Обоз (Fuhrstaat) -1

Préambule

Свобода военных операций à travers les âges в огромной степени зависела от своевременного получения войсками ежедневного продовольствия и боевых средств.

Запасы, возимые в обозе, освобождали войска от заботы в этом отношении.

Во все эпохи недостаточность обоза или его расстройство неблагоприятно отражались на военных операциях.

Уже в походах египтян  употреблялся вьючный обоз под продовольствие войск.

 Grecs anciens, согласно легенд, сначала не имели обоза, но за гоплитом шёл слуга, несший запасы.

Однако и y них появляется вьючный обоз, a при знаменитом отступлении 10 000 греков уже находилось 400 повозок в парной, воловьей запряжке (Анабазис : поход 10 000 греков).

При армии Александра Великого в 37 000 человек имелось 2 500 повозок (Александр Румиец).

Пишут историки, что римляне первоначально обходились без обоза. Мол, каждый легионер нёс на себе на 15—30 дней продовольствие.

Это конечно Nonsense extrême.

Если верить Вегецию (Veg. Epitoma rei mil. I. 27), вес боевой выкладки, включая вооружение, обмундирование, запас питания на три дня, достигал 48 кг.

Legionarii должны были совершать марш в быстром темпе: со скоростью 6 - 8 км/час.

Не случайно римских легионеров называли “мулами” Мария, который (Marius) собственно и установил содержание и вес походной амуниции солдата.

Для сравнения: вес боевой выкладки на марше у русского пехотинца времен Великой войны, знаменитого своей выносливостью, составлял 38 кг.

Вот к примеру рацион наполеоновской линейной пехоты:

Во время кампании солдаты и унтер-офицеры должны были ежедневно получать:

• 750 г хлеба, испеченного из смеси пшеницы (3/4) и ржи или ячменя (1/4)
• 30 г риса или 60 г сухих овощей
• 240 г свежего мяса или 200 г солонины
• 16 г соли

По усмотрению командующего солдатам выдавали вино по 250 г или водку по 62,5 г, а в жаркую погоду - ещё и литр уксуса на 20 человек.

Рационы, впрочем, иногда менялись.

5 мая 1811 AD было предписано выдавать солдатам армии в Германии 875 г хлеба, 62,5 г риса или 125 г овощей, 312 г мяса, бутылку вина или пива.

Хлебный рацион на 2 дня убирали в ранец, а еще столько же привязывали сверху, что было очень неудобно.

Сырое мясо выдавали порциями на 8-10 человек, его заворачивали в промасленную тряпку и его нёс один из солдат.

Вареное мясо резали, и каждый получал свою долю.

Ну а что римские солдаты не ели или другими были?

Как можно нести на себе продукты на 15-30 дней? Что за чушь?

Ещё ранее Мария, вероятно уже по устройству Сервия Туллия , появляется в легионе и вьючный обоз в числе 250 мулов на Legio (4 200 человек).

С веками сложилось общепризнанное мнение, что лошадь способна переносить на спине груз, равный примерно одной трети своего веса, мул - половине, осёл - двум третям

Мул и лошак способны работать на большой высоте над уровнем моря как в ровной, так и гористой местности, но мул не выносит сырой местности, тогда как лошак хорошо живет в местности сырой.

Позже вводится и колёсный обоз.

Практика движения обозов показывает, что при 30-вёрстном переходе (32 км) для отдыха упряжной лошади достаточно одного часового привала без распряжки.

Для вьючной же лошади на том же переходе нужно не менее 2 привалов по часу и одного 2-часового, последний с полным развьючиванием.

Ancient Army вероятно сопровождались большим обозами, что вызывалось, как и заботой о войсках,так и роскошью начальников и страстью к грабежу. Несмотря на чудовищную дороговизну сухопутного трафика. Это понятно. Что за война без добычи?

Гужевой транспорт был крайне дорогим.

Обоз до конца Seicento представлял частную организацию подрядчика, доставлявшего тяжести своими лошадьми, повозками и подводчиками.

Перевозки так же осуществлялись вьюками на лошадях и ином вьючном скоте, либо на тачках, салазках, волокушах, вручную (носильщики) и на судах река-море, паромах, плотах.

Мул и осёл были незаменимы не только для преодоления гористых участков в средиземноморском регионе; вьючный транспорт широко применялся и там, где условия рельефа этого, казалось бы, не требовали.

Тут надо конечно осторожно относиться к баснословию.

Маловероятно,что у Вильгельма при высадке в Англии армия была в 60 000 человек (то есть больше чем у союзников в Крымскую экспедицию), а у англосаксов было 15 000 (общее количество воинов на всю осевую Европу в Unocento оценивается не более 50 000 человек, в том числе две или три тысячи конников).

Может быть и было даже 100-200 кораблей и огромная армия в 3 000 – 4 500 milites tumultuari собранных со всей Европы.

Дельбрюк вон, как дотошный немец, лично посетил многие места ancien "многотысячных" сражений. И удивился. Ландшафт просто не мог позволить вместить приписываемые массы войск.

Вот к примеру баснословная, 20-летняя междоусобная война в Англии (Стефан- принцесса Мод) в Unocento (описываемая в монастырских хрониках). За двадцать лет войны не взяли ни одного замка.

Дело это было безнадежное. Осада -крайне дорогое удовольствие. Одно дело собрать на короткий период набега (осенью) людей, другое -вести планомерное вооружённое противостояние.

В ancien  все элементы вооружённой силы русских, как и итальянцев, группировались в городе.

Горожанин представлял в себе соединение триединых талантов - воина, торговца и разбойника. Княжеские дружины были образованы самыми боеспособными элементами города. И все же, военная мощь ancien Руси была невелика.

Ancient Rus (Древняя Русь) - это Валдайская возвышенность (где сходятся истоки Волги, Западной Двины и Днепра), Волго-Окское междуречье, Волго –Вятский бассейн и бассейн  Западной Двины и Днепра, Северное Причерноморье (Север Циркумпонтийской зоны)

У Птолемея это страна Sarmatia, от Вислы до Волги, разделенная Танаисом (Доном) на европейскую и азиатскую.

Деревня (contado) в военном отношении не представляла никакой силы и хищнически эксплуатировалась городом - не столько сбором упорядоченной дани, как разбойными налетами.

Один князь заступался за свои деревни против налёта другого князя тем, что производил в свою очередь налёт на его деревни.

И так везде в Европе.

Разобщённые варвары в l'Epoque haute (до утверждения королевской власти) существовали под жёстким  прессингом  “норманн”.

“Норманны” – это коммерческий и политический союз морских и речных торговцев, вольных и наёмных воинов и пиратов из Северной и Восточной Европы, Скандинавии (в антропологическом плане - представители североевропейской расы, носители галлогруппы R1a- Mare balticum, mare nostrum -4) 

Впервые их описал 1087 лет назад, в “Рисале” (“Записке”) Ибн –Фадлан под именем  Rus или Rusiyyah ("руссия")

В l'Epoque haute выжать из населения деньги могли своим методичным и последовательным террором только вот такие “норманны”, беспощадно сжигавшие поселения, продававшие в рабство и убивавшие не внёсших наложенной на них дани жителей островов, побережья материка и берегов рек.

Легендарный Рюрик Ютландский ( Этногенетические легенды –2), внук Гостимусла -короля вендов прославился в своё время разграблением Лондона. Со своей дружиной Рюрик совершал набеги на Фризию, Батавию и другие места по Рейну

В Англии, как и в полисах побережья Немецкого и Балтийского (Венедского по -Птоломею) морей, чтобы откупиться от “норманнов”, издавна был установлен сбор “датских денег”, производившийся ежегодно (сборы носили сначала экстраординарный характер, а затем взыскивались более или менее регулярно) и подготовивший население Лондонского бассейна к взиманию правильного налога, к моменту  третей “Tide Water”, приливной волны колонизации островов в Cinquecento -Seicento .

Россия также знакома с этой первичной формой налога - сбором денег на выкуп пленников из неволи.

То ли русские ходили в набег на орденские земли, то ли орден в набег на Псков и Юрьев, но по-любому все эти военные предприятия носили форму набега, а не планомерного вооружённого противостояния.

Вплоть до l'Epoque changement.

Ведь первый прообраз регулярной армии появился лишь, потому что  имел место  управленческий и организаторский импульс “итальянцев” (Оттоманская Porta) и “французов” (Армия : начало), только в Quattrocento

Это конечно не отменяет того факта, что именно пиратству (Сorso) обязаны  полисные цивилизации своим торговым и техническим расцветом на море, так же, как сухопутным набегам и ancien военным предприятиям l'Epoque haute и l'Epoque changement - развитием военной техники, технологий обработки металлов, полководческого искусства и политических систем.

На заре цивилизации, в Quattrocento, пожалуй, самой "горячей" точкой Европы по интенсивности конфликтов была Италия (71 крупное сражение, 51 осада) Итальянская военная организация первой половины Quattrocento

При ведении кампании итальянцы использовали три вида снабжения: из обозов, идущих из баз; из складов, создаваемых в районе операций; и, наконец, наиболее распространенный способ, покупку на месте.

Флорентийцы имели даже три особых Signori del mercato dell esercito для этих целей.

Если территория была вражеской, то о покупках на месте, естественно, речь не шла.

В каждой наёмной армии имелись отряды guastatori (разорителей), состоящие из легкой кавалерии, в чьи функции входило, помимо нанесения ущерба территории врага, снабжение своих частей захваченным провиантом.

Ландскнехты употребляли лагерь “римского типа”, причём до середины  Seicento применялось ограждение лагеря повозками.

Эта солдатская республика управлялась своими строгими и своеобразными законами.

Например, кража или грабёж мирных жителей считались делом обыкновенным, кража же y товарища по значку наказывалась виселицей.

Дисциплина в этих войсках поддерживалась исключительно суровыми мерами: в каждом полку была установлена должность профоса, заведовавшего между прочим полковой виселицей.

Так как ландскнехты должны были сами продовольствовать себя, то лагерь их имел вид постоянной ярмарки.

Ведь, ландскнехты пользовались большими льготами: за ними на войну шли семьи и любовницы (Huren und Baben), обязанные готовить пищу, стирать белье, ухаживать за больными, таскать дрова, плести фашины и убирать лагерь (kampfrauen).

Густав-Адольф упорядочил перевозочные средства армии, на 100 000 армию приходилось 8 000 парных повозок под продовольствие, подвозимое из магазинов.

В Seicento и Settecento  обоз был очень значителен.

Громадные французские обозы Settecento имеют свой исторический корень в разграблении Голландии в 1672 AD и Палатината в 1689 AD.

Рядовые гвардейские мушкетеры, например, оставивший чрезвычайно любопытные записки Louis de Rouvroy duc de Saint-Simon (ушёл в отставку в 1702 AD), имели 30 лошадей и мулов .

Довольствовали войска исключительно из магазинов - система, выработанная французскими военными министрами Летелье и особенно его сыном Лувуа, прозванным великим кормильцем, и с 1689 AD (после тотального опустошения Пфальца) принятая во всей Западной Европе.

Лувуа учредил также этапы и подвижные магазины при войсках. Система эта имела следствием чрезмерное развитие обозов, медленность движения армий, чувственность их сообщений; все решения полководца сковывались продовольственными соображениями. (Армия ancien régime –1, Армия ancien régime –2 )

Хотя Пётр Великий также устраивал магазины в тылу и держал месячный запас при войсках, но он пользовался и местными средствами страны, вследствие чего вопрос продовольствия не связывал его.

В походе европейские армии двигалась в нескольких колоннах; по средней дороге - обоз, артиллерия, по крайним (или без дорог) - пехота и конница.

При наступательных маршах впереди (недалеко) - авангард из гренадёр и легкой конницы, сзади - арьергард из батальона и эскадрона.

При отступлении - колонн больше и сильнее арьергард. Движения были медленны, всего 10-15 вёрст в сутки (1 верста =500 caженям = 1,0668 км.).

На отдых располагалась вся армия лагерем совокупно в боевом порядке в палатках.

В Западной Европе при сильных 100-тысячных армиях задавались ничтожными целями: захват неприятельского магазина, крепости, самое большее пограничной области (иногда для того, чтобы воспользоваться фуражом).

Верхом искусства считалось выиграть сообщения противника, не обнаруживая своих, и тем заставить его отступить без боя.

Петр Великий хотя прибегал к "сему зело опасному делу" (то есть бою) осмотрительно, тщательно его подготовив, но всё-таки считал его необходимым решительным средством для достижения цели (Полтава). Так смотрели на бой и другие талантливые полководцы, в частности Мориц Саксонский.

Принц Евгений в знаменитом походе 1706 AD в Италию не стал осаждать крепостей, a разбил французскую армию под Турином и овладел всей страной; однако и он в других своих кампаниях действовал в духе века.

Боевой порядок был основан на стремлении к сильному развитию огня и строгому сохранению механического порядка, так как при малой подвижности и неповоротливости строёв того времени разрыв фронта был крайне опасен. Поэтому пехота строилась в две линии развернутых батальонов, на дистанции 300-400 шагов, причем вторая линия назначалась для заполнения разрывов первой.

Подобный сплошной боевой порядок был следствием дурного качеств вербованных солдат, которых начальники желали иметь всегда на глазах.

Конница становилась на флангах, для защиты слабых точек длинной линии, и не могла далеко уходить. Лёгкие орудия при обороне располагались в 100 шагах впереди пехоты, a с приближением неприятеля уходили в интервалы между батальонами, продолжая стрельбу картечью; при наступлении они сопровождали батальоны в интервалах первой линии, причём орудия тащили на лямках.

Тяжёлые орудия соединялись в батарею на выгодной позиции. Общего резерва не было, если не считать нескольких эскадронов кирасир и драгун, располагавшихся за серединой второй линии.

Только y Тюрення и некоторых других талантливых полководцев бывала в резерве и пехота. Пётр Великий под Полтавой имел значительный общий резерв.

Вследствие принятия такого боевого порядка избегали выбирать для боя местность пересечённую, чтобы не расстроить порядка; боя за местные предметы почти не существовало; обороняющийся старался занимать позицию за преградой и упирать фланги в недоступные места: реки, леса.

Непрерывная линии укреплений получили особое значение и на заранее намеченных позициях иногда тянулись на десятки вёрст, например знаменитые Вейсенбургские и Дененские укреплёные линии. Вера в них настолько укрепилась, что на атаку их решались лишь немногие талантливые полководцы, например Виллар

Ход кампании того времени обыкновенно был таков:

Наступающий тщательно устраивал себе базу и осторожно подвигался всею армией в совокупности к предмету действий, большею частью к крепости.

Обороняющийся, прикрываясь оборонительной линией (естественной или непрерывной укреплённой линией), старался преградить путь неприятелю, причём разбрасывал свои силы.

Такое слабое расположение спасала лишь установившаяся вера в могущество оборонительных линий, которые наступающий редко решался прорвать, но пытался отвлечь внимание обороняющегося в сторону или действовать на сообщения.

Пётр Великий всегда предпочитал наступать, предметом действий избирал неприятельскую армию, свои войска сосредоточивал и располагал сообразно с обстоятельствами.

Обороняющийся, маневрами армии, не прибегая к сражению, старался заставить снять осаду. Активная оборона встречалась в виде исключений, например y Тюрення и Виллара.

Петр Великий всегда вёл оборону активно. Взяв одну крепость, наступающий приступал к осаде другой; при неудаче он отступал за ближайшую оборонительную линию, a обороняющийся начинал осаду неприятельских крепостей.

На зиму, как бы по взаимному соглашению, обе стороны расходились на зимние квартиры; продолжалась лишь малая война. Таким образом, войны тянулись годами без решительных результатов.

Эпоха эта дала, однако, великих полководцев: Петра Великого, Тюрення (Turenne, виконта  Анри де La Tour d'Auvergne) и Евгения Савойского.

Немало было талантливых, как Конде (принц Людовик II Бурбон, прозванный “Великим”), Вандом (герцог Луи-Жозеф Vendome), Монтекукули (граф Раймунд Montecuccoli), Люксембург,  Мальборо ( герцог Джон-Черчилль Marlborough -"он никогда не давал сражения, которого бы не взял", Вольтер), Виллар ( маршал Клод-Людовик, герцог de Villars -"предтеча Наполеона"), но и они не раз поддавались царившей рутине, a на смену им становились бездарности из придворных интриганов.

Последние и побудили Ру-Фазильяка дать такую характеристику эпохе:

"Большие армии, многочисленные штабы, сильные парки, большие обозы, большие магазины, большие склады фуража, большие госпитали, словом, большие затруднения, большие злоупотребления, маленькие способности и большие поражения".

В эпоху Фридриха Великого, с развитием магазинной системы, обоз приобрел еще большее значение.

В Семилетнюю войну, отступая из Ганновера, французская армия бросила понтоны и взятые в бою пушки, чтобы вывезти награбленное.

В Семилетнюю войну обоз наиболее привилегированного эскадрона французской гвардии насчитывал 1200 лошадей

И это несмотря на кипы распоряжений, ограничивавших и регламентировавших право иметь с собой слуг и повозки .

Молодые офицеры имели в походе кареты, или по крайней мере шарабаны .

В захваченном под Росбахом обозе принца Субиза пруссаки нашли труппу актеров, целые парфюмерные склады, массу прислуги, обезьян и попугаев .

Да что, попугаи, в захваченных французских обозах пруссаки впервые увидели белый пшеничный хлеб и попробовали его.

Французская “révolution bourgeoise” покончила на континенте Европы с “проклятым наследием Ancien Régime” и “феодальными пережитками” в виде палаточного лагеря - причиной непомерного роста  обоза стала  лишь “победа и грабёж “.

Войны “трёхцветных” паразитов против коалиции, выдвинув на первый план реквизиции, способствовали по началу уменьшению обоза.

Французы первые отказались и от возимого в обозе палаточного лагеря.

“Révolutionnaire” походы против коалиции были начаты офицерами с ранцем за плечами, но скоро имущество многих значительно возросло.

Тем не менее их 30 000 армия в Итальянском походе 1796 AD имела 1 200 повозок.

Бедная итальянская армия, в командование которой в 1796 AD, вступил Бонапарт через месяц оказалась обременённой таким количеством повозок, которое вынудило Бонапарта начать энергичную борьбу с этим злоупотреблением.

Бедняк Ожеро, начальник дивизии этой армии, получив в командование Рейнскую армию, в 1797 AD вызывает в Страсбурге скандал своей безумной роскошью.

Командующие армиями германского театра доносили в 1796 AD о невероятном росте грабительства среди солдат, живших исключительно местными средствами и не получавших жалованья: солдаты угрожали и даже стреляли в офицеров, пытавшихся пресекать грабёж.

То же происходило и в Италии, в геройской армии Бонапарта.

Милан, встретивший французов с ликованием, через неделю был уже в отчаянии.

Бонапарт писал Директории: “мне стыдно командовать такой шайкой разбойников”.

Дивизия Барбу (корпус Дюпона), сдаваясь в 1808 AD, испанцам в Байлене имела на 6 000 солдат 500 повозок, преимущественно с вещами, награбленными при взятии испанского города Кордовы.

Наполеон довольно умело пользовался своими подвижными запасами на “королевских мостовых”, благодаря чему мог быстро сосредоточивать войска в решительный момент.

В 1805 AD армия Наполеона перейдя Эльбу буквально утонула в грязи, “королевских” дорог никаких, в европейском понимании как в осевой Европе, просто не было.

Шоссейных дорог с твёрдым покрытием, по которым способна двигаться повозка, запряженная 6 мулами („Sechserzug“),  с загрузкой 900 -1800 кг и скоростью 19 –38 км в сутки.

Французы ещё не знали какие "дороги" их ждут за Неманом.. И какие мастера “скифской войны”, лихих и безжалостных операций на коммуникациях неприятеля.

Первый рубеж составляет Эльба, второй -Висла, третий -Неман. При переходе от одного рубежа к другому транспортная сеть ухудшается на одну ступень.

Восточные армии (русские и прусские) могут действовать на Западе, западные армии терпят на Востоке крах.

В кампанию 1812 AD Буонапарте двинул за армией 17 обозных батальонов с 6 000 повозок, поднимавшими продовольствие на 20 дней.

В надежде на подножный корм обозные лошади не были обеспечены фуражом. Однако шедшая впереди конница съела весь корм, и обозы пришли в расстройство, последствием чего явилось расстройство разношёрстной армии вторжения.

В 1812 AD размеры катастрофы, постигшей  армию объединённой Европы, объясняются в значительной степени несметным обозом с награбленным в Москве имуществом, самые резкие требования Наполеона жечь эти повозки, чтобы освободившимися лошадьми запрячь пушки, не исполнялись.

У императора Наполеона его личный багаж помещался на 30 повозках, всего с 200 лошадьми.

Адъютанты имели нормально четвёрочную повозку, 6 вьючных лошадей и 12 верховых.

Маршалы старались не отставать от императора.

В нашей армии до Петра Великого повозок не существовало (в смысле парных  повозок), a все запасы или “кормы” следовали при войсках на вьюках, иногда в колёсном обозе (пароконные подводы).

Ввиду чрезвычайно большой длины колонн вьючных обозов (груз одной пароконной подводы поднимался 4—5 вьючными животными) применялась, где возможно, смешанная организация: обоз, непосредственно следующий за войсками, — вьючный; прочий, следующий по хорошим дорогам, — колёсный.

В русских и польских войсках, оперирующих в условиях “границы”, обоз, весь или частью, был как правило нормально вьючный, но мог быть и смешанный, в зависимости от условий оперативного района.

Нормы, принимаемые для расчета походных движений в осевой Европе, были применимы  только в отношении хороших искусственных дорог. Величина переходов, при движении по проезжим вьючным и пешеходным дорогам “границы”, всегда находилась в зависимости от топографического характера местности.

Малое число путей, отсутствие больших запасов продовольствия на месте и трудность подвоза его, редкость населённых пунктов, чрезвычайно затрудняли снабжение и размещение войск (именно поэтому Миних был вынужден оставить взятый Перекоп).

Издавна, армиям Польши и России  приходилось действовать на огромных открытых пространствах с суровым климатом, где они сталкивались с такими проблемами логистики, о которых в северной Италии или, скажем, Нидерландах и думать не приходилось.

Подвижность и ячеистая структура подразделений давала им возможность прокормиться самим и обеспечить фуражом лошадей на вражеской территории, где менее приспособленные армии просто погибали.

С  неразрешимыми проблемами логистики сталкивались в куда меньших масштабах и на Западе.

Ни с чем несравнимая (для Запада) проблема “Испанской дороги” (лучший пример неспособности вести военные действия при чрезмерно растянутых стратегических коммуникациях) не позволила решить вопросы надлежащей тыловой поддержки войск в Нидерландах.

Петровская армия имела уже штатный полковой обоз (в пехотном полку — 63 повозки, в драгунском — 60 повозок), который с 1708 AD подразделялся на лёгкий — “к баталии потребные вещи” и тяжелый — “лишние тягости”, что вполне отвечало  разделению полкового обоза на 2 разряда, принятом позднее повсеместно в Европе.

Полковой обоз пополнялся из армейского транспорта (“подвижного магазина”) на обывательских повозках, поднимавшего месячный запас продовольствия.

Серьезные улучшения в организации обоза русской армии последовали при императоре Александре I.

Полковой обоз был сокращён, зато образован дивизионный обоз в составе 1 фурштатского 6-ротного батальона на каждую пехотную или кавалерийскую дивизию (108 повозок с 9-дневным запасом сухарей).

Во время Маорийских войн (с 1843 по 1872 AD) англичан очень удивляло, почему маорийцы никогда не нападают на обозы с оружием и продовольствием.

Когда они задавали этот вопрос пленным маорийцам, те совершенно искренне отвечали: “А как же вы будете тогда воевать?”  

То есть и понятия о нравственности, и понимание тактики и стратегии войны у людоедов коренным образом отличались от европейских.

По мере увеличения армий и расширением их потребности в продовольствии и в особенности в  боевых припасах, с появлением скорострельного оружия, работа обозов осложнялась.

Уже в войсках Ottocento обоз с чрезвычайными усилиями обслуживал армии в тех случаях, когда приходилось подвозить на 150—200 вёрст, или когда операции принимали напряжённый характер.

В войну 1870—1871 AD немцам пришлось усилить корпусные обозы на 100 повозок каждый и заказать сверх того 3 000 повозок.

В войну 1870—1871 AD, при обложении Парижа, по недостатку перевозочных средств кругооборот транспортов занимал 9—10 дней, вследствие чего подвозилась только половина продовольствия и боевых средств.

В эту же войну неудовлетворительное состояние французского обоза заставляло их армии жаться к железным дорогам, вопреки стратегической обстановке (марш Мак-Магона на выручку Меца; операции Бурбаки под Монбельяром).

В войну 1877—1878 AD обозные средства армии были усилены 17 000 повозками.

В войну 1877—1878 AD,  по свидетельству генерала Тотлебена, войска западного отряда, вследствие плохой организации службы обоза, перебивались продовольствием со дня на день и были стеснены в своих операциях.

Огромное значение имело надлежащее распределение обоза.

Следуя при войсках, обоз связывал их в тактическом отношении: он удлинял походные колонны, уменьшал их подвижность, затруднял развёртывание.

Поэтому во все эпохи, когда войска стремились иметь весь обоз при себе (в виде полковых обозов), операции войск отличались медлительностью и пассивностью.

В  армиях fin du siècle, повсеместно стремились уменьшить полковой обоз, эшелонируя прочие перевозочные средства в тылу войск.

Но несоответственная организация обоза также могла ограничить способность армии к маневрированию (наши обозы в войну 1904—1905 AD ).

Появление железной дороги не умалило значение обоза (характерный пример - Англо –Бурская война), так как железные дороги подвержены перерыву и, кроме того, в сфере влияния противника между головными станциями и войсками всегда оставалась достаточная полоса для работы обоза.

Да и эвакуация награбленного в тыл не вполне разрешалась железными дорогами, грабёж  являлся существенным элементом увеличения длины походных колонн и потери боеспособности (как  во время междоусобной войны в  САСШ)

Статистика указывает, что войсковые обозы продолжали расти вместе с увеличением армий и расширением их потребности в продовольствии и в особенности в  боевых припасах

Так одна повозка (не считая транспортов) приходилась:

• в 1803 AD во французской армии - на 76-83 человека
• В 1813 AD во французской армии - на 53 человека
• в 1863 AD в армии союза (“северян”) на Потомаке –на 34-35 человек
• в 1864 AD в армии союза (“северян”) на Потомаке  - на 27 –28 человек
• в 1866 AD в Пруссии и Австрии — на 28—35 человек
• в 1870 AD в Пруссии — на 24 человек
• в 1913  AD в России — на 19 человек
• в 1913 AD в Германии — на 14 человек
• в 1913 AD в Австрии и Франции — на 12 человек