Natio

Фундаментальная легитимность Европейских династий была совершенно не связана с национальностью.

Романовы правили русскими (великорусами, малорусами, белорусами, поморами etc.) и финнами, тюрками и народами Кавказа, остзейскими немцами и прибалтами, поляками и народами Сибири и Севера.

Габсбурги возвышались над:

• мадьярами и валахами
• славянами южными, западными и восточными
• итальянцами
• южными немцами

Ганноверы управляли бенгальцами и квебекцами, а также шотландцами и ирландцами, англичанами и валлийцами.

Гогенцолерны правили северно –восточными немцами и западными славянами.

Ольденбурги правили датчанами, северными немцами и западными славянами.

Нассау (Оранские) правили фламандцами, голландцами, фризами и англичанами.

Завезённых в Европу рабов объединяли не через natio (то есть субстрат малоподвижный во времени и пространстве), а “религией” (естественно среди них доминировали средиземноморские семиты -mori, ebrei, arabi etc., но в их обществе вполне могли оказаться и нехристи иных кровей).

Вдобавок к тому, на континенте члены одних и тех же династических семей часто правили в разных, подчас даже враждующих, государствах.

Какую национальность приписать Бурбонам, правившим во Франции и Испании, Гогенцоллернам, правившим в Пруссии и Румынии, Виттельсбахам, правившим в Баварии и Греции?

Для решения собственно административных задач эти династии с разной скоростью закрепляли за некоторыми печатными языками статус государственных: “выбор” языка в основном определялся неосознаваемым наследованием или соображениями удобства.

Екатерине Великой  импонировало желание княгини Дашковой (главе Академии наук) возвести русский язык в ранг великих литературных языков Европы.

Российская Академия, создана была Екатериной II и княгиней  Дашковой по образцу Французской Академии в 1783 AD, как центр по изучению русского языка и словесности в Спб.

Главным результатом деятельности этого продукта Русского Просвещения явилось издание Российского академического словаря.

Карамзин удивлялся такому подвигу, каким он считал составление Академического словаря:

“..Полный Словарь, изданный Академиею, принадлежит к числу тех феноменов, коими Россия удивляет внимательных иноземцев; наша, без сомнения, счастливая судьба во всех отношениях, есть какая-то необыкновенная скорость: мы зреем не веками, а десятилетиями..”

Карамзин тут намекает на то, что Французская Академия потратила на составление своего словаря 60 лет (1634 -1694 AD), а Российская - 11.

Ну так по проторенной лыжне идти легче..

Проблема возникает только в случае, если проторенная лыжня ведёт не туда, куда нужно идти.

“..Лексикографическая революция в Европе создавала и постепенно распространяла убеждение в том, что языки (по крайней мере, в Европе) являются, так сказать, личной собственностью вполне конкретных групп — а именно, говорящих и читающих на них в обыденной жизни, — и, более того, что эти группы, представляемые в воображении как сообщества, уполномочены занимать свое автономное место в братстве равных…”

На протяжении Ottocento, и особенно во второй его половине, филолого-лексикографическая революция и подъем националистических движений внутри Европы, которые сами по себе были продуктами не только “капитализма”, но и “слоновая болезнь” (элефантиаз) династических государств, создавали для династических монархов все больше культурных, а, следовательно, и политических затруднений.

Элефантиаз

Существуют паразиты (вызывающие, например, сонную болезнь, малярию или слоновую болезнь), которые сменяют хозяев на протяжении жизненного цикла, но не имеют свободно живущей стадии.

Вызывает слоновую болезнь паразитический круглый червь (нематода Wucheria bancrofti), который внедряется в тело и поселяется в лимфатических узлах паховой области или подмышечных ямок, создавая препятствие для тока лимфы.

Поскольку к середине Ottocento все династические монархи использовали какой-нибудь бытующий на их территории язык как государственный, а также в силу быстро растущего по всей Европе престижа национальной идеи, в евро-средиземноморских монархиях наметилась отчетливая тенденция постепенно склоняться к манящей национальной идентификации.

А ранее некоторые из Габсбургов даже не говорили по-немецки.

Ведь только в начале 80-х годов Settecento просвещенный абсолютист Иосиф II принял решение поменять государственный язык с латинского на немецкий.

Придворным языком Санкт-Петербурга (как и в Берлине) в Settecento был французский, а языком значительной части провинциального дворянства — немецкий.

Романовы открыли, что они великороссы, Ганноверы — что они англичане, Гогенцоллерны — что они немцы, а их кузены с несколько большими затруднениями превращались в румын, греков etc.

С одной стороны, эти новые идентификации укрепляли легитимности, которые в эпоху капитализма, скептицизма и науки все менее и менее могли опираться на мнимую священность и одну только древность.

С другой стороны, они создавали новые опасности.

Интересна Виктория Саксен-Кобург-Готская, королева Англии и в поздние годы жизни императрица Индии.

На самом деле, её титул даже интереснее, чем её персона.

Её правление также знаменует рождение “официального национализма” в лондонском стиле (сильно смахивающего на проводимую Санкт-Петербургом политику русификации)

Как и русификация, англиизация, естественно, тоже открывала радужные перспективы перед целыми армиями жителей метрополии, принадлежавших к среднему классу  - функционерами, школьными наставниками, торговцами и плантаторами, - которые быстро развернулись на просторах необъятной, постоянно освещаемой солнцем империи.

И всё-таки было между империями, управляемыми из Санкт-Петербурга и Лондона, одно основополагающее отличие.

РИ оставалась “сплошным” континентальным владением, находящимся в границах умеренных и арктических зон Евразии.

Из одного конца в другой можно было, так сказать, добраться пешком (за несколько лет).

Языковое родство со славянским населением Восточной Европы и — как бы помягче выразиться? — исторические, политические, религиозные и экономические связи со многими неславянскими народами означали, что, в сравнительном плане, барьеры на пути в Санкт-Петербург не были непроницаемы.

GB UK, в свою очередь, была скоплением преимущественно тропических владений, разбросанных по всем континентам.

Лишь меньшинство подчиненных ей народов имело длительные религиозные, языковые, культурные или даже политические и экономические связи с метрополией.

Англиизированные австралийцы не служили ни в Дублине, ни в Манчестере, ни даже в Оттаве или Кейптауне. Еще очень долго они не могли стать и генерал-губернаторами в Канберре.

Таковыми могли быть только “английские англичане”, то есть члены пока ещё наполовину скрытой английской нации.

Нация  стала представляться в воображении, а будучи таким образом представленной, моделироваться, адаптироваться и трансформироваться в Fin de siècle.

Можно также задаться вопросом, почему на континенте, где было так много “народного национализма”, некоторые страны остались в стороне от этого течения.

Например, почему не появилось значительного национального движения в Шотландии в Ottocento?

Ведь шотландцы рано вступили в фазу интенсивной модернизации, и в качестве младших партнёров внутри Соединённого Королевства они вполне могли бы возмутиться английским господством.

Но они этого не сделали.

Разговоры англичан о том, что мол, культура скоттов была не единой, но разделённой на горную гаэльскую и равнинную составляющие, что мол, препятствовало развитию чувства “общего национального самосознания” как-то не представляются убедительными.

“Гэльский” вопрос, как и “крестьянский” (уничтожение целого сословия под корень -крестьян, мелких землевладельцев, сгон их с земли, освобождаемой под пастбища) был решён ранее, в ходе "чистки" аутохтонного населения горной Шотландии.

Сопротивлялись два года, правда вооружённое восстание не вышло за пределы северных районов Англии и горной Шотландии

Туристы восхищаются пустынными, безжизнеными пейзажами горной Шотландии.

А вед там жили люди - гэлы, уничтоженые в ходе страшного геноцида.

Потомки неубитых живут сейчас в Союзе Американских Штатов.

Шотландский (“североанглийский”) язык развился из слияния саксонского и французского, хотя доля последнего в нем была меньше, а доля кельтских и скандинавских источников гораздо больше, чем на юге (Гёте и Пушкин считали “английский” диалектом французского).

На этом языке говорили не только на востоке Шотландии, но и в Северной Англии.

Поэтому великие войны Novocento отличаются от всех прочих не столько беспрецедентными масштабами, в которых они позволили людям убивать, сколько колоссальной численностью людей, готовых отдать свои жизни за химеру индустриальной эпохи.

Национализм — это не больше, чем этап.

С течением времени национализм часто принимал все более воинственные формы.

“Национальные движения”, которые поначалу были частью “либеральной борьбы” с “реакционными династическими режимами”, переживали разочарование, когда их цели  оказывались нереализованными.

Вот почему в Fin de siècle “старый освободительный и объединяющий национализм” уступил место крайним формам “абсолютного национализма”.

Начинались разговоры об изгнании меньшинств, о мнимом “предательстве” тех, кто не отвечал догматическим определениям самих националистов.

Помимо Германии и Франции абсолютный национализм оказал сильное воздействие на Польшу, где характерным в этом отношении было Национальное демократическое движение Романа Дмовского (1864—1939 AD).

В Италии им страдали ирредентисты, такие как Габриэль д'Аннунцио (1863-1938 AD), стремившиеся отобрать у Австрии Триест и Южный Тироль.

В Ирландии он был представлен как протестантами Ольстера, утверждавшими, что Ольстер — не место для католиков, так и экстремистами среди ирландских католиков, которые рассматривали всех протестантов и англо-ирландцев как агентов иноземного владычества.

Среди евреев оно представлено тем крылом сионизма, которое считали Палестину не только убежищем для угнетаемых евреев, но и землей для “еврейского государства”, где неевреев будут только терпеть.

Эрнест Ренан ещё в 1882 AD высказал  предположение, что ни одно государство, ни одна нация — не вечны. Рано или поздно все будут чем-нибудь заменены, возможно, “европейской конфедерацией”.

Меттерних однажды заметил: “Для меня уже давно Европа составляет самую суть понятия “родина”.

Тогда зародилась надежда, что эти высказанные настроения некогда обретут практическую форму.

Невольно встаёт вопрос, а где же, если не в национальном, обитало самосознание людей при Ancien Régime ?

Оно обитало только в том, что имелось в действительности.

Европейцы сознавали свою принадлежность родному городу, деревне, некоторой группе людей, общавшихся между собой на местном наречии, не прибегая к Lingua Franca (латинскому, koine dialektos etc.).

Они сознавали свою принадлежность:

• к группе людей, у которых был общий господин
• к некоторому общественному институту с его привилегиями
• и больше всего — к общему христианскому миру

В Duecento - Trecento термин "нация" (natio) имел значение "землячество".

Перво-наперво, землячества купцов, студентов, членов альянсов (ордена, конгрегации, братства etc).

Так, например, в весьма знаменитом в Европе Пражском университете времён Великой Схизмы официально числилось четыре "нации" (четыре корпорации студентов и преподавателей): чешская, польская, баварская и саксонская.

Очевидно, что это не этническая принадлежность, ибо польская нация тогда состояла почти исключительно из немцев – подданных “польского” короля, и тем самым из четырех наций Пражского университета три были немецкими.

Это не единственный пример - четыре нации было в Болонском университете, большее число наций составляло Мальтийский рыцарский орден (восемь).

В тот период "нация" - почти всегда землячество, которое складывалось довольно легко, потому что как рыцарский орден, так и университет представляли собой весьма замкнутую корпорацию, да и преподавание велось на латыни (языке учёности того времени), что тоже способствовало обособлению.

В Quatrocento - Cinquecento, "нацией" начали называть совокупность подданных одного государя и по прямому преемству совокупность граждан одного государства, независимо от того, монархически оно организовано или республикански.

В источниках упоминается, например, бургундская нация, ибо Бургундское государство было могущественно и самостоятельно, хотя формально герцог Бургундский (принц Лилии) являлся вассалом французского короля.

Вассалом французского короля одно время был и "английский" "король" как владевший Аквитанией.

Покуда существовало независимое герцогство Бургундское, говорили о бургундской нации и в то же время не говорили о провансальской нации, хотя провансальцы (обитатели Миди, современного Юга Франции) до Крестовых походов в Прованс, связанных с подавлением Альбигойской антисистемы, были весьма обособлены и говорили на провансальском языке (Langue d'oc), а бургундцы говорили "по-французски" (Langues d'oïl).

Сейчас часто можно встретить утверждение о процессе превращения феодального государства в государство национальное, который начался задолго до формирования основных буржуазных государств.

Марксистский изврат же исходил из того, что процесс "классообразования" на смену "племени" приводит "народность", а "нация" создаётся только в буржуазном обществе.

Имеет место у историков аберрация, зиждящаяся на конечном результате.

О швейцарской нации, состоящей из четырёх народов, заговорили только потому, что Швейцария сохранила свое единство, "защитившись" от Бургундии.

О французской нации (Langues d'oïl), заговорили только потому, что Бургундии не стало, а Франция существует.

Сумей Бургундия защитить себя, сейчас бы писали, что мол, в процессе образования национального государства бургундцы с успехом отразили "интернациональную" агрессию французов, швейцарцев, гасконцев и аквитанцев.

Естественные границы

Если говорить о разделе нашего субконтинента по естественным  ландшафтным границам, не оглядываясь на химеры там всяких “наций” , то вот что можно увидеть:

• Европейское Средиземье
• Альпийско- Карпатскую страну
• Центрально -Европейский, герцинский район
• Приатлантический регион (Парижский и Лондонский бассейн, атлантическое побережье от Бретани до Гибралтара)
• Британские острова (Ирландия, Шетландские, Оркнейские и Гебридские  острова, Фарерские острова )
• Европейскую, Германо-Польскую равнину
• Восточно-Европейскую, Русскую равнину
• Проливы и Дунайско -Днестровский бассейн, Крым и Кавказское побережье Чёрного моря
• Фенноскандию

В состав Фенноскандии входят Скандинавский и Кольский полуострова, Финляндия и Карелия. Она расположена в пределах древнейших тектонических структур Европы. Рельеф един.

Западноевропейская часть Европейской равнины, включает Германо-Польскую низменность, Ютландию и острова прилежащих частей Северного и Балтийского морей. Граница на востоке -Беловежская пуща.

Европейское Средиземье является частью Евразиатско-Африканского Средиземья и включает восточное побережье Пиренейского полуострова, Апеннинский полуостров и прибрежные районы Балканского полуострова и прилежащие к ним острова:

• Балеарские острова
• Корсика, Сицилия, Сардиния и Крит
• Ионические острова, Спорады, Киклады и Додеканес

Это единственная страна Европы, расположенная в зоне вечнозеленых ксерофитных лесов и кустарников.

Черноморские проливы, это не только сами проливы, но и Мраморное море, расположенное между ними.

Центральный район, включает в себя Богемию, Баварию, Лотарингию , Средний и Нижний Рейн

Приатлантическая область. В состав области входит территория Герцинской Европы, лежащая к западу от нижнего Рейна и Прирейнских среднегорий (большая часть Франции и Нидерландов) и Лондонский бассейн.

В отличие от Британских островов и Центрально-Европейской области, большая часть поверхности этой области (более двух третей её площади) представляет низкие и возвышенные равнины, занимающие север, центр и запад:

• Парижский бассейн (Северо-Французская низменность)
• Гароннская низменность
• Армориканская возвышенность

Только на юге и юго-востоке возвышаются горы Центрального Французского массива

Границы Восточной равнины на юге - Маныч.

Великая Европейская равнина простирается на 4 000 км от Атлантики до Урала. На долготе Урала она раскинулась на 2000 км от Баренцева моря до Каспийского. В Нидерландах же её ширина (от побережья до гор) составляет меньше 200 км.

Сейчас принято считать, что деление Континента проходит по линии Уральских гор и реке Урал.

На запад от Урала, в Волжско-Камском бассейне -Европа. На восток от Урала в Сибири и Киргиз -кайсацких степях -Азия.

В рамках принципиального деления Полуострова исключительное значение получили три субрегиона:

• юг Франции (Миди) -лёгкий проход от Средиземного моря на север равнины, самые благоприятные условия для слияния древней цивилизации юга с варварскими культурами севера
• бассейн Дуная -который, как и Миди соединяет Равнину со Средиземноморьем
• Волжский коридор -который соединяет Балтику с Каспием, раньше культурная граница