Мне показалось существенным, что это рассуждение советского в общем человека ("Победа" и "Революция" с прописной буквы!) - в его устах такия признания дорогого стоят, особенно на фоне этого победного визга.

Да, если б это спасло Россию от всех дальнейших ужасов. Кажется, в Париже в году 36-м.

Особого злорадства нет. Признание необратимости, за глубиной и длительностью, советской мутации есть.

Кожинова трудно считать сталинистом, даже национал-большевиком, хотя это ближе. Он вполне отдавал себе отчёт в относительном характере этих мутаций и критиковал тех, кто всерьёз верил в "русский патриотизм" Сталина и в "реставрацию" середины 30-х - начала 50-х. По Кожинову, это лишь такие колебания маятника, вправо - влево, но сугубо советского уже содержания. Во что он верил, так это в объективную неизбежность революции и в особую геополитическую реальность России при любом государстве (евразийство).

Мне кажется, что он вообще не видел блага в том, что случилось с Россией в ХХ в., но признавал, что это нечто объективно-неизбежное, с чем следует мириться и в чем надо всё равно прозревать Россию. В целом, конечно, он антиреволюционист и консерватор, но советский. У него отсутствуют некие существеннейшие точки соприкосновения с русским консерватизмом, например, по религиозно-монархической, сословной, государственно-бюрократической линии (тут он совершенно советский).

Кожинов - детерминист-фаталист, преклоняющийся перед Объективным Ходом Истории. Коллективизацию он оправдывает ссылкой на Немчинова, показавшего в конце 20-х Сталину, что товарного зерна всё меньше, несмотря на нэп, поскольку исчезли крупные товарные хоз-ва, а мелкие слабо заинтересованы в поставках. Вывод: их надо было восстанавливать. Сделали это, разумеется, по-советски. Оправдание в том, что Кожинов не допускал, что б-ки могли пойти на восстановление крупной частной собственности, на что рассчитывали сменовеховцы.

Насчёт Галковского. Кожинов в своей книге дважды его цитирует. Первый раз - в всвязи с еврейскими отрядами самообороны (БТ, косвенная цитата из Бабеля). Второй раз - статью "Стучкины дети", характеризуя советскую юстицию. Наверное, он единственный из реномированных авторов, кто цитировал Галковского в подкрепление своих тезисов.

Как говорит Галковский, они относились друг к другу с уважением, общались. Думаю, имел место некий обмен идеями, взаимовлияние. Во вском случае, по словам Галковского, Кожинов - редкий из советских историков, который знал, о чём писал.

А что это за книга? Антология высказываний или некий авторский текст?

Цитатник "против б-ков", и за П.Н.Милюкова, надо понимать.

Т.е. критики б-ков со стороны правых?

Он "оправдывает" коллективизацию в том смысле, что в той политической ситуации, в той логике она была неизбежна, но он, конечно, не оправдывает её методов. Более того, он называет её "второй революцией" (а это плохо, пусть и неизбежно), а хрущёвские агродеяния называет "второй коллективизацией". Т.е., по Кожинову, страна проходит через три революционные волны - ленинскую (18-21), сталинскую (нач. 30-х) и хрущёвскую.

Многие эмигранты первой волны пытались рассуждать по аналогии с Францией, и сильно ошибались в результате. Правда, всё-таки подрыв национальных сил Франции революционной эпохой был очень велик, Франция так и не оправилась от него.

Несомненно, эта было "возвращение к Ленину", к "духу революции", к "роли партии". Государственническая фаза закончилась.

Ну, можно было решить проблему цивилизованно: налогами, уменьшением ножниц цен, поощрением укрупнения хозяйств и т.д. Разумеется, это должны были быть не б-ки, а кто-то другой.

Он, конечно, не преувеличивает сталинского "обращения к русским традициям", не обольщается им. Он сам же указывает, что вся эта "русско-патриотическая" риторика ушла из речей самого Сталина уже в 46 г. и заменилась коммунистической. Но он считает, что были силы, которые, со всеми оговорками, являли собой некую, по сути национал-большевицкую, альтернативу хрущевизму. Видимо, это, с одной стороны, т.н. "ленинградцы" (группа Вознесенского), а с другой - Берия и Маленков. О первых он говорит глухо, но Галковский считает, что эта как раз и была реальная точка невозврата, когда ещё можно было от советской деспотии вернуться к более-менее "нормальному" обществу, курсом в духе Ден-Сяопина. "Потребительская" и деревенская политика Маленкова, курс на преимущественную роль гос-ва, а не партии были тоже некой альтернативой, но, видимо, не соответствовали изменившейся вскоре после окончания Корейской войны геополитической ситуации, когда роль Советии как агрессивной военной силы должна была быть резко повышена, что и осуществил Хрущёв.

И всё же окончательно добил деревню именно Хрущёв, а до того, хоть уже в сильно деградированном виде, она существововала и могла как-то реанимироваться, в соответствующих условиях. Пояивлся бы мир мелких хозяев, на земле, в городе, кустарей всяких, артелей и т.д. Человеческие навыки для этого ещё имелись. Но после хрущёвской десятилетки было уже невозможно расчитывать на нечто подобное, на, условно говоря, "китайский путь".

Я имею в виду крестьянский навык, желание "сидеть на земле", пусть не в виде фермера, но хоть какого-то хозяина своего надела, пусть приусадебного, но большого. Чтобы была крестьянская культура, а не батраческая. Ведь колхозы это даже не батрачество, это ближе к рабству.

Однако, были зависимыми от них фигурами и в конечном счёте выржали их позицию в отношении борьбы с большевизмом. Это не бросает на них тени, просто это объективная ситуация того времени. Самостоятельного ресурса для борьбы у них не было. К тому же они продолжали представлять Россию как часть Антанты - куда уж тут денешься.

Здесь Вы правы. Но данный фрагмент из Кожинова приводился мною по совсем иному поводу.

О, никаких претензий. Конечно, Кожинов - советский автор, хотя, для человека его поколения и среды, в щадящей форме. Но тем и ценны отдельные его признания, вроде процитированного, что их сделал не какой-нибудь эмигрант-"антисоветчик", а советский мыслитель, хотя и в постсоветское уже время.