи территориях ставшее традиционным для римлян вероисповедание — христианство (в форме католицизма, но не надо путать его с современным католицизмом)."

     Завоевания Юстиниана Анри Пиренн оценивает следующим образом:

"Средиземное море, таким образом, вновь стало «римским озером». Римской империи пришлось предпринять поистине титанические усилия для восстановления своих позиций. Ведь для достижения успеха ей пришлось воевать на нескольких фронтах: ей пришлось одновременно сражаться с остготами в Италии и с персами, которые по наущению остготов объявили империи войну, а также со славянскими племенами на Балканах. Византии удалось отразить их нападение и вынудить их покинуть ее пределы.

Одновременно с этой нескончаемой чередой победоносных войн в империи происходили изменения, затрагивавшие самые глубинные основы византийского общества; эта эволюция вела к преобразованию как самих общественных порядков, так и царивших в обществе нравов. Был принят документ, являющийся выдающимся образцом законотворчества всех времен и носящий имя византийского императора — кодекс Юстиниана.

Римская цивилизация вновь засияла во всем своем блеске и великолепии, и для увековечивания памяти об этом уникальном возрождении империи в центре Константинополя был воздвигнут храм Св. Софии, являющийся величественным памятником во славу Бога и Византии."

   У меня нет возможности в рамках одной статьи подробно пересказать всю книгу Пиренна. Она определённо заслуживает того, чтобы каждый, кого интересует заявленная проблематика, прочёл её целиком. Однако я не удержусь и добавлю хотя бы ещё несколько коротких цитат.

  О торговле в VI веке:

"Организация торговли сохранилась такой же, как и при римлянах. Торговые суда подходили к причалу, и прямо на берегу разворачивались настоящие ярмарки и рынки. В Фосе, например, прямо у причала находились торговые площади, принадлежащие государству (своего рода государственные рынки). Известно, что в Италии во время правления Теодориха многочисленные государственные служащие занимались регулированием торговли и контролем за торговыми операциями.

В Испании для иностранных торговцев также были отведены специальные рыночные площади, деятельность на которых регулировалась правилами, защищавшими интересы этих торговцев. В Карфагене после того, как над ним был восстановлен контроль Византии, были созданы торговые комплексы, которые использовались купцами как база для активной торговли через Тирренское море."

О денежном обращении в VI веке:

"Римский золотой солид — новая золотая монета, введенная при императоре Константине I (правившем с 306 по 337 г.), — к моменту вторжений германцев действовал в качестве денежной единицы на всей территории Римской империи. Система денежного обращения, хорошо знакомая варварам, поскольку они уже некоторое время до вторжений получали субсидии от римлян, была оставлена ими без изменений и после вторжений. На всех занятых ими территориях денежные единицы остались прежними. Короли германцев продолжали чеканить монеты с изображением римских императоров. Ничто другое столь ярко не свидетельствует о сохранении экономической целостности империи. Лишить ее единой денежной единицы было просто невозможно."

О культуре VI века:

"Посмотрите в этом аспекте на королевство остготов. Здесь все осталось таким же, как в Римской империи. Достаточно назвать двух главных советников Теодориха — Кассиодора и Боэция. А ведь и другие римляне играли немаловажную роль. Поэт Рустиций Элпидий, автор произведения «Поэма о благодетельном и милостивом Иисусе Христе», был врачом Теодориха и одним из его самых любимых подданных; он пользовался очень большим расположением и доверием короля остготов. Можно также упомянуть и Эннодия, родившегося, вероятно, в Арле в 473 г., который, хоть и стал в 511 г. епископом Павии, настолько придерживался языческих традиций в своих произведениях, что прославлял в них любовные похождения Пасифаи. Он был ритором, ставшим, так сказать, наставником духовного красноречия. От него мы узнаем, что школы риторики в Риме были столь же активно посещаемы, как и раньше."

В общем,

  «c какой стороны ни посмотреть, можно точно сказать, что создание варварских государств на территории Римской империи не внесло каких-либо новшеств в общественные порядки, которые оказали бы определяющее воздействие на последующее историческое развитие. Германцы не уничтожили империю; они лишь ликвидировали правительство, правившее от имени императора на Западе. Сами германцы признавали власть императора, обосновавшись на территории империи на правах федератов, то есть на условии выполнения определенных повинностей в пользу империи. Германцы отнюдь не хотели заменить империю чем-то другим; они просто хотели осесть в ней, и, хотя это сопровождалось серьезным упадком во всех областях общественной жизни, германцы не стали менять форму правления и систему управления государством. Они, так сказать, разделили древний дворец на несколько частей и получили собственные покои, сохранив при этом само здание».

Тезис Пиренна заключается в том, что античная цивилизация благополучно пережила вторжение германских варваров и в VI веке переварила их. Сначала германцы почувствовали очарование греко-римской культуры и совершенно ассимилировались в романской среде, а потом началось и восстановление римского политического контроля над утраченными в V столетии провинциями. Катастрофа пришла в VII веке. И не с севера, а с востока. Античность погибла в результате арабского завоевания Ближнего Востока, Северной Африки и Испании.

     Антиохия, Дамаск, Иерусалим, Александрия, Карфаген представляли собой не менее значимые центры античной цивилизации, нежели Рим, Константинополь, Афины, Равенна или Трир. Все они оказались потеряны. Греческий и латинский языки на восточных и южных берегах Средиземного моря были вытеснены арабским. Торговля в Средиземноморье была разрушена, культурные и экономические связи — разорваны. Экономика деградировала до уровня натурального хозяйства. Из Египта перестал поступать папирус, бывший основным писчим материалом древности. Заменить его было нечем (пергамент стоил на порядки дороже), и начался упадок образования в Европе. Классическая культура перестала воспроизводиться. Наступили Тёмные века. Анри Пиренн пишет:

"Главный вопрос заключается в том, почему арабы, которых было ничуть не больше, чем германцев, в отличие от последних не были ассимилированы на тех территориях, которые они завоевали, хотя народы завоеванных стран принадлежали к более высокоразвитой цивилизации, чем сами завоеватели. Ответ один: они обладали большей силой духа, которая была должным образом оформлена, упорядочена и подчинена единой цели. В то время как германцам было нечего противопоставить распространенному в Римской империи христианству, арабы были приверженцами и носителями новой веры, которая поднимала их дух на небывалую высоту. Это и только это было причиной того, что они не подверглись ассимиляции и не растворились среди местного населения. Ведь с любой другой точки зрения они, как и германцы, не были настроены против цивилизации, которую покорили, и ничего против нее не имели. Наоборот, они с удивительной быстротой впитали в себя все из этой цивилизации, что им было необходимо: научные знания греков и древние традиции искусства греков и персов. На ранних этапах своего господства арабы не проявляли особого фанатизма, а, наоборот, демонстрировали известную терпимость: они не требовали, чтобы жители завоеванных территорий стали новообращенными мусульманами. Но они требовали от них покорности и повиновения единому Богу Аллаху и его посланнику Мухаммеду, а поскольку пророк Мухаммед был арабом, то, соответственно, и Аравии, откуда прибыли арабы, считавшие себя слугами Аллаха и исполнителями его воли.

«Ислам» — арабское слово, в переводе оно означает «покорность», «покорение» (единому Богу — Аллаху), а его последователи называются мусульманами (от арабского слова «муслим», то есть покорный, преданный). Аллах — единый Бог, и, соответственно, священный долг его слуг и исполнителей его воли состоит в том, чтобы заставить неверных покориться воле Аллаха. От завоеванных народов требовали не обращения в мусульманскую веру, а покорности; ты можешь не становиться мусульманином, но должен покориться мусульманам. И эту покорность они насаждали везде, куда бы ни пришли. После завоевания арабы рассматривали науку и искусство покоренных народов ни много ни мало как свою добычу, которая должна быть переработана и использована во славу Аллаха. Они даже сохранили государственные институты неверных в той степени, в какой им это было выгодно. Правда, сделать это они были вынуждены. Арабы не могли управлять завоеванными территориями, используя родоплеменные институты и органы управления, как не могли аналогичным образом управлять Римской империей германцы. Однако, в отличие от германцев, они становились хозяевами везде, где появлялись; они пришли править и повелевать. Покоренные народы были покоренными в прямом смысле слова: именно с них брали налоги, и им не было места в обществе правоверных. Этот барьер был непреодолим. Никакой смычки между мусульманами и местным населением не было и не могло быть. Как это разительно отличалось от того, к чему стремился и что делал выдающийся руководитель остготов Теодорих, который считал, что он должен служить тем, кого он покорил, и который стремился к тому, чтобы составить вместе с ними единое целое!

  В случае с германцами завоеватели сами, подчас неосознанно, тянулись к завоеванным. А в случае с арабами все было наоборот: именно завоеванные должны были идти к завоевателям и искать их расположения, а для этого было необходимо служить Аллаху, как и сами завоеватели, и изучать Коран. А для этого, в свою очередь, нужно выучить арабский язык, который был для арабов одновременно и священным языком, поскольку на нем был написан Коран, и языком повседневного общения." 

  Битва при реке Ярмук между арабами и римлянами 20 августа 636 года в катарском телевизионном сериале «Умар ибн аль-Хаттаб». Или, если угодно, битва при реке Ярмук в 13 году Хиджры. Арабы её выиграли. Дальше события развивались стремительно. В 17 году Хиджры пала Кесария, в 20 году Хиджры — Александрия, в 76 году Хиджры — Карфаген, в 89 году Хиджры мусульмане переправились через Гибралтар и вторглись в Испанию (надеюсь, я нигде не ошибся при переводе христианских дат в мусульманские; поскольку мусульмане пользуются лунным календарём, пересчёт делается по довольно сложной формуле)

Книга «Магомет и Карл Великий» завершается словами:

"Причиной разрыва с античной традицией стало быстрое и неожиданное распространение ислама в результате вторжений арабов-магометан. В итоге Восток был окончательно отделен от Запада и средиземноморскому единству пришел конец. Такие регионы, как Северная Африка и Испания, всегда являвшиеся частью западного сообщества, отныне оказались в орбите Багдада и тяготели именно к нему. Здесь появилась другая религия и совершенно иная по сравнению с предыдущей культура. Западное Средиземноморье, превратившись в «мусульманское озеро», перестало быть тем главным средством торгового и культурного обмена, коим оно всегда было.

Запад оказался в блокаде и был вынужден опираться на собственные силы и ресурсы. Он был вынужден развиваться, замкнувшись в самом себе. Впервые в истории мировая ось сместилась от Средиземноморья на север. Упадок, в который погрузилась монархия Меровингов, привел в результате к появлению новой династии — Каролингов, корни которой уходили на пронизанный германским влиянием север Европы."

Арабский Халифат в 750 году. Тёмные века совпали со временем его расцвета. Анри Пиренн пишет об этой эпохе: «Западное же Средиземноморье, наоборот, на всем протяжении побережья от заливов Лионского и Ривьера-ди-Леванте до устья Тибра было опустошено и разграблено войной и пиратами, которым христиане не могли противостоять, поскольку не имели флота. Вся эта территория была зоной запустения и местом охоты пиратов. Порты и города обезлюдели. Связь с Востоком была прервана, а контактов с побережьем, занятым арабами, также не было. Ничего не было, кроме смерти (выделено мною — b)»

  Мне кажется, вышесказанного достаточно, чтобы склониться к переносу начальной даты Средневековья на 622 год нашей эры. Это год Хиджры, переселения пророка Мухаммеда и его сторонников из Мекки в Медину, с которого начинается исламское летоисчисление. Хотя с тезисом Пиренна спорили все кому не лень, убедительно опровергнуть его никому так и не удалось. Постепенно его точка зрения становится всё более распространённой. Сегодня некоторые авторы прямо увязывают наступление Средних веков с приходом ислама, другие из соображений политкорректности не упоминают Пророка и его последователей, но датируют установление Средневековья туманным «началом VII века». Например, в энциклопедическом издании ЮНЕСКО «История человечества» рубежом между древностью и Средневековьем названо возникновение ислама. А крупнейшее англоязычное справочное издание «Кембриджская история древнего мира» относит период 425–600 годов нашей эры к поздней античности.

История Средних веков представляет второстепенный интерес. Интересно то, что произошло позже. Оказавшись к середине VIII века разорённым, одичавшим и изолированным, в XIV–XV столетиях Запад нашёл в себе силы всё начать сначала и опять построить цивилизацию, которую многие считают единственной на свете подлинной цивилизацией среди множества разнообразных культур. Было ли это связано с христианством? Возможно. Доктрина, утверждающая, что человек создан по образу и подобию Божию и наделён свободой воли, в своём развитии рано или поздно должна прийти к чему-то наподобие современного либерализма и идеи прав человека. На другом берегу Средиземного моря утвердилась противоположная религиозная концепция, базирующаяся на идее покорности, т. е. исключающая и идею свободы, и критическое мышление. Там Ренессанс не состоялся до сих пор.

  Исламский мир огромен и разнообразен. Среди миллиарда современных последователей Пророка мы видим совершенно светских и часто неотличимых от русских татар и башкир, благополучных и благоразумных индонезийцев, борющуюся с обскурантистским режимом иранскую молодёжь, преисполненную мудрости и благородства королевскую семью Марокко… Но вот что бросается в глаза: существует определённая зависимость между цивилизованностью мусульманских стран и их этнокультурной и географической удалённостью от Аравийского полуострова. Аравия, которую в древности называли Счастливой, однажды впав в Средневековье, осталась в нём навсегда. В истории последних двух тысячелетий нет других Тёмных веков, кроме тех, которые были вызваны арабскими завоеваниями. А в истории Аравии этой эпохи нет ничего, кроме Тёмных веков.