(продолжение)
3.
Рассмотрим теперь более детально понятие и даже учение об Империи, как оно развивается в очерках гр. Салтыкова. Прежде всего, Империя – антинационалистична, в ней нет места узкому национализму, тому, что Салтыков называет этнизмом. В качестве иллюстрации им приводится известный эпизод из книги А. де Кюстина «Россия в 1839 г.», показывающий, «до какой степени Николай Павлович не был националистом»: «Вы полагаете, что Вы среди русских, сказал Государь в этом разговоре, указывая на окружающих. Вы ошибаетесь: вот это – немец, это – поляк, это – грузин, там – финляндец, этот – татарин... И всё это вместе и есть Россия».
И далее Салтыков развёрнуто комментирует этот эпизод: «И чистейшим выражением этой России, т.е. России имперской, и был столь несправедливо осуждённый Николаевский режим. Именно тем, что наш старый режим и вся тогдашняя, Петербургская, политика России не были националистскими (в некоторых отношениях они были прямо-таки анти-националистскими), они были национальными в истинном значении этого слова, т.е создавали имперское объединение и возвеличивали Россию. Империя была не только «дистанцией огромного размера», но и дивным откровением национального творчества и чудом политического зодчества. Лишь она пробудила, объединила и сорганизовала разрозненные, инертные и отчасти даже прямо анархические силы нашей первобытной этнической стихии; лишь она зажгла в сердцах русскую веру и выковала в них русский патриотизм. Отнесённые судьбой к северному полярному кругу, в пустые холодные равнины, суровые леса и безводные степи, без южного солнца, без тёплого моря, без традиций античной цивилизации – имели ли мы, в сущности, право рассчитывать стать тем, чем мы стали в действительности, т.е. мировою державою, могущественной и просвещённою страною, житницей Европы и нужным и необходимым членом общества великих народов? И всё это сделала Империя и только она. Русская культура и русское великодержавие – нам надо отдать себе в этом полный отчёт – представляли из себя исторический парадокс. Но, благодаря Империи, парадокс этот реально существовал в продолжении более чем ста лет...»
Империя, по Салтыкову, «как и само дело Петрово, не была ни ретроградна, ни революционна. Она была на самом деле консервативна в лучшем значении этого слова и вместе с тем прогрессивна по самому своему существу. Да, Пушкин не ошибался: в России правительство действительно всегда было впереди народа».
В основе идеологии и психологии Империи лежит принцип единства имперской семьи народов, её образующих, их равноправия при всей их очевидной культурной неравноценности. «Но совершенно очевидно, что, будучи для всех общей матерью, Империя строилась и была жива не этими тунгузами и юкагирами, и даже не грузинами и татарами. Кем же преимущественно строилась она? Коренным русским племенем? Нет! Превознесшая до небес русское имя и создавшая русскую славу и русское величие старая Империя отвечала иначе, в сокровеннейшей своей мысли, на этот вопрос. Она считала себя призванной и действительно была призвана это племя оевропеить. Могла ли она при этом отправляться от коренных его племенных черт? Во многих отношениях она была прямым отрицанием этих черт, борьбой с ними... Принадлежность к русскому племени сама по себе не означала ничего. Мерилом ценности подданного была лишь служба Империи. Поэтому служащий грузин был всегда выше неслужащего русского (как тут не вспомнить приписываемое Петру изречение: русский - тот, кто Россию любит, кто России служит - С.К.). Кроме того, паролем и лозунгом Империи было дело Петрово. Она смотрела на Запад, а не на Восток. Поэтому-то лишь Западом могла она вдохновляться и лишь на Западе почерпать творческие струи. Отсюда – вся направленная на Запад политика старого Имперского правительства, а вместе с тем и огромная роль, выпавшая в строительстве Имперской России нашим западным, населённым нерусским и, во всяком случае, не великороссийским племенным элементом, областям и, прежде всего, тому самому Остзейскому, как тогда говорили, краю...» Салтыков резюмирует: «Наше старое Имперское правительство было европейским правительством азиатской страны. И поэтому-то это правительство всегда было впереди народа». (Что, как заметил в другом очерке Салтыков, впоследствии, под влиянием тех же славянофилов, перестало отчётливо пониматься, в результате чего возникло представление-жупел об «азиатском царизме», очень удобное для внешних и внутренних врагов России и очень мешавшее в осуществлении внешней политики Империи, сделавшейся вдруг из освободителя Европы и её «жандарма», т.е. стража порядка, какой-то внешней, глубоко реакционной и нежелательной силой, с которой надо лишь, по необходимости, считаться и, по возможности, сдерживать.)
Но, как ранее уже было сказано, с середины XIX в. дух Империи стал явственно меняться. Салтыков усматривает главную причину этого в активизации общественности (ставшей возможной в результате дворянской вольности), породившей анти-имперские идеологии западничества (вылившегося во внешне западническую, хотя и глубоко почвенную по своей сути Революцию) и славянофильства, приведшего к национальной Реакции, которая была едва ли не опаснее первой, ибо действовала неявно, при внешнем монархизме и патриотизме. Салтыков видит обе эти идеологии единоутробными сёстрами, имевшими одну мать – стихию русского Хаоса и разных отцов – французское Просвещение и немецкий Романтизм. В этой связи показательна оценка Салтыковым Великих реформ:
«Реформы Александра II только кажутся «европейскими». Европейскими были (и то не во всём) – только их внешние формы; но их дух и внутреннее содержание – а это самое главное – были далеко не европейскими. Вспомните, что говорили этому монарху старообрядцы: «в твоей новизне, государь, старина наша родная нам слышится». И это глубоко верно... Из реформ «освободительной эпохи» многие были необходимы, хотя осуществлены были они все крайне необдуманно и неудачно. В результате же и практически через эти именно реформы вновь хлынули на русскую культуру и русскую государственность загнанные двумя столетиями в глубокую подпочву – волны первобытного этнизма...» И как следствие этого прорыва «славянофильская реакция омертвила в несколько десятилетий всю живую ткань Империи и уничтожила её когда-то огромную силу сопротивления. Она спутала и смешала, видоизменив их до неузнаваемости, все основные идеи, всю психологию старой Империи. Она привнесла к этим идеям иные, совершенно чуждые и даже противоречащие природе Империи, идеи, и, изменив, в конце концов, коренным образом всю Имперскую политику, перепутала и ослабила до чрезвычайности её внешние и внутренние позиции... Только благодаря этому перерождению нашей старой Империи, Революция смогла разыграть у нас свою игру». И, в другом месте: «Разве не под знаком славянофильской Реакции происходила, в течение последнего полувека, не только борьба с Революцией, но и вся вообще государственная работа?.. Стала ли бы действительно здоровая государственность в течение 40 лет толочься на месте и возиться с земством?.. Да, наш «режим» последних десятилетий был действительно больным режимом – хотя совсем не в том смысле, в каком его называла больным Революция».
И трагедией лично им любимого Александра III, который вовсе не был славянофилом, по мысли Салтыкова, было то, что его политика «шла, конечно, по линии компромисса совершенно, в сущности, несовместимых друг с другом старо-имперских и славянофильских идей».
Но, пожалуй, главным обвинением, бросаемым гр. Салтыковым славянофилам, было следующее: «Реакция хотела превратить инородцев из подданных русского Государя в подданных русского народа. Она не говорила этого прямо, но этот постулат несомненно заключался implicite в её программе. И этим, при внешнем монархизме славянофилов, Реакция в действительности извращала самую идею монархии, а также и идею Всероссийской Империи. Так-то впоследствии, когда она уже пропиталась славянофильскими идеями, - стала революционную и деятельность самого правительства, с его лозунгами «обрусения», «России для русских» и явным возвращение к – правда, фантастическому, как и все идеалы славянофильства – московскому Кремлю. Этот-то отказ от старой Петербургской программы, т.е. в сущности, отказ от Империи, революционизировал Россию не в меньшей степени, чем бомба Желябова и «иллюминации» 1905.»
Обращаясь к единомышленникам-консерваторам, Салтыков заключает свои рассуждения об Империи такими словами и призывом: «Пусть и эта великая – не одним своим территориальным размером – Империя была, до известной степени, иллюзией – я сказал уже, что трудно создать европейское государство под полярным кругом. Но эта иллюзия была так полна и реальна, что она претворялась в жизнь. И уже, во всяком случае, она была реальнее тёмных закоулков, в которые нас завлекли славянофилы. Поднимитесь же из низин тёмного этнизма в светлые высоты нашей былой Империи!..» И далее: «Империя не знает, не может знать партий, ибо Империя есть единение. И нам нужна не партия, а единение. Но если и для единения необходимо имя, как постоянное напоминание об его цели, как вечно звучащие его пароль и лозунг, то трудно нам придумать лучшее, чем: Всероссийский Имперский Союз». И он так поясняет эту мысль: «Можно утверждать, что отделение от России её окраин неизбежно встретит сильнейшие препятствия в самой географии страны. Географический фактор и сейчас уже работает и всегда будет работать против нескольких Россий, т.е. против Великороссии, Украйны, Литвы, Латвии, Эстонии и т.д., ибо географически есть только одна Россия. Но вместе с тем из Украйны, Москвы, Литвы, Латвии и т.д. нельзя создать обще-русского парламентаризма (в смысле - добровольно-договорной ассоциации/федерации - С.К.): из них можно создать только Всероссийскую Империю, т.е. соединство, основанное на начале не соглашения, а авторитета».
(Окончание см.: https://enzel.livejournal.com/269822.html)
паладин политического норманизма
livejournal
May 18 2014, 10:15:52 UTC 5 years ago
pvt_kelly
May 18 2014, 11:03:11 UTC 5 years ago
razoumovskiy
May 18 2014, 12:52:51 UTC 5 years ago
enzel
May 18 2014, 13:37:04 UTC 5 years ago
razoumovskiy
May 18 2014, 14:03:45 UTC 5 years ago
enzel
May 18 2014, 14:25:48 UTC 5 years ago
razoumovskiy
May 18 2014, 14:58:17 UTC 5 years ago
enzel
May 18 2014, 15:52:57 UTC 5 years ago
razoumovskiy
May 18 2014, 16:10:44 UTC 5 years ago
enzel
May 18 2014, 16:15:51 UTC 5 years ago
razoumovskiy
May 19 2014, 14:16:35 UTC 5 years ago
enzel
May 19 2014, 17:04:04 UTC 5 years ago
razoumovskiy
May 20 2014, 16:43:04 UTC 5 years ago
razoumovskiy
May 20 2014, 16:45:16 UTC 5 years ago
enzel
May 19 2014, 06:18:39 UTC 5 years ago
razoumovskiy
May 19 2014, 14:18:07 UTC 5 years ago
schtabs_kapitan
May 18 2014, 16:35:52 UTC 5 years ago
schtabs_kapitan
May 18 2014, 17:13:58 UTC 5 years ago
enzel
May 18 2014, 18:08:27 UTC 5 years ago
evgenevg1
May 19 2014, 05:52:43 UTC 5 years ago
schtabs_kapitan
May 19 2014, 08:27:30 UTC 5 years ago
enzel
May 19 2014, 08:39:41 UTC 5 years ago Edited: May 19 2014, 08:41:07 UTC
schtabs_kapitan
May 19 2014, 08:41:32 UTC 5 years ago
enzel
May 19 2014, 12:30:35 UTC 5 years ago
semenoff
May 19 2014, 09:09:23 UTC 5 years ago Edited: May 19 2014, 09:18:15 UTC
Спасибо. Человек все давно понял и изложил очень хорошим языком. Скачаю и использую на цитаты, чтобы русофобом не называли )))
>>>>> Кем же преимущественно строилась она? Коренным русским племенем? Нет! Превознесшая до небес русское имя и создавшая русскую славу и русское величие старая Империя отвечала иначе, в сокровеннейшей своей мысли, на этот вопрос. Она считала себя призванной и действительно была призвана это племя оевропеить. Могла ли она при этом отправляться от коренных его племенных черт? Во многих отношениях она была прямым отрицанием этих черт, борьбой с ними... Принадлежность к русскому племени сама по себе не означала ничего.
Сегодня подобные слова на современном языке назовут русофобией и славянофобией. Украинцы со своим тезисом "вече" прямо борятся с подобным пониманием вещей. Да и в Германии, Италии Франции сегодня возобладало противоположное понимание.
enzel
May 19 2014, 12:29:26 UTC 5 years ago
Ermolay Prod
May 19 2014, 12:31:19 UTC 5 years ago Edited: May 19 2014, 12:52:32 UTC
Не могли традиционные империи существовать в современном мире - они вынуждены были модернизироваться и национализироваться. Кто это сделал лучше - выжил, остальные проиграли. И поздние Романовы, в отличие от Салтыкова, это прекрасно понимали, только не смогли до конца преодолеть дурацкую вненационально-сословную инерцию.
Можно хоть головой об стенку биться, но конец XIX-начало XX века - эпоха национализма, пробуждения наций и национального самоопределения. И как национальное самоопределение финнов, прибалтов и поляков сочетается с имперской семьей народов? Да никак, она разваливается. И зачем в массовом обществе нужен какой-то русский государь, если за него никто голосовал, прежде всего сами русские?
enzel
May 19 2014, 14:02:56 UTC 5 years ago
Ermolay Prod
May 19 2014, 15:21:15 UTC 5 years ago
enzel
May 19 2014, 15:32:47 UTC 5 years ago
Ermolay Prod
May 19 2014, 19:17:40 UTC 5 years ago
Ermolay Prod
May 19 2014, 12:51:39 UTC 5 years ago
enzel
May 19 2014, 14:04:35 UTC 5 years ago
Ermolay Prod
May 19 2014, 15:24:37 UTC 5 years ago
enzel
May 19 2014, 15:35:35 UTC 5 years ago Edited: May 19 2014, 15:43:06 UTC