Максим Солохин (palaman) wrote,
Максим Солохин
palaman

Трехсотлетняя война: задача двух тел.

Эта небольшая, но очень важная заметка является продолжением цикла "За кулисами Столетней войны" и началом нового его этапа, на котором я собираюсь подробно изложить логику основных политических конфликтов Трехсотлетней войны, в которую так или иначе оказалась втянута вся Европа от Пиренеев до Русской равнины.

Оглавление цикла

Здесь я хочу изложить методологию, которую я буду применять в моем дальнейшем детективно-историческом расследовании по Делу о закулисных спонсорах Столетней войны.

Но прежде всего я хотел бы попросить снисхождения читателя, если он заметит, что меня немного заносит. Не придавайте слишком большого веса моим выкладкам. Фактически я применяю всю эту политологическую технологию (которую я называю для себя «формула Макиавелли») для того, чтобы хоть немного упорядочить в своей голове факты, сделав их доступными для запоминания. Как заметил уважаемый schegloff, история в виде детектива изучается легче и приятнее. Подозреваю, что и у любого профессионального история имеются свои безумные идеи, которые движут им в его творчестве. Так что если я в чем-то и неправ, то лишь в своей чрезмерной откровенности. Но мне физику ни к лицу строить слишком серьезную физиономию, когда я нахожусь на чужой для меня территории музы Клио.

Теперь я приступаю к изложению ещё более обширной темы, чем просто "Столетняя война". Потому я именую эту часть моего расследования как "Трехсотлетняя война". В этом разделе я представить читателю не больше не меньше как взгляд на европейскую политику XIII-XV веков как на историю венецианских и антивенецианских интриг. Я считаю именно Венецию европейским гегемоном тех веков и исхожу из гипотезы, что главные политические противоречия того времени так или иначе выражают борьбу Венеции с иными претендентами на эту роль.

У меня имеется целый ряд косвенных свидетельств и убедительных соображений, часть из которых я уже изложил выше. Самое главное из них заключается в том, что Венеция, де-факто уничтожившая Византийскую империю в 1204 году, стала преемницей её политической роли как гегемона Европейской политики.

Основной мой тезис, если изложить его в двух словах, звучит так.

Никакое государство в XIII-XV веках не был таким же могущественным, как Венеция. Сначала Генуя (до 1380-го), а потом Милан и Флоренция пытались занять её место в качестве гегемона, но не преуспели в этом. Венеция XIII-XV веков играла такую же роль в Европейской политике, какую играла Испания в мировой политике XVI века, Франция в мировой политике XVIII века, Британия в мировой политике XIX века, и какую играют США сегодня.

Основная тема XIII и XIV века (до 1380 года) – это попытка Генуи занять место Венеции. Борьба между этими Городами – основное содержание политической истории этого времени, главные политический конфликт, в который прямо или косвенно оказалась втянутой вся Европа. С 1380 года на место Генуи заступает Милан.

Такой мне видится логика Европейской истории XIII-XIV веков.
И будучи по образованию не историком, а физиком, я хочу использовать для доказательства своей концепции особый метод, сознательно применяющийся физиками при расчетах механического движения. Историки тоже порой применяют похожий метод, говоря об истории, но как бы интуитивно.

Этот метод называется «выбор удобной системы отсчета».

Удобнее всего брать за основу инерциальную систему отсчета. Её аналогом в истории была бы идеальная беспристрастность историка, божественная вненаходимость по отношению к человеческой истории, способность глядеть на человечество извне, абсолютно беспристрастно, то есть, не вовлекаясь в кипящие здесь страсти. Но таких историков очень мало или же их вообще нет. На практике же как в физике, так и в истории, наилучшей будет система отсчета, связанная с очень массивным телом. Чем массивнее, тем лучше. Потому что чем массивнее тело, чем больше его инертность, тем ближе его движение к движению идеальному, прямолинейному и равномерному, которое характерно для инерциальной системы отсчета.

Если физик связывает свою систему отсчета с легким телом, движение которого сложно и замысловато, испытывает постоянные возмущения со стороны соседних тел, то этот физик будет иметь много проблем, пытаясь описать историю данной физической системы. Классическим примером такой неудобной системы отсчета является геоцентрическая, связанная с землей. С точки зрения земного наблюдателя движение небесных тел очень замысловато и загадочно. Его логика настолько труднопостижима, что наблюдения за этим движением дали почву для возникновения целой огромной лженауки – астрологии. Между тем достаточно связать систему отсчета с Солнцем (гелоцентрическая система отсчета), чтобы внезапно как по волшебству в движении звезд и планет появилась ясная логика. В первом приближении - законы Кеплера, во втором – законы Ньютона, в третьем – механика Эйнштейна.

Так и в истории. Если мы правильно выберем систему отсчета, то астрологический калейдоскоп исторических событий, кажущийся хаотичным и лишенным внутренней логики, вдруг упорядочивается и осмысливается. Случайности оказываются неслучайными, последовательности - разумными, а совпадения – закономерными. Чтобы добиться этого эффекта, нужно следовать правилу Макиавелли: все основные политические конфликты являются следствием противостояния двух сильнейших и потому лидирующих властных групп: стоящей у власти (властвующая элита или гегемон) и идущей к власти (контрэлита или субгегемон).

Вокруг этой глобальной оси противостояния и вращаются все события и персонажи политической истории. Гегемон и субгегемон – это два наиболее массивных политических тела, взаимное движение которых определяется их противостоянием. Это аналог известной в механике «задачи двух тел», суммарная масса которых значительно больше, чем массы всех прочих участников движения. В первом приближении можно считать, что все прочие участники не имеют своего самостоятельного взаимного движения, но целиком вовлечены в противостояние двух основных тел, гегемона и субгегемона, и этим противостоянием в основном и определяется их судьба.

Эта теория ценна тем, что она выведена великим Николо Макиавелли из наблюдений за достаточно длительной, весьма разнообразной и замысловатой политической историей Италии Эпохи Возрождения. Она – не следствие каких-либо философских концепций, но порождена самой жизнью.

Итак, я надеюсь доказать, что именно Венеция была гегемоном, главным политическим игроком Европы XIII-XV веков. И сделаю я это следующим образом: я рассмотрю основные события и конфликты политической истории этой эпохи, выбрав в качестве системы отсчета «систему двух тел», ось Венеция-Генуя для периода 1204-1380 и ось Венеция-Милан для периода 1380-1453 годов. В более поздний период слишком уж набирает силу Бургундия (до 1477 года) и задача становится очень сложной. Даже в физике это называется «задача трех тел» и считается очень круто.

Венеция же на протяжении всего рассматриваемого времени (1204-1453) будет выступать в качестве гегемона, то есть, основного, центрального «тела» в моей картине мира, которую можно иронически наименовать поэтому «венецецентрической». Кроме того, в качестве «второго тела» я будут брать главного противника Венеции, субгегемона (вначале это была Генуя, затем Милан), который объединяет вокруг себя все оппозиционные силы тогдашней Европы, по той или иной причине недовольные политикой гегемона (а недовольных всегда много). Все события данного периода будут рассматриваться мною с системе отсчета, связанной с этой «осью» (гегемон/субгегемон). Я надеюсь проиллюстрировать на конкретных примерах, как вся Европа вращалась вокруг этой главной политической оси. Если в выбранной мною системе отсчета основные политические конфликты этого времени вдруг перестанут казаться хаосом, но обнаружат ясную последовательность и логику, то можно будет считать доказанным, что именно Венеция и является гегемоном рассматриваемой эпохи, что и требуется доказать.

Продолжение :

Начало Трехсотлетней войны. Венеция в главе католического мира (1204-1235)
Аж подключиться хочется, такая классная тема!

Давно хочу спросить: а где именно у Макиавелли сформулирована эта самая "формула Макиавелли"? Я довольно подробно пролистывал Государя и Тита Ливия, но такой формулировки не запомнил.
А он её, наверное, нигде и не сформулировал. Это не столько

идея

(мысль), сколько

метод размышления

.
Сформулировали её позже - те, кто осмысливали идеи Макиавелли. Обычно когда говорят о теории элит, всегда начинают с Аристотеля и Макиавелли. И говоря о Макиавелли, всегда начинают как раз с мысли, что все основные политические конфликты - это конфликты между двумя элитами: стоящей и у власти и идущей к власти. Насколько я понял, это плод обобщения всего того, что написал Макиавелли по разным поводам.
В таком случае желательно точно указывать автора обобщения, поскольку например я обобщил Макиавелли совершенно другим способом :)

У кого именно ты прочитал именно это обобщение?
Впервые столкнулся я с этим обобщением, когда стал читать Богемика (с текстами которого меня познакомил Андрей Лазар), а потом Галковского (см. самое краткое, полное и прикольное изложение идей Галковского). Я сейчас покопался в Сети, пытаясь вспомнить, где использовалась именно эта "формула", и похоже, вот: Основные конфликты в обществе разворачиваются между элитами: меньшинством, удерживающим власть, и другим меньшинством, идущим к власти.
Здесь это изречение прямо приписывается самому Макиавелли, однако это невозможно уже потому, что Макиавелли не использовал термин "элита".

Попытавшись сейчас найти первоисточник этой "формулы", я вышел на книгу

НИККОЛО МАКИАВЕЛЛИ
ГОСУДАРЬ. РАССУЖДЕНИЯ О ПЕРВОЙ ДЕКАДЕ ТИТА ЛИВИЯ
(Ростов-на-Дону)
«Феникс»
1998

Это самый ранний источник, в котором эта "формула" звучит на русском языке. И принадлежит она профессору Е. И. Темнову, который написал к этой книге предисловие. Этот текст есть в Сети, например: http://www.kursach.com/biblio/0001000/003.htm#_ftn5
Сам же профессор ссылается уже на англоязычный источник:
К. Prewitt, A. Stone. The Ruling Elites. Elite Theory. Power and American Democracy. N. Y.; L., 1973. P. 21.
вот в таком контексте:

«Неоэлитистская» школа, возникшая в конце 60-х — начале 70-х годов XX века (П. Бакрак, Т. Дай, X. Зейглер, Г. Домхофф, Р. Гамильтон), претендует на прямое родство с Макиавелли в исследовании системы «элитарного плюрализма»[5]. Ссылаясь на Макиавелли, «неоэлитисты» считают, что основные конфликты в обществе разворачиваются между элитами: меньшинством, удерживающим власть, и другим меньшинством, идущим к власти[6].

Отсюда эта формула попала в Википедию, оттуда была скопирована (причем именно буквально как у Е.И.Темнова) на сотню других сайтов.
Спасибо! Вот это я понимаю, работа с источниками! Сейчас гляну в Тита Ливия, посмотреть контекст.
Облом - Prewitt-Stone нет даже в гугльбуксах, а пролистывать всего Тита Ливия сейчас времени нет. Заметим пока, что ссылкой на самого Макиавелли формула "двух меньшинств" не подкреплена.

В "Государе" у него точно была диспозиция государь-знать-народ, и рекомендация опираться на народ против знати. Но это немного не то.
--- ссылкой на самого Макиавелли формула "двух меньшинств" не подкреплена


Наверное, нужно копать в направлении "(Бакрак, Дай, Зейглер, Г. Домхофф, Гамильтон".
Кстати, прикольно, что "Домхофф" звучит как искаженная русская фамилия. Естественно, среди пяти европейцев, строящих теорию элит, один должен быть русским.
Нет уж, коль скоро речь идет о "формуле Макиавелли", то копать нужно тексты самого Макиавелли. Перечисленные авторы сами (не все, но добрая половина) - классики масштаба Макиавелли, и пишут о своем, а не о великом итальянце. Я надеялся найти цитату у Prewitt-Stone и посмотреть, чем они ее подкрепляют. Но формулировка "ссылаясь на Макиавелли, элитисты..." вызывает серьезные сомнения: не может быть, чтобы они ВСЕ ссылались на Макиавелли, и заявляли одно и то же в один голос. Какая-то тут потеря смысла при переводе.

Впрочем, Дая можно глянуть, фундаментальный том, наверняка и Макиавелли упоминается.
Посмотрел. В фундаментальной книге Dye, Zeigler "Irony of Democracy" слово "Machiavelli" ни разу не встречается. Вот так "элитисты ссылаются на Макиавелли" :)
-- например я обобщил Макиавелли совершенно другим способом :)

А как звучит твоя "формула Макиавелли"?
Или ты обобщил его не в виде формулы, а каким-то другим способом?
Как "судьба vs доблесть". Основная категория Макиавелли, на мой взгляд, virtu = доблесть, и все рассуждения строятся вокруг того, как не растерять ее на протяжении нескольких поколений. Один человек-государь может быть доблестным сам по себе, в силу человеческих качеств; но человек смертен, поэтому возникает вопрос, как же сохранять политическую эффективность государства на протяжении сотен лет. Ответ - с помощью "республиканских технологий", как я это называю. Это все в Тите Ливии, и на основе анализа римской республики.

Любопытно, что Венецию (просуществовавшая вдвое дольше римской республики) Макиавелли практически игнорирует. То ли не любит, то ли были другие причины.
--- Любопытно, что Венецию (просуществовавшая вдвое дольше римской республики) Макиавелли практически игнорирует. То ли не любит, то ли были другие причины.

Да! Меня это просто поражает. Я не понимаю, почему он не видит Венецию в упор. Ясно, что не хочет видеть (или не хочет нам показывать). Но почему?!
Возможно, десять книг про Рим у него были под рукой, а десяти книг про Венецию - не было. Кстати, я не встречал в элитоведческой и/или теор-властной литературе ссылок на фундаментальную историю Венеции, и не припомню даже примеров властных интриг из этой истории.

Такое ощущение, что в Венеции была реализована модель власти, невидимая для исследователей. Посмотришь снаружи - бардак, продажность и бездарность, нечего анализировать.

Тем ценнее твоя попытка!
Я вышел на Венецию через историю Церкви.

Тот факт, что именно Италия - центр Европы в Эпоху Возрождения, а Венеция - ключевое государство Европы по меньшей мере в XIII веке, был для меня очевиден ещё тогда, когда я ещё и не думал о политике и элитах.

Тем сильнее меня поразило знакомство с идеями Богемика, который пришел к тому же самому выводу из совершенно независимых от религии соображений.

Как это выглядело снаружи

palaman

April 28 2015, 16:22:32 UTC 4 years ago Edited:  April 28 2015, 16:25:29 UTC

--- в Венеции была реализована модель власти, невидимая для исследователей. Посмотришь снаружи - бардак, продажность и бездарность, нечего анализировать.

У меня другое ощущение. Просто полная непрозрачность.
Одна официальная фигура (дож) с как бы неограниченными полномочиями. Избирается пожизненно. Типа монарх. Но при этом кто-то главный стоит у него за спиной.

Иногда дож добровольно уходит в отставку, но как правило вскоре после этого умирает.

У Галковского ощущение ещё интереснее:

Венеция как архаичная республика просуществовала века. Это факт. Правда обычно не понимают что это факт невероятный, абсолютно перпендикулярный истории, и что он был достигнут методами НАСТОЛЬКО фантасмагорическими, что в это трудно поверить.

Например, выборы в Венеции проходили так. Следите за руками:

1. Из Большого Совета, насчитывающего несколько тысяч членов и формирующегося по запутанным законам, назначалась особая комиссия из 30 человек.
2. Эти 30 человек выбирали 9 кандидатов.
3. 9 кандидатов выбирали 40 человек.
4. Из 40 человек выбирали 12 человек.
5. 12 человек выбирали 25 человек.
6. Из 25 человек отсеивалось 16.
7. Оставшиеся 9 выбирали 45.
8. Из 45 отсеивалось 34.
9. Оставшиеся 11 выбирали 41 избирателя.
10. 41 избиратель выбирали дожа.

Нетрудно понять, что о внутренней политической жизни «демократической» Венеции даже 17-18 века мы знаем намного меньше, чем о самых суровых монархиях того времени. «Тайны мадридского двора» это пустяки по сравнению с Венецией.

Выбранного таким образом дожа держали на цепях, ему категорически запрещалось покидать территорию маленькой Венеции. Чтобы не сделал ноги и не кинул ребят. Дож не мог в одиночку встречаться с иностранными послами, не мог один вскрывать официальную корреспонденцию. Ему также запрещалось появляться в одиночку перед простым народом.

Такое впечатление, что глава Венеции был ядовитым шипокрылом из гаррисоновской «Неукротимой планеты». Чуть зазеваешься и траванёт чела ядом, второго удавит шнурком от ботинка, а третьему в прыжке ещё успеет воткнуть вилку в глаз.

Не случайно по всей Италии венецианцы прославились отнюдь не как демократы, а как «канальи» - хитрые обманщики и убийцы.

Только благодаря созданию лабиринта мышеловок Венеции и удалось заморозить общество на демократической фазе. Демократические выборы сами по себе - это абсурд. Для НАСТОЯЩЕЙ демократии необходима система тайных обществ, обеспечивающих гомеостаз, а также (для государств новейшего времени) система кодифицированных законов с наработанной юридической инерцией.


Насколько я понял смысл этой сложной системы, он заключается в том, чтобы исключить возможность захвата дожем власти. Дож - цепной раб аристократии, хотя формально именно он - власть.
Да, этот пассаж у Галковского я отчетливо помню, равно как и систему "дожей", связанных по рукам и ногам почище английского короля. Что система была сложной, следовало ожидать - простую бы хакнули на втором-третьем-четвертом столетии.

И если верна гипотеза, что в Антверпен и Лондон переехали те же традиции власти - то начинать изучение современного мира нужно с Венеции. Удастся с ней разобраться - есть шанс и с более сложными системами.

Венеция просуществовала так долго потому, что отдельные олигархи и знатные семьи находились в жестком подчинении интересам олигархии как таковой, была воздвигнута непробиваемая стена, отделявшая знать, существовавшую до 1297 года, и их преемников по мужской линии, от всех остальных, осуществлялся постоянный террор по отношению к массам и самой знати.

Все мужчины из приблизительно 150 семей знати имели неотъемлемое право заседать в Большом Совете, разросшемся где-то в 1500 году до около 2000 человек, позднее количество членов медленно сокращалось. Место в Большом Совете и право голоса не зависело от того, какая группировка правила бал в данный момент. Заправляли одни, но и "утсайдерам" гарантировалось место в Большом Совете, и этот орган выбирал состав ключевых учреждений режима.

Важнейшими были 120 членов верхней палаты Сената, называвшейся Pregadi, контролировавшей иностранные дела и назначавшей послов Венеции. В середине 15-го века Венеция была единственным государством, имевшим постоянные представительства при всех важнейших дворах и столицах. Сенат также избирал пять военных министров, пять морских министров (всех звали Мудрейшими), а также шесть Высших Мудрейших - министров еще более высокого ранга.
Большой Совет выбирал Совет сорока, первоначально отвечавший за бюджет и финансы, а позднее переключившийся на уголовные дела. Большой Совет назначал трех государственных прокуроров, обладавших властью преследования любого государственного чиновника за злоупотребления, хотя дож обладал привилегией рассмотрения его дела после смерти, - штрафы налагались на его семью. Большой Совет избирал и самого дожа по невероятно изощренной византийской процедуре, смысл которой состоял в обеспечении представительного выбора. Сначала произвольно выбирались 30 членов Большого Совета, голосованием цветными шарами, откуда и пошло американское слово ballot. Эти тридцать голосовали, уменьшая свое количество до девяти, и оставшиеся девять опять выбирали группу из 40 человек. Сорок голосованием сокращали размер группы до 12. Процедура повторялась несколько раз, в конце концов оставалась группа из 41 выборщика, из которых 25 выбирали кандидатуру дожа для утверждения Большим Советом. Чуть менее сложная процедура использовалась для выбора шести советников дожа.


Главной отличительной особенностью венецианской системы был Совет десяти – координирующий орган по иностранным и внутренним разведывательным операциям. Во время секретных заседаний с дожем и его шестью советниками Совет десяти мог вынести смертный приговор любому человеку как в пределах венецианской юрисдикции, так и за границей. В Венеции человека обычно душили в ту же ночь, а тело сбрасывали в Канал Сирот.

В распоряжении Совета десяти была чрезвычайно плотная сеть осведомителей, на территории самой республики шпионаж был тотальным: содержание любого разговора олигархов и граждан становилось известным в течение 24 часов, шпионы Совета были вездесущими. Сегодня посетители дворца дожей могут увидеть отверстия для почты в форме львиных голов с надписью "для секретных сообщений", - любой мог сообщить Совету десяти о хищениях у государства и других нарушениях закона. Смертные приговоры Совета не подлежали обжалованию, материалы процессов никогда не предавались гласности. Виновные просто исчезали.

http://galkovsky.livejournal.com/29372.html?thread=1326012#t1326012
По ссылке этого текста нет. Это текст Галковского, или цитата из другого источника?
Явно цитата, но источник я не смог разыскать. Впрочем, это несущественно, т.к. в любом случае информация "душили в ту же ночь" - беллетристика, а не фактология. Всего лишь отправная точка для изучения.
Я сам беллетрист и с почтением отношусь к беллетристике.
Здесь как в ТРИЗ - надо сочетать креативность с критикой, не отдавая предпочтения одному перед другим. Прислушиваться к мнениям писателей, но не доверяться им.
Беллетристика в истории - это креатив. Надо относиться к историческому фантазированию трезво, но брать на карандаш - как одну из возможных точек зрения по данному поводу.

Идеальный вариант - это дополнять историческое описание-размышление беллетриста историческим же образом самого беллетриста, вытаскивая его из суфлерской будки (откуда он подсказывает историческим персонажам реплики) на сцену, чтобы понять, к чему он клонит и в чьих интересах фантазирует.

Фантазии не бывают случайными. Они всегда больше чем просто фантазии. Они выражают тенденции, тайные пожелания. Как и сновидения по Фрейду. Человек, который врет, особенно когда он врет сам себе, наивно выдает свои скрытые мотивы.
Если хочешь более академический источник, вот цитата из Норвича, в которой о Совете Десяти говорится, в сущности, то же самое:

Обращаясь к истории, можно еще многое рассказать об этой замечательной организации и ее работе. В первые годы работы многие характерные ее черты еще не проявились. Однако она сослужила республике дне службы и очень быстро доказала свою важность. Во-первых, она создала разведку, быстро сформировав сеть шпионов и тайных агентов по всей Европе и даже за ее пределами. Несмотря на бытующие легенды. Венеция никогда не была полицейским государством в современном понимании этого слова, но ее разведка и служба безопасности были превосходны. Меньше чем через год агент из Падуи доложил, что Баймонте нарушил условия своей далматской ссылки, вернулся в Ломбардию с двумя Кверини (один из них — священник) и затевает новый мятеж. Хотя в Венецию он не возвращался, разведка могла просчитать любые его действия на шаг вперед. Но даже Совет десяти не мог пресечь интриги опального мятежника, пока кто-то не сделал этого в 1329 году. После этой даты о нем больше ничего не слышали.

Кто был этот добрый человек и кто оплатил его труд, история умалчивает. Можно лишь догадываться, что поскольку Совет мог просчитать шаги действия мятежника на шаг вперед, его вообще-то могли убить и сразу, в 1234 году. Вероятно, его жизнь была для Венеции какое-то время полезнее, чем его смерть.

И ещё:

Хотя власть его была огромна, венецианцы, привыкшие все взвешивать и проверять, приняли меры, чтобы никто не мог воспользоваться ею в личных интересах. Участников выбирал Большой совет из списков, составленных им же и синьорией. Выбирали только на год, избираться повторно запрещалось в течение года, а за это время тщательно проверялось, не было ли каких-нибудь злоупотреблений. В Совете десяти не могли одновременно присутствовать двое из одной семьи. Более того, он управлялся не единолично, его возглавляли всегда трое — capi dei dieci. На этом посту они находились в течение месяца, и на этот месяц им запрещалось выходить в свет, чтобы их не смущали слухи и сплетни. И наконец, самое важное, о чем почему-то чаще всего забывают. Члены Совета десяти сами по себе не обладали властью, они могли действовать только вместе с дожем и его шестью советниками, таким образом, число участников совета фактически доходило до семнадцати. Вдобавок всегда присутствовал один из троих «адвокатов Коммуны» (avvogadori di comun) — государственный прокурор, не имевший права голоса, но охотно вносивший предложения и дававший совету разъяснения по вопросам, связанным с законами. Совет собирался каждый будний день и. казалось, был перегружен работой. Однако эта работа не оплачивалась, а взятки и подкуп карались смертью.

Последняя фараза говорит о Совете десяти больше, чем все остальное вместе взятое. Любой член Совета должен был быть готов к тому, что в случае чего его "покарают смертью". То есть, НЕ Совет Десяти правил Венецией. Впрочем, это и так ясно.
"Сначала мы тебя убьем, потом и нас убьют" :)))

В моем представлении, десять человек, решающих, кого придушить этой же ночью на протяжении целого года, - способны передушить всех потенциальных конкурентов. Если они этого не делают - значит, на самом деле не они решают, кого придушить. Следовательно, одно из двух описаний неверно.

Кто на самом деле правил Венецией, нужно устанавливать по конкретным "кейсам" - проблемная ситуация, ее решение, кто и как это решение принимал. Если сохранился протокол Совета о ликвидации Баймонте - это одна ситуация, если не сохранился - утверждать, что именно Совет решал такие вопросы, по меньшей мере голословно.
Пользователь catilina90 сослался на вашу запись в своей записи «Трехсотлетняя война: задача двух тел.» в контексте: [...] Оригинал взят у в Трехсотлетняя война: задача двух тел. [...]
Пользователь catilina90 сослался на вашу запись в своей записи «Трехсотлетняя война: задача двух тел.» в контексте: [...] Трехсотлетняя война: задача двух тел. [...]
Пользователь stranger_p_a сослался на вашу запись в своей записи «История» в контексте: [...] По наводке [...]
Пользователь ar1980 сослался на вашу запись в своей записи «palaman о Столетней войне» в контексте: [...] Трехсотлетняя война: задача двух тел. [...]